Паруса смерти - Михаил Попов

На пушечных палубах царила паника. Сержанты пытались зуботычинами вразумить ошалевших от ужаса молодых матросов, но и они сами не знали, ради чего стараются. Из орудий какого сорта надлежит в конце концов стрелять?!

Адмирал де Овьедо не поддался панике. Он раньше всех понял, что произошло. Первое, что он сделал, это повернулся к дону Антонио и, остро посмотрев в его бледное, расплывшееся от ужаса лицо, негромко сказал:

— Это ловушка, как я и думал.

После этого он попытался отыскать своего трубача. Нашел он его лежащим на палубе у себя за спиной. Голова его была раздроблена большим обломком реи, рухнувшим сверху. Адмирал поднял горн и приложил к губам.

Первая команда была подана рулевому, ему было велено закончить поворот. Дон Рауль помчался вниз, где, осыпая канониров отборными кастильскими ругательствами, заставил продолжить приготовления к стрельбе.

Какая бы то ни было связь с другими судами была потеряна. Они блуждали в клубах порохового дыма сообразно с судорожными решениями своих капитанов. Несмотря на сложность и полную неопределенность обстановки, «Вальядолид» и «Мерида», галион, шедший третьим в кильватерной колонне, вышли на линию огня. Испанцев подбадривала мысль о том, что, несмотря на это внезапное нападение, у них вдвое больше кораблей, чем у разбойников, и каждый в отдельности корабль значительно сильнее корсарского. Стало быть, рано или поздно победа должна склониться на их сторону.

Из тридцати шести орудий левого борта, имевшихся у двух испанских судов, заставить полноценно трудиться удалось лишь двадцать четыре, но и этого хватило, чтобы капитан Шарп почувствовал, что до победы еще далеко. Ядром с «Мериды» разнесло бушприт «Эвеланжа», осколками был в клочья изодран кливер.

— Мы подрезали хвосты испанским псам, но они продолжают огрызаться! — крикнул капитан Шарп. Его корабли сделали очередной залп и тут же по команде сделали поворот «все вдруг», то есть к тому моменту, когда испанцы перезарядили свои пушки, корсарские суда повернулись к ним носовой частью, в несколько раз снизив уязвимую площадь.

— Кто-то сказал, что они стоят на якорях! — взревел дон Фернандес.

Испанские пушки прогремели почти впустую. Только на «Виктории» разворотило носовую каюту.

Адмирал собирался отдать очередную команду, но тут кто-то закричал у него за спиной:

— «Саламанка» тонет!

Все, кто услышал, оглянулись.

Клубы порохового дыма расползлись в разные стороны, и всем стала видна завалившаяся на левый борт «Саламанка», большой тридцатишестипушечный галион прошлогодней постройки. Позолоченная фигура на ее носу почти касалась щекой зеленоватой воды. Последние матросы прыгали с борта в воду и старались отплыть как можно дальше, чтобы не затянуло водоворотом.

Адмирал не мог себе позволить долгих переживаний, он скомандовал своим орудиям — залп.

— Но где остальные наши корабли?! — сердито спросил дон Антонио.

Дон Фернандес повернул к нему искаженное яростью лицо:

— А вы прислушайтесь — и все поймете! — И он указал горном в сторону выхода из бухты. Не было никаких сомнений — оттуда тоже доносились звуки канонады.

Дон Антонио хотел что-то сказать, но его желание заглушил грохот корсарских ядер, крошивших дубовую обшивку «Вальядолида».

— «Мерида» горит! — сказал Рауль, вытирая со лба пороховую копоть.

— Вижу. И поэтому нам здесь больше нечего делать, — сказал адмирал.

— Но проклятые разбойники атакуют! — крикнул дон Антонио, лишившийся своего парика и приобретший от этого особенно перепуганный вид.

В его крике звучал извечный страх испанского солдата перед корсаром: не было для него ничего страшнее, чем абордаж и рукопашная схватка на корабельных палубах.

Дон Фернандес, несмотря на подступавшую к горлу панику, не утратил способности принимать правильные решения. Следуя его командам, «Вальядолид» повернулся носом к выходу из бухты и двинулся в этом направлении. Матросы наподобие обезьян носились по вантам, поднимая дополнительные паруса.

Капитан Шарп быстро понял замысел адмирала и приказал зарядить орудия картечью. Он решил, что пришло время нанести удар по корабельным надстройкам и привести в негодность такелаж испанского флагмана. Если бы ему удалось выполнить свой замысел, участь «Вальядолида», а значит, и всего флота его католического величества была бы предрешена. Дон Фернандес, отлично зная тактику корсаров, принял свои меры. Он погнал лучших канониров на кормовые орудия, чтобы их огнем затруднить действия нападающих.

Эта отчаянная попытка принесла неожиданно великолепный результат. Ядро, выпущенное каким-то перепуганным испанцем, угодило в пороховой погреб «Виктории», в результате чего виктория капитана Шарпа над адмиралом де Овьедо не состоялась.

Со страшным грохотом, намного перекрывшим звук обычной артиллерийской канонады, задняя часть корсарского корабля взлетела на воздух, превратившись в кипящий водяной столб. Через несколько минут «Виктория» затонула, взывая к небу обломком своего искалеченного бушприта.

Волна восторженных криков пролетела по испанским кораблям.

Радовался не только «Вальядолид», но и «Мерида», на которой удалось справиться с огнем.

— Может быть, нам имеет смысл самим их атаковать, пока они находятся в шоке? — поинтересовался у адмирала губернатор Эспаньолы.

— Корсары не имеют обыкновения впадать в шок надолго. Кроме того, пора нам выяснить, что происходит там. — Адмирал указал горном в сторону сражения, шумевшего за выступом мыса Флеао.

— Но, по крайней мере, мы можем считать, что не проиграли это сражение! Что закончили его вничью.

Дон Фернандес усмехнулся:

— Если Олоннэ пошел на дно с этим взорвавшимся кораблем, то мы можем считать себя победителями. Но, кажется, мы утопили не флагмана. Кроме того…

— Что «кроме того»?

— Кроме того, дон Антонио, я почти уверен в том, что на этой эскадре, игравшей роль сыра в мышеловке, Олоннэ и не было.

Губернатор схватился мстительными пальцами за свою остренькую бородку.

— Значит, падре Аттарезе меня обманул.

— Это ваш шпион — падре Аттарезе?

Дон Антонио поморщился.

— Не наказывайте его. Скорее всего, он тоже обманут. Такой дьявол, как Олоннэ, способен обмануть не только священника, но и кое-кого повыше.

— Вы что, имеете в виду Папу Римского?

— Это не важно, кого я имею в виду.

На этом скатывавшийся в богословскую пропасть спор был прерван. «Вальядолид» вышел из бухты, и глазам испанцев открылась впечатляющая картина. Впрочем, разобраться, в чем суть происходящего, было не так просто. Три из пяти испанских судов вели артиллерийскую дуэль с двумя корсарскими, причем без особого успеха, об этом говорил их весьма потрепанный вид. Один из них даже лежал на боку; столь опасными оказались пробоины в корпусе, что команде пришлось сбросить в воду пушки с противоположного борта. Как боевая единица этот галион ничего из себя не представлял. Но здесь-то хоть все было более-менее ясно. Недоумение вызывало поведение двух других испанских кораблей. Припав к окуляру своей подзорной трубы, дон Фернандес определил: