33 новеллы о любви - Тимур Зульфикаров

И Укульссак-Духна обнял сливу за кроткие розовые пахучие текучие в ночи ветви ея и поместил забыл свой зебб между шелковистых круглых ладных стволов ея словно меж сахарных ленных спелых лядвей Кусс-Халвы и забылся задохнулся умер ушел блаженно задремал:

— Кусс-Камышш-Халва вдова возлюбленная моя млечноцветущая снежнопарчовая слива жена кроткая моя! ты не ушла! ты навек насмерть со мной! Со мной любовь моя!.. Моя!..

И так он стоял под зябкою хладною луной и под звездой зороастрийского свирепого священного любовного огня Тиштар! Тиштар! Тиштар!..

И ела свято жалила жгла его звезда Тиштар…

И никто не видел его на вершине ночной горы Рамит-Фан-СитораЗвезда…

Но видел Аллах и улыбнулся в небесах…

И тут перестала жечь жалить уморять его звезда Тиштар! айя!..

Ибо это не плотское вожделенье возбешенье а вечная любовь была…

А вдова Кусс-Камышш-Халва Ханна с того дня как зверь пошла сошла в вахшские тугайные комариные низкие несметные леса где бродили витали летали бухарских тугайных оленей летучие златостада стада стада…

И там она возлюбила возжелала Гула-Хангула золотого вожака вождя убийцу рогача властителя всех оленьих стад.

И осенью когда полетели в терпких виноградных винных небесах черные аисты и белые стерхи слепогонный хмельной Гул-Хангул и Кусс-Камышш-Халва-Ханна кроваво блаженно неразлучно двуедино скакали носились блуждали в тугаях…

И олень трубил как походный военный зулькарнай-труба а вдова шептала:

— Укульссак-Духна! мой спелый вечногонный олень-хангул ты навеки насмерть со мной со мной а я твоя твоя!.. айя!..

И Аллах простил их в небесах!..

И тогда дервиш Ходжа Зульфикар сказал:

— И устали они быть человеками… И ушли за рубежи души…

И Укульссака-Духна суфия аскета монаха смертно неотвратимо потянуло к деревьям и он ушел ушел ушел в деревья в деревья в деревья, которые губил неодолимо прежде…

И Кусс-Камышш-Халву вдову смертно неоглядно нестановимо исступленно потянуло к зверю