Ревизор: возвращение в СССР 5 - Артем Шумилин

— Ну, вообще-то, мы с Аннушкой предпочитаем не болтать на каждом углу, что воевали, — печально улыбнулась бабушка.

— Почему же? — удивился я.

— Ты бы знал, внучок, сколько всяких гадостей про воевавших женщин некоторые рассказывают, так понял бы! — грустно сказала бабушка, — «офицерская подстилка» это еще одно из самых мягких выражений.

— А в чем причина? — не мог понять я.

— На войне много браков разрушилось — жена где-то там осталась, тебя убить в любой момент могут, а рядом другая девушка — снайпер, санитарка, связистка, летчица, в которую ты влюбляешься. И часто очень офицеры и солдаты с войны с новой женой возвращалась, фронтовой. Война и так мужиков повыбила, а тут еще и мужа, считай, отобрали. И представь, сколько ненависти было у женщин после войны, кто вот так мужика потерял — не от пули, не из-за осколка, а из-за фронтовой подруги. Так что понимаешь, кто сплетни в основном разносил.

— А другие женщины, у которых мужья на войне погибли, конечно, им сочувствовали, — пояснила Никифоровна.

Эта сторона послевоенных отношений в прошлой жизни прошла мимо меня. Родился я тогда позже, чем Пашка, и, видимо, острота этого вопроса к тому времени уже откипела. Я реально не был в теме вот таких вот разборок. Но что это и почему могло происходить, Никифоровна очень хорошо объяснила. Женский коллектив — страшная вещь. Заклеймить и заклевать — как нечего делать. Сколько самоубийств из-за этого происходит, когда женщины целенаправленно и умело травят одну из своих!

— Ну, теперь, четверть века после войны, думаю, эта ненависть уже схлынула, и можно больше не шифроваться! — сказал я женщинам, — тем более вот бабушка вообще после войны по военной линии пошла, военпредом стала. А вы, Анна Никифоровна, сразу из армии ушли?

— В июле 1944 я ушла, — печально улыбнулась Никифоровна, — не по своей воле. Третье ранение. Осколок задел голову. Кроме этого, контузия от близкого взрыва. Восстанавливалась долго. Винтовку беру в руки, а они трясутся. Какой я после этого снайпер?

— А прошла контузия?

— В 1946 только прошла, — кивнула Никифоровна, — только, когда стресс сильный, бывает, руки все еще и сейчас трясутся.

Только я задумался о том, какие еще вопросы задать Никифоровне, как пришла мама с малышкой. Похоже, мама по нам заскучала. И прогулку с малой завершила у Никифоровны. Аришка, увидев нас с бабушкой, радостно замахала ручками.

Бабуля сразу засуетилась, взяла на руки малую, начала с ней тетешкаться.

— Сегодня Шанцев Ахмада вызвал, — принялась нам рассказывать мама. — я испугалась, что со столовой что-то срывается. А он ему предложил на нашу базу отдыха на два дня поехать свадьбу праздновать, представляете?

Мама радостно улыбалась, глядя на нас с бабушкой.

— Что за база? — спросил я. — Далеко?

— Заводская база, хорошая, в сосновом бору за Шамордино, — ответила бабушка. — Только, там же столовая на ремонте.

— Закончили уже ремонт! — радостно сообщила мама. — Шанцев предложил сразу после свадьбы полноценный заезд организовать, с нашими гостями.

— Много гостей приедут? — поинтересовалась бабуля.

— Да, кто ж их знает? Кто сможет, тот и приедет. Всех позвали. И это, кстати, есть еще новость, телеграмма от Инки пришла. Переводят Петра из-под Перми.

— Куда это? — ахнула бабушка.

— Все плохо, — мама, рассказывая, выглядела расстроенной, — военная база в двадцати шести километрах от Ижевска. Еще хуже, чем в Перми было. Если дочка решит в Ижевске жить, то мужа будет только по выходным видеть, да в отпуск. Не будет же он к ней после работы двадцать шесть километров приходить. И с утра обратно в часть также возвращаться. А если на базе с ним станет жить — то прощай учеба. Будет всю жизнь в библиотеке книги подносить без высшего образования.

— Машина им нужна! — сказал я.

— Они встали в очередь на Запорожец в Перми, писали мне, что ты, Паша, во время последней поездки их убедил это сделать, но кто его знает, что теперь с этой очередью будет после переезда, не знаю я, как это у военных, — помотала головой мама, — и в любом случае, даже если сохранится, то сколько та очередь двигаться будет? Пару лет так точно!

— Не знаю, думаю, в армии эти очереди всяко покороче! — сказал я, — да и не на Жигуль же стали, а на Запорожец. Они не такие дефицитные.

