Жизнь мальчишки. Книга 2. Люди и призраки - Роберт Маккаммон

Сказать по правде, наша ярмарка была не из самых крупных, скорее даже меньше средней по своему размеру. Многие шатры были залатаны, трейлеры покрыты ржавчиной, и грузовики, и рабочие, казалось, устали после долгой дороги. Для ярмарки Зефир был едва ли не конечным пунктом осеннего турне. Но что нам за дело было до того, что яблочные леденцы, которыми нас угощали, выгребались из остатков, что наездники на пони проделывали свои трюки из последних сил, что карусели дребезжали, давно нуждаясь в смазке, а голоса зазывал были визгливыми и хриплыми — их глотки не выдерживали многодневного крика. Мы видели перед собой ярмарку, манящую, сияющую огнями.

— В этом году праздник будет что надо! — подвел итог Бен, когда мы наконец решили свернуть в сторону школы.

— Да, это уж точно…

Сзади раздался рев автомобильного гудка, и я едва успел крутануть руль к обочине, как мимо нас проехал грузовик «мак». Под его мощными колесами хрустели опилки. Грузовик был выкрашен в разные цвета, словно не хватило одной краски; издавая натужный скрип, он тянул за собой широкий прицеп без окон. На бортах прицепа рукой какого-то доморощенного живописца была намалевана перевитая лианами зеленая листва джунглей. Среди зарослей тропического леса танцевали большие красные буквы, истекавшие струйками алой крови. Буквы складывались в загадочную надпись: «Из Затерянного мира».

Неуклюжий «мак» с грохотом подъехал к скопищу других трейлеров и грузовиков, подыскивая себе место. Я сразу учуял запах, тянувшийся за прицепом. Это не был дым от выхлопов, обильно стелившийся по земле из-под брюха «мака». Это было что-то другое. Что-то… змеиное.

— Ого! — Дэви Рэй сморщил нос. — Бен опять испортил воздух!

— Это не я!

— Тихо, но смертельно! — не унимался Дэви Рэй.

— Сам ты и перднул, понятно? Не вали на меня!

— Да, воняет, — спокойно подтвердил Джонни, и Дэви Рэй с Беном мигом заткнулись. С некоторых пор мы привыкли прислушиваться к тому, что говорит Джонни. — Этот запах идет от прицепа.

Мы наблюдали, как грузовик с прицепом повернул в сторону и, проехав между двумя палатками, скрылся из виду. Колеса прицепа оставили в земле глубокие коричневые колеи, вдавив опилки глубоко в грунт.

— Интересно, что там внутри? — задумчиво проговорил Дэви Рэй, очевидно мечтавший увидеть какого-то нового, небывалого урода.

Я пожал плечами и ответил, что понятия не имею, но, по-видимому, нечто невероятно тяжелое.

По дороге в школу мы обсудили наши планы.

— Получив разрешение родителей, мы встретимся у моего дома в шесть тридцать и отправимся на ярмарку вместе, как четыре мушкетера. Это всех устраивает? — спросил я.

— Я не могу, — ответил Бен, накручивая педали рядом со мной.

В его голосе послышался зловещий звон колокола.

— Но почему? Мы всегда раньше встречались в шесть тридцать! В это время начинает работать карусель!

— Я не могу, — повторил Бен.

— Эй, Бен, что ты твердишь, как попугай, «не могу, не могу», объясни толком, что у тебя стряслось? — спросил Дэви Рэй.

Бен вздохнул, выпустив облачко пара в морозный воздух солнечного утра. На голове у него красовалась вязаная шапочка, щеки были красные, как помидоры.

— Просто не могу… и все. Не раньше семи часов.

— Но мы всегда встречаемся в шесть тридцать! — настойчиво продолжал гнуть свое Дэви Рэй. — Это наша… наша… — Дэви оглянулся на меня в поисках помощи.

— Традиция, — подсказал я.

— Вот именно! Точно, традиция!

— По-моему, у Бена от нас какие-то тайны, — заметил Джонни и развернул велосипед, заехав с другой стороны от Дэви Рэя. — Давай выкладывай, Бен, говори начистоту.

— Просто… ну, в общем, я не могу, и все.

Бен нахмурился и выдохнул в воздух очередное облачко пара. Похоже, играть в молчанку он больше не мог.

— В общем, в шесть часов у меня будет урок пианино.

— Что? — почти выкрикнул Дэви Рэй.

Ракета подо мной вильнула в сторону. На лице у Джонни появилось такое выражение, словно он только что пропустил удар наотмашь от Кассиуса Клея.

— Урок пианино, — повторил Бен. По тому, как он это сказал, мне моментально представились легионы самодовольных маменькиных сынков, восседающих за пианино, в то время как их умиленные матери поощрительно гладят их по головкам. — Мисс Гласс Голубая будет обучать меня игре на пианино. Мама с ней договорилась. Сегодня в шесть у меня первый урок.

Мы окаменели от ужаса.

— Но для чего это тебе, Бен? — спросил я. — Зачем твоя мама это придумала?

— Ей всегда хотелось, чтобы я научился играть рождественские гимны. Можете себе представить? Рождественские гимны!

— Господи! — сочувственно промолвил Дэви Рэй. — Мисс Гласс Голубая вряд ли выучит тебя играть на гитаре.

«Гит-таре» — вот как сказал он.

— Это было бы круто! А пианино… эх!

— Да сам знаю, — грустно пробормотал Бен.

— Все равно выход есть, — проговорил Джонни, когда мы уже подъезжали к школе. — Мы можем встретиться около дома сестер Гласс и поедем на ярмарку в семь вместо половины седьмого.

— Точно! — радостно кивнул Бен. — Так мы поспеем всюду.

Таким образом, все было обговорено, оставалось только уломать родителей. Каждый год мы отправлялись на ярмарку ровно в шесть тридцать вечера пятницы и развлекались там до десяти, и родители никогда не имели ничего против. Ярмарка была единственным местом, куда я и мои сверстники могли сходить в нашем городке вечером. Утро и день субботы были отданы чернокожим обитателям Братона, а субботний вечер на ярмарке — старшим ребятам. В десять утра в воскресенье на месте ярмарки уже была чистая площадка, если не считать нескольких кучек опилок, раздавленных стаканчиков и билетных корешков, которые уборщики всегда оставляют на месте ярмарки, словно псы, которые метят свою территорию.

День в ожидании ярмарки тянулся мучительно медленно. Луженая Глотка дважды назвала меня болваном и наказала Джорджи Сандерса, заставив его стоять у классной доски, упершись носом в нарисованный мелом круг. Лэдд Девайн был отправлен к директору за то, что нарисовал похабную картинку в тетради, после чего Демон за моей спиной шепотом поклялась, что Луженой Глотке это даром не пройдет. Я подумал, что ни за какие коврижки не согласился бы оказаться в шкуре Луженой Глотки.

Вечером, как только в небе начали собираться темно-синие сумерки и появился серп луны, я увидел огни Брэндиуайнской ярмарки из окон своего дома. «Колесо обозрения», очерченное кругом красных огней, уже вовсю крутилось. Центральная ось колеса сверкала гирляндами белых лампочек. Звуки музыки, смех и веселые крики неслись над крышами Зефира, достигая моих ушей. В кармане у меня лежали пять долларов — подарок отца. Приготовившись к морозу, я надел куртку с подкладкой из овечьей шерсти.