Будни наемника (СИ) - Шалашов Евгений Васильевич

Бросив меня, фон Скилур помчался к костру сообщать новость своим коллегам. Вот ведь, сволочь, а я его другом считал.

Я шел не спеша, а когда подошел к столу, то галдевшие маги враз притихли и настороженно уставились на меня. Видимо, испугались, что испорчу им праздник. Окинув пьяный сброд недобрым взглядом, выбрал себе миску побольше и начал собирать в нее то, что мне приглянулось — жареные сосиски, курочку, несколько ломтей хлеба. Подумав, сунул еще и парочку яблок — не подерутся.

— Сообрази, чтобы мне каву сварили, — приказал я первому попавшемуся на глаза магу, а тот, захлопав глазами, кивнул. Повернувшись к фон Скилуру, сказал. — Я твою палатку займу.

— Занимай, — не моргнув глазом ответил тот. — Распоряжусь, чтобы каву сварили и тебе подали.

—Только не такую скверную, как в прошлый раз.

На самом-то деле кава была неплоха, но хотелось к чему-то попридираться. Да и злость на господ магов не улеглась. Может, и на самом деле отправить их пешим строем до столицы герцогства? Прикажу латникам, те все исполнят. А колдовать начнут, сделаю им козью морду в воскресный день. Ладно, подумаю.

Палатка Габриэля небольшая, уютная. И есть лежанка, раскладной стол и стул. Вон, даже масляная лампа светит, но не чадит.

Подтащил к лежанке походный столик, скинул плащ, сапоги, устроился на манер древних эллинов и принялся жадно уничтожать все, что притащил. Сам не заметил, как уничтожил все съестное. Не удивительно, не ел с самого утра. Когда захрустел яблоком, раздумывая — а не пора ли сходить поторопить слугу, варившего каву, как заявился господин придворный маг, с подносом. Это что, он лично тащил? А, нет, не лично. Судя по звукам, до палатки каву тащил слуга, а Габриэль только сейчас перехватил поднос.

— Позвольте, господин граф, — проворковал барон, наливая в кружку божественный напиток.

— Эх, благодать, — проговорил я, отпивая первый глоток.

— Я все удивляюсь, как ты её можешь пить? — хмыкнул маг, усаживаясь на раскладной стул. — Кава, она же горячая, а ты ее сразу в рот.

— Допустим, не сразу, а чуть попозже, — отозвался я, чувствуя, что раздражение слегка улеглось.

— Вот, надо тебе было вначале поесть, авось, и не напугал бы моих старичков, — усмехнулся Габриэль. — Да что там, я и сам испугался, — признался барон. — Явился весь разъяренный, думал, сейчас за меч схватишься, всех порубаешь.

— И надо было, — хмыкнул я. — И чего это я сразу твоих друзей не пришиб?

— Мерцонию, из-за твоего жеребца, придется теперь долго лечиться, — вздохнул маг. — Мы ему все обезболили, но хирург все равно понадобится. Увы, к некоторым частям тела магию не применишь.

— Сам виноват, незачем было к жеребцу сзади подходить, да еще и магией баловаться, — пробурчал я, хотя и начал испытывать чувство вины. Мужская солидарность, ёшкин оползень.

— Сам, — не стал спорить маг.

Мы с бароном замолчали. Он сидел с таким понурым видом, что я не выдержал:

—Ты хотя бы в пещере был, меня выручал, с оборотнями повоевал, а остальные? Сидят здесь, герцогские харчи переводят, пьют в три горла, а толку от них?

— Так страшно же, как ты понять не можешь?

Нервно вскочив, барон прошелся по палатке, дошел до двери, откинул полог и приказал невидимому слуге:

— Эй, малый, притащи-ка сюда кувшин, что напротив моего места стоит. Может, не выпили еще господа маги?

Побегав еще немного по палатке — три шага сюда и три обратно, фон Скилур сел.

— Юджин, я тебе честно скажу, виноват. Хочешь услышать, что мне стыдно? Да, стыдно, что напился, с тобой не пошел. Хочешь, на колени перед тобой встану, покаюсь. Не хочешь, вижу. А остальной народ и на самом-то деле струсил. Сам посуди, если прожил лет четыреста, а то и больше, станешь дорожить каждым годом. Чем дольше живешь, тем больше боишься смерти. А маги, они тысячу лет прожить могут. Кому захочется умирать в семьсот, если у тебя еще триста лет впереди? А про Фриону старички наслышаны, знают, что очень сильная ведьма. Кому хочется раньше времени на тот свет?

Эх, добрый я человек. Вот, повинился барон, я и растаял. А повинную голову, как говорят, и меч не сечет. Правда, за топор палача никто не ответчик.

— Ладно, забудем, — хмыкнул я, допивая кружку и сразу же наливая вторую, чтобы не остыла.

Слуга, тем временем, притащил кувшин, поставил на стол, но к моему удивлению, Габриэль не притронулся к вину.

— Забыть не забудешь, но мне не хотелось, чтобы у тебя сложилось слишком превратное впечатление о магах. Как и сказать-то... Ну, не бойцы они, что поделать? Когда-то были бойцами, ничего не боялись, а теперь? Я сам про себя думаю — на сколько меня еще хватит? На десять лет, или на год? А молодежь не желает магию изучать, да и не всем это дано.

— Почему же превратное? — хмыкнул я, потягивая каву. Нет, все-таки нужно обзавестись жаровней. Уже остыла. — Я сегодня с одним волшебником познакомился, если бы не он, то могли бы ведьму и не отыскать. А ему годиков больше, чем любому из вас.

— А что за волшебник? — удивился Габриэль. — Все мои старики дрыхли, а другим взяться негде.

— Очень старый маг, звать Адрианом, — принялся объяснять я. — Из тех, кто в прошлый раз Фриону убивал.

— Адриан? Из тех, кто убивал Фриону? —удивился фон Скилур. — Не помню такого мага, а я их всех знал. Из восьми, кто на Фриону ходил, до сегодняшнего дня только один и дожил, но он очень дряхлый. Тысяча лет даже для нашего брата слишком. Расскажи-ка поподробнее, как все было...

Подробно рассказывать не стал, устал, хотя и кавы напился, а только вкратце пересказал, как было дело, но кое-что утаил. Например, что согласился стать учеником мага. Откровенно-то говоря, я воспринял это как шутку. Если нет, то через двадцать пять лет посмотрю, если доживу.

Слушая мой рассказ, Габриэль изумлялся все больше и больше.

— Странный какой-то маг. Магия воздуха — это основа основ. Без воздуха не изучишь ни магию огня, ни воздуха, ни воды. А он, говоришь, владеет заклинаниями? Как он их умудрился освоить, без знаний основ?

— Кто из нас маг, ты или я? — пожал я плечами. — А вообще, колдун мог и имя сменить, и спрятаться, как следует. Ты мне скажи — если твои приятели трусы, то на кой хрен они вообще поехали?

— Так тоже из страха, — засмеялся барон. — Думаешь, мой племянник их просил, уговаривал? Ага, как же. Его высочество просто распорядился собрать всех магов, кто поблизости оказался и может своими ногами ходить и отправить сюда, а тех, кто ослушается, изгнать из герцогства. Пришлось ехать. Кому хочется на старости лет стать изгоем? Будет ли драка с Фрионой — еще вопрос, а вот если конные жандармы вкупе с латниками прибудут, никакая магия не спасет.

— Ясно, — вздохнул я. — Ладно, господин маг, тоффель с тобой, иди пьянствуй, празднуй победу, а я пошел спать. Но предупреждаю — если орать начнете, песни петь и меня разбудите, то не взыщите. Огребете по полной, по рыжим задницам.

— Почему по рыжим? — слегка ошизел маг.

— От старости порыжели, — нашелся я. Не говорить же, что мне понравилось выражение Адриана?

— М-да, тебе и впрямь спать пора, а то заговариваться начинаешь, — хмыкнул Габриэль.Взяв кувшин с вином, пошел к выходу, потом спохватился: — Да, ты как раз в палатку ушел, так от тангаров посыльный прибыл, награду тебе просил передать.

Фон Скилур вытащил из-за пазухи коробку и передал мне. Открыв ее,обнаружил внутри увесистую золотую цепь— звенья раза в два больше, чем на цепи эрла и кругляш, величиной с блюдце. И что там такое? Вокруг какие-то выпуклости, внутри изображение трех скрещенных кирок. Никак орден?

— Ишь ты, они тебя высшим орденом наградили, — с легкой завистью сказал Габриэль. — Таким только тангаров награждают, за особые заслуги. Даже у герцога орден с двумя кирками, а у меня и с одной нет.

— Хочешь подарю? —предложил я. Вот уж, чего бы мне не хотелось, так это брать награду от самовлюбленных придурков, слепо блюдущих традиции.

— Ты что, издеваешься? — зашипел барон. — Если откажешься, так это разрыв отношений, а Деметрию серебро позарез нужно.