Наследница Ингамарны - Светлана Зорина

Никто никого не принуждал служить тому или иному богу. Человек всегда мог покинуть храм и заняться чем-нибудь другим. В маленьких святилищах нередко бывало только по одному служителю. Сагаран давно уже хозяйничал в храме Саггана один. Он, конечно, мог найти какого-нибудь мальчишку, который помогал бы ему убирать помещение, но Сагаран не хотел этого. Он любил одиночество. Гинта тоже не нуждалась в помощниках. Ей хотелось чувствовать себя в святилище на берегу Наугинзы полновластной хозяйкой. Впрочем, никто и не горел желанием постоянно бывать в этом странном месте, овеянном какими-то зловещими тайнами, и к тому же служить богам воды. Их, конечно, все почитали, возносили им благодарственные молитвы, но храмов воды в Сантаре было меньше, чем, к примеру, храмов Гины и Санты. И как правило это были небольшие святилища, с одним, реже двумя служителями. Но чтобы единственной тиумидой в святилище была девятилетняя девочка — такого в Ингамарне не помнили.

— Оно понятно, — говорили некоторые, — это наша будущая минаттана, но всё же дед ей слишком много позволяет. Она ещё совсем ребёнок…

— Ребёнок-то ребёнок, — возражали другие, — а кто из взрослых осмелился туда войти? И потом, она не только будущая минаттана. Она будущая нумада. Эта девочка со всеми стихиями сумеет поладить, в том числе и с водой. Непонятно только, почему её так тянет к воде…

— А я-то надеялась, что ты в этом цикле придёшь ко мне, — сказала Гинте тиумида Майма. — Ведь ты танцуешь лучше всех своих подружек. Мне всегда казалось, что твоё место здесь, в храме Санты.

Самыми лучшими танцовщицами в Сантаре всегда были тиумиды Санты. Их так и звали — лунные танцовщицы.

Майма начала служить в храме яркой луны в восемь лет, а в пятнадцать решила остаться там навсегда. Теперь ей было почти сорок, хотя никто ей и тридцати не давал. Гинта любила этот храм, который находился в роще акав между замком и ближайшей деревней. Он был построен из белого турма, а зиннуритовая кровля сверкала в солнечные дни, как начищенное серебро. Диуриновые рельефы на боковых стенах периодически обновлялись, фасад же оставался неизменным. Зимой, когда акавы стояли голые, можно было ещё издали рассмотреть изображение над центральным входом — голубой хель, словно замерший во время прыжка, с юной богиней на спине. Дивный зверь, уносящий прекрасную Санту к Эйрину.

Гинта не была здесь с зимы. Может быть, потому, что не хотела видеть этот рельеф. Она пришла в храм Санты только после того, как стала водяной тиумидой. Теперь уж Майма не будет её отговаривать, раз дело сделано.

— Не огорчайся, — сказала Гинта. — Я же всё равно буду часто сюда приходить.

— Ты слишком рано захотела остаться одна, — покачала головой Майма. — Я уже привыкла к тому, что ты всё делаешь по-своему, и не особенно удивилась твоему решению, но… Знаешь, многие твои подданные до сих пор не могут прийти в себя от изумления. Говорят: наша аттана предпочла яркой луне бледную.

— При чём тут Кама? Я же собираюсь служить Лилле… Ну и её детям.

— Тот, кто служит водяным богам, подвластен и Каме.

— Мы все подвластны богам, — пожала плечами девочка. — Но ни один бог не заставит меня делать то, что мне противно. Я люблю Санту больше всех других богов и богинь, и она должна это знать. И ещё — она должна понять… У неё много тиумид. Красивых…

Гинта нахмурилась и, сглотнув, продолжала:

— Водяные боги могут разгневаться, если их святилища будут стоять заброшенные. В Улламарне пересыхают реки. Одна за другой… И люди уходят из тех мест. Там уже много пустых деревень. Без воды никто не может жить, разве что слуги Маррона.

— Между прочим, Кама — дочь Маррона, — заметила Майма.

— Да, но они друг друга не любят. Кама очень странная богиня. Большинство тиумидов-инкарнов — её служители.

— И многие из них — потомки детей воды, — добавила Майма. — Ведь после Великой Войны кое-кто из валларов остался здесь. Очень мало, конечно. Они смешались с детьми земли, а поскольку земная кровь сильнее, их потомков уже и не отличишь от чистокровных гиннаров. Дети с пепельными волосами и светлой кожей рождаются в Сантаре очень редко. А среди валлонов до сих пор иногда встречаются черноволосые. Какая-то часть гиннаров жила там, за горами. После войны они пожелали остаться в той стране, усвоили тамошние обычаи, смешались с валларами…

— А до Великой Войны дети земли часто женились на детях воды?

— Да нет, нечасто. Каждое племя гордилось своими обычаями. Из детей воды мало кто изучал таннум, и те немногие колдуны, что были среди них, уступали нашим. Во всём, кроме одного. Кроме искусства прорицания. Самые выдающиеся инкарны были детьми воды и служителями Камы. В древности валлоны почитали Каму едва ли не больше, чем Санту. И боялись её меньше, чем мы. А потомки водяных богов и вовсе её не боялись. Среди них-то и появлялись самые великие предсказатели.

— Потомки водяных богов? Те, которые произошли от браков людей с линнами?

— Да. Они могут плавать под водой, как рыбы. Вернее, могли. Их ведь всех перебили. Говорят, это были настоящие демоны — очень красивые и коварные. Они воображали себя чуть ли не богами и ничего не боялись. Многие их не любили.

— А что они такого сделали? Почему их убили? За что?

— Не знаю. Нам ведь мало что известно о валлонах и об их стране. Может, их страна потому и погибла, что они перебили потомков водяных богов. Боги разгневались и устроили наводнение. Водяные боги и Кама. Она часто заодно.

— Там же ещё землетрясение было. И вулкан.

— Да. Кармангор. Слуга Маррона, отца Камы… Опять она.

— Дед говорил, Кама на все стихии влияет.

— Верно. Кама будит в них разрушительную силу, и особенно её влиянию подвержена стихия воды… Я не пугаю тебя, — поспешно добавила тиумида. — Если человек чист душой, ему нечего бояться злых богов.

— Я должна была туда войти, — сказала Гинта. — И я должна там остаться.

— Майма, — спросила она, помолчав, — а почему ты решила стать лунной тиумидой? Ты так любишь богиню, что даже не захотела завести семью, хотя служительницы Санты и Гины обычно выходят замуж. Говорят, когда тебе было пятнадцать, тебе явилась богиня, и ты так полюбила её, что не захотела делить ложе с мужчиной. И что любить ты можешь только прекрасных девушек, которые похожи на Санту… Это правда?

— Все мы дочери Гины, и все чем-то похожи на Санту, свою божественную сестру, — улыбнулась тиумида. — Великая Мать благосклонна к тем, кто умеет любить.

Майма слегка наклонилась и внимательно посмотрела на Гинту.

— В каком бы храме ты ни служила, ты похожа на прекрасную Санту гораздо больше, чем все красавицы, которые служили здесь, в этом храме. Дитя, свет, что исходит от твоего лица, не ослепляет, ибо он подобен свету Эйрина, озарившему лицо Санты. Это свет истинного солнца, невидимый большинству. Свет любви, озаряющий путь избранных. Иди своим путём, слушай своё сердце и ничего не бойся.