Мне не страшно теперь умирать - Любовь Дмитриевна Бурнашева
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
— Она умерла, — Слава медленно опустился на пол, закрыв голову руками, беззвучно заплакал, повторяя, — Умерла, умерла.
Роман сел напротив, не зная, что сказать и как успокаивать. В открытое окно влетела белая птица, сделав круг по комнате, села на люстру и тихо запела. Слава поднял голову, услышав в песне знакомые, вопросительные нотки. Туман опустился на его глаза, в пении птицы услышал:
Любовь сильнее всех преград,
Когда она взаимна и чиста,
Она дается только тем в награду,
Кто следует за нею до конца.
Иди, Герой, дороги все открыты,
Напрасно вам мела метель,
Сердцами и душою не забыла,
Любовь — февральская капель.
Птица, сделав несколько кругов по комнате, вылетела на улицу. Слава поднялся, и проводив её взглядом, снова высунулся из окна и посмотрел вниз. Продолжая летать кругами, птица пела, звала, закружилась на одном месте, летая все быстрее по кругу, подняла снег, завернула его коконом и полетела, унося за собой тень, завернутую в снежный покрывало. Слава улыбнулся.
— Она жива, ты слышал слова, что пела птица? Она жива, — Провожая взглядом птицу.
— Слава с тобой все в порядке? Какие слова, она просто чирикала, — Роман подошел и заглянул в его глаза, — Ты уже с ума сходишь. Пойдем хоть кофе выпьешь, — Он закрыл окно, — Почему тут крови столько? Ты повязки сорвал? Зачем? Дай я взгляну, доктора надо позвать, перевязать их, — Но, взяв руки Славы в свои он замер, — А где порезы на них, где кровь?
Слава взглянул на ладони. Они были чистые, без малейшего намека на недавние раны.
— Это моя девочка меня вылечила, — Он радостно улыбался, — Она жива, — Облегченно вздохнул, — Она, Рома жива и была тут. Ты мне можешь не верить, и считать меня сумасшедшим, но моя колдунья спасла нас от чего-то страшного. Увидишь, что уже сегодня нас спасатели начнут откапывать.
— Я всегда знал, что она не такая как все, — Роман тоже посмотрел в окно, — Но не думал, что она ведьма.
— Не ведьма, Рома, а волшебница, — Слава обнял друга, — Она инопланетянка, или лесная фея. Не знаю точно. Но прошу тебя никому ничего не говорить. Люди не поймут, а меня и так больным на всю голову считают.
— Можешь не переживать. Я могила, сам знаешь, — Роман снова взял руки Славы в свои, — Чудеса. Надо замотать их бинтом, а то замучаешься всем объяснять куда твои раны девались.
— Ты посмотри, ураган тише стал. Я говорил, что теперь все хорошо будет.
Они стояли молча, наблюдая как ветер разгонял тучи над горизонтом и оттуда появились, пробивавшиеся сквозь рваные облака, лучи солнца.
— Нашёл у них в запасе бутылку коньяка, — Роман поставил на стол четыре бокала, — Разливайте парни. Будем отмечать наше спасение. Слышите шум машин? Говорят, к утру откапают нас. Слушай Слава. Я сейчас доктора встретил. Он хотел перевязку тебе сделать, — Роман переглянулся с засмеявшимся Славой, — Я сказал, что сам тебе перевязал.
— Интернет не появился?
— Нет, и связи тоже пока нет. Обещали к утру все сделать. Завтра дома уже будем, — Роман обернулся, и увидев проходившего мимо доктора, позвал его, — Идите к нам, посидите с нами.
Но тот, отводя глаза, махнул рукой и быстро скрылся за углом.
— Что это с нашим лекарем? — Спросил Роман у администратора, ставившего на их столик пепельницу, — Кто-то заболел?
— Вроде всё в порядке. Он сейчас рассматривал листовки с портретом вашей жены. — Администратор повернулся к Славе, — Спросил кто она. Я ему всё рассказал. А он побледнел, схватил одну и убежал. — И уже уходя добавил, — Непонятно как-то он себя повел. Я пойду, если что-нибудь нужно будет, зовите.
— Не кажется это тебе странным? — Прошептал Слава, наклонившись к Роману, — Не нравиться мне это. Надо с ним поговорить. История с его невестой мне покоя не дает.
— Разберемся. Ты с ним сам не разговаривай, не сдержишься, покалечишь ненароком. Мы лучше проследим за ним, — Роман оглянулся, добавил шепотом, — Я адрес его попрошу, скажу, что хотим отблагодарить.
Слава закрыл глаза, и мысленно представив Лилю, стал окутывать её своей любовью и нежностью. Теперь он знал, что его мысли имеют силу и помогают ей.
Проснулся Слава от топота, кто-то бежал мимо по коридору. Оглянувшись, понял, что уснул в кресле в холле. Напротив, так же в кресле, придвинутому к горящему камину, спал Роман. По коридору к открытой входной двери спешили люди, многие были с вещами.
— Рома, проснись, — Он растолкал друга, — Проспали мы наше спасение. Надо собираться. Не забудь про доктора узнать. Я пойду в номер, а ты парней буди.
Слава, собирая вещи, улыбался. Он мысленно благодарил этот номер, Лилю, птицу. От нетерпения узнать хоть какую информацию его трясло внутри.
— Собрался? — Зашел Роман, — Парни пошли машину из гаража забирать.
— Что по доктору?
— Его нет. Он первым уехал, как только открыли двери. Насчет его адреса, — Роман замолчал, — Короче, администратор его так поселил. Решил заработать. Думал, что только на ночь. Как его фамилия и где живет не знает.
— Опять? Да что за хрень? — Слава со злости швырнул чемодан, — Только малейшая надежда появляется и раз, как топором отрубит, — Он сел на кровать, опустив руки, — А что по парням, которые пели?
— Интернета еще нет и связи тоже, — Роман сел рядом, — Ты не переживай, я заплатил охраннику, он мне всю информацию перешлет. Собирай вещи, поехали домой, там нас заждались.
Она стояла на первой ступеньке лестницы и обводила невидящими глазами холл гостиницы. Внизу были только два силуэта. Продолжая спускаться, Лиля поглядывала на входную дверь, боясь увидеть огонь.
— Лиля, дочка, тебе лучше? — Татьяна поспешила навстречу и взяв за руку, помогла спуститься со ступенек, — Осторожнее. Света, освобождай кресло. Как же ты нас напугала, — Причитала она, — Два дня тебя не видели, думали совсем тебе плохо, а ты нам даже двери не открываешь. Как ты? Лучше тебе?
— Все хорошо, я здорова, — Лиля обняла Татьяну, — Вы простите, что на праздник вам настроение испортила. Мне правда было плохо.
— Не оправдывайся, дочка, — Она вытерла слезы, — Лишь бы ты была здорова. Водители спрашивали о тебе, беспокоились. Подарков тебе столько оставили. Света, — Татьяна обратилась к племяннице, — Ты уснула что ли?
— Что? — Света открыла глаза, недовольно повернувшись к тёте, — О, Лиля! Ты как? — Она подбежала, — Что с тобой было? Как ты