Но ситуация, конечно, сложная. Инне учебу обязательно надо закончить. И так уже малышку к нам отправила, а если в Перми учиться останется, то еще и без мужа будет. Никуда не годится. Вот она, жизнь офицерских семей. На чемоданах всю жизнь, никакой стабильности. И с Петром непонятно. Надолго его в Ижевск перевели? Промежуточное назначение или придется там несколько лет служить? Тоже ведь по-всякому складывается. И не расспросишь, телеграмма короткая, не попереписываешься. Эх, Вайбера иногда реально не хватает!

Посидели еще немного, пообсуждали, что делать Инне, и какие варианты вообще есть. Пришли к выводу, что информации мало, надо подробности узнать, а тогда уже что-то думать. В итоге бабушка села писать Инне письмо, а я пошел проводил маму с Аришкой к Ахмаду и отправился к соседям на мансарду ночевать. Заходя к Либкиндам, встретил на пороге Клару Васильевну. Она стояла на крыльце, закутавшись в шаль и явно кого-то ждала. Вид у нее при этом был встревоженный.

— Добрый вечер! — поздоровался я.

Клара Васильевна рассеянно кивнула.

— Здравствуй, Паша, проходи.

— Кого-то ждете? Может помощь нужна? — решил поинтересоваться на всякий случай. Может случилось что.

— Да Эмму жду, — расстроенно сказала Клара Васильевна. — Как уехала со Славой на мотоцикле этом. Так все нет и нет. Прошу их долго не ездить, но куда там, не слушают!

— Не волнуйтесь, приедут скоро, темнеет ведь уже, — попытался я ее успокоить.

В конце улицы как раз в этот момент послышался треск мотоциклетного мотора, и вскоре Славка с Эммой подкатили к дому. Эмма попрощалась со Славкой и пошла к бабушке, радостно рванувшей ей навстречу.

Подойдя к Славке и поздоровавшись, остался с ним потрепаться пару минут.

— Как покатались?

— Отлично, — Славка весь сиял, — Эмма постепенно привыкает к скорости, уже меньше боится. Сегодня даже сама попросила меня побыстрее проехать. Погоняли немного.

— Ну молодцы! Это здорово, — сказал я, чтобы поддержать беседу, хотя радости друга не разделял вовсе. Мотоцикл он водит совсем недавно, а уже гонять пытается. — А шлемы когда купите?

— Какие шлемы⁈ — Славка отмахнулся от меня. — Я уже хорошо вожу. Здесь машин мало совсем, чего бояться? Мой дядька вообще говорит, что мотоцикл — это несерьезный транспорт, чтобы поучиться. Да и ехать за этими шлемами аж в Брянск и стоят они прилично. Ну их!

Понятно. Нахватался друг «мудрости» от родни и знакомых. Сейчас действительно пока вопросы безопасности на дорогах не сильно людей волнуют. Особенно молодежь. С тех пор, как Славка начал на байке гонять, не раз слышал высказывания одноклассников о том, что «шлемы — это для слабаков». Ну да ладно, не мытьем, так катаньем. Дождусь Славкиного дня рождения и подарю ему два шлема, — решил я. И скажу, что обижусь, если они с Эммой моим подарком пользоваться не будут. Не получается напрямую, буду действовать хитростью. Осталось найти, где шлемы купить. Сразу вспомнил, что ни разу их нигде в магазинах не видел. Скорее всего, дефицит…

Глава 23

22 апреля 1971 г. Святославль

Ночь на чердаке в этот раз далась тяжело. Погода поменялась, очень сильно выросла влажность, а температура снизилась. В итоге за ночь промерз до костей. Встав с кровати, минут десять разминался потихоньку, чтобы привести в порядок мышцы и суставы и перестать трястись. Так дело не пойдет, еще одна такая ночь, и я заболею точно. Никакое закаливание не поможет.

Утром перед пробежкой зашел домой проверить, как выветривается лак. Н-да, все еще жесть. По ощущениям, еще пару дней минимум по чужим углам мыкаться предстоит. Надо подумать, куда могу напроситься на пару ночей. Чердак Либкиндов больше не привлекал в свете поменявшейся погоды.

На стадионе, прикинув варианты, решил обратиться к Славке с просьбой приютить меня на время.

— Здорово! Конечно, давай! — друг просто пылал энтузиазмом. — Я моих предупрежу. У меня в комнате поселишься, а я пока на раскладушке посплю. Можешь, в принципе, прямо сейчас после зарядки перед школой вещи к нам занести. А потом в школу вместе пойдем.