Будущее в тебе. ЛЕД и ПЛАМЯ - Олег Кожевников

В мозгах что-то щёлкнуло, и мне всё сразу стало ясно. Вспомнилось, что и к нам в роту приезжали корреспонденты с фотоаппаратами. Они тоже выискивали натуру как можно более колоритную и кровавую. Так же, как и мы, финны, тоже имели пропагандистскую службу и хотели использовать эффектные картинки уничтоженной русской военной колонны в целях поднятия боевого духа своей армии. Умом я всё это понимал, но всё же, мне захотелось немедленно уничтожить этих свидетелей нашего поражения. Хотя, казалось бы - эти корреспонденты, люди сугубо гражданские и никоем образом не были виноваты в случившейся трагедии.

После минутного размышления, на сторону эмоций перешла и моя логика. Я подумал, что захват этой группы финнов является идеальной возможностью для взятия языка;

- Во-первых, это место находится довольно далеко от всех населённых пунктов и от центральной дороги, а, значит, выстрелов никто не услышит. К тому же, может быть даже и стрелять то не придётся. У финнов, убирающих снег, оружия с собой не было. Я в бинокль разглядел, что винтовки они оставили в стоящих перед этой сожженной колонной двух санях, запряженных парами лошадей.

- А во-вторых, корреспонденты должны быть очень хорошо информированы. Они, пожалуй, знают о судьбе разбитых частей 44 дивизии больше, чем обычные финские офицеры, не говоря уже о хуторянах. А именно с хутора, куда вела эта дорога, я до этой встречи и был намерен брать языка.

Этих корреспондентов специально привезли сюда, значит, они вхожи к большому начальству. И наверняка знают все новости и сплетни о разгроме наших войск. Несомненно, эту группу нужно было брать, а уже после допроса решать, что с ними делать. Если у кого-нибудь из них будут сведения, интересные для нашего командования, то их нужно будет брать с собой. Остальных же придётся закопать в снег прямо в этом лесу. Для себя я определил, что без большой потери в скорости передвижения, мы сможем взять с собой, максимум, трёх человек.

Все, проанализировав, я начал действовать. Прежде всего, поручил нашим снайперам Кукину и Якуту занять огневые позиции и взять на прицел финнов. При малейшей попытке кого-нибудь из них сбежать, или оказать сопротивление, стрелять на поражение. После того, как мы захватим эту группу, отойти назад метров на двести и контролировать подступы к разбитой колонне Советских войск.

Отдав этот приказ, я подкатил к остальным ребятам и объяснил им наши предстоящие действия. Даже нарисовал на снегу схемы движения каждой боевой пары. Когда все изучили свои манёвры, я скомандовал начинать операцию. Весь процесс захвата этой группы финнов в плен продлился от силы двадцать минут. Четыре человека работали по финским военным, четверо, по корреспондентам, а двоих я выдвинул в заслон, чтобы никто не появился незамеченным со стороны хутора. Вся операция прошла без единого выстрела. Когда мы сгоняли пленных к месту, где я решил устраивать допрос, то это были уже не бравые вояки и уверенные в себе работники прессы, а жалкие, испуганные бараны. Приказания понимали, только если их ткнёшь стволом автомата или заедешь по шее прикладом. Лыжные палки мы оставили в лесу, чтобы они не мешались, а то их вполне можно было бы использовать вместо хлыста.

Допрос я решил устраивать между двумя сгоревшими танками, там была ровная площадка, и не было трупов наших красноармейцев. И к тому же, обгоревшие остовы танков хорошо загораживали от ветра. Оставив двоих бойцов и Шерхана для охраны пленных и в помощь мне для проведения экспресс-допроса, остальных я отправил отдыхать и готовить обед. Хотелось оперативно провести допрос, потом перекусить и, не откладывая дела в долгий ящик, двигаться обратно. Лично для меня судьба людей из 44 дивизии и приданных моторизованных подразделений, уже была ясна. Было достаточно посмотреть на трупы вдоль большой трассы и эту разбитую колонну, чтобы всё понять. О бесполезности поиска уцелевших воинских частей, говорили и непуганые финны. Когда мы двигались вдоль трассы, то видели, как совершенно свободно, ничего не опасаясь, проезжали одиночные автомобили и небольшие санные караваны. Если бы где-то неподалёку находились уцелевшие красноармейцы, то финны так смело себя бы не вели. К тому же, я был уверен, что при таких морозах две недели в лесу выжить невозможно, тем более, когда повсюду бродят финские егеря. При таких условиях даже костёр разжечь было проблематично.

Короче, этот допрос я считал пустой формальностью. Провести его я решил только с одной целью. Нужно было произвести селекцию пленных. А именно - кому из них жить, чтобы передать нашему командованию интересные данные. Поэтому нужно было определить, кто же обладал этими нужными сведениями. При этом был не очень упрямым и физически здоровым, чтобы мог на лыжах пройти немалое расстояние. Я очень опасался, что финны могут хватиться пропавших корреспондентов и устроить за нами погоню. Поэтому долго беседовать с пленными был не намерен. К тому же, ребята нашли только два комплекта лыж, по одной паре в каждых санях. Поэтому, по любому, с собой брать более двух человек я был не намерен.

Допрос начал с военных, они были очень подавлены и отвечали практически на все вопросы. Из них только один капрал, по-видимому, их командир попробовал упираться. Но я даже не стал применять к нему меры физического воздействия, а просто достал револьвер и выстрелил ему прямо в лоб. После этого, остальные пленные стали очень разговорчивы. Для меня стало очень большим удивлением то, что среди корреспондентов оказались представители от Англии, Швеции и Норвегии.

- Да, попал я в переделку, - подумалось мне, - куда теперь мне их всех девать? Знал бы, что тут представители нейтральных стран, проехал бы мимо. Вот, незадача!

Я отошёл немного в сторону и нервно закурил. Да! Получалось, что корреспондентов надо отпускать, да и финнов тоже. Оставшиеся чухонцы были тыловые работяги, и, в принципе, никакой опасности для моей родины не представляли. А душа капрала, который был действительно опасен, уже была на полпути в ад.

Когда сигарета закончилась, я уже придумал, как сделать, чтобы оставленные здесь пленные, сразу не кинулись за помощью. Я решил, в первую очередь, запугать их до икоты. Для претворения этого плана в жизнь подозвал Шерхана и дал ему ЦУ. После чего подошёл к группе пленных, наорал на них, повертел перед носом у финнов револьвером и направился к своим ребятам, которые неподалёку развели костёр. Там, захватив с собой двух человек, направился вглубь разбитой колонны. Соответствующее моей задумке место, нашёл довольно быстро, подходящий труп красноармейца тоже.

Это была площадка, окружённая с трёх сторон разбитой техникой. Метрах в двадцати от неё мы пристроили замёрзший труп красноармейца, для надёжности закрепив его верёвками за дерево. Между веток просунули винтовку так, чтобы дуло её как раз смотрело на выбранную нами площадку. Задумка моя была очень примитивна. Сначала Шерхан, разыгрывая раздражение и психоз по поводу погибших в этой колонне товарищей, должен был надавать хороших оплеух финнам. Потом мы должны были перегнать всех пленных на выбранную площадку. Там изобразить сцену, что выставили часового, а сами в это время, на финских санях поедем к тому месту, где впервые вышли к центральной трассе. Там был проезд в лес, наверное, местные жители ездили по нему за дровами, повсюду были видны наезженные санные дорожки и большое количество пней. Именно там я был намерен оставить лошадей и в быстром темпе сматываться отсюда подальше.

Я рассчитал, что напуганные нами пленные просидят на этой площадке часа полтора, потом, без лыж, не меньше часа будут добираться до оживлённой трассы. Пока найдут попутный транспорт и доедут до поселка, пройдёт минут тридцать. Затем им нужно будет доложиться начальству и рассказать о случившемся, это ещё тридцать минут. Организация преследования и поиск нашей лыжни займут не меньше, чем часа два-три, а там уже, и ночь близка. И получается, что даже, если они здесь и найдут егерей, то нас всё равно - хрен догонят.

Закончив с подготовкой к предстоящему спектаклю, я распорядился начинать приём пищи и приготовление к нашему обратному возвращению. Пока мы обедали, Шерхан с двумя автоматчиками перегнал пленных на подготовленное место. Затем, пришло время перекусывать ребятам, стоявшим в охране и группе Шерхана. Охранять пленных на это время я поставил Кузю. Он вольно расположился перед трупом красноармейца, загораживая его от взоров пленных. Этот мёртвый боец должен был сослужить свою последнюю службу - прикрыть собой наш отход. Фамилия бойца была Иванов, это я узнал из посмертного медальона, который нашёл у него в гимнастёрке и переложил к себе в карман. Я был удовлетворён, что хотя бы это могу сделать для него. Теперь он для своих родных будет не безвести пропавшим, а геройски погибшим в бою за нашу Родину.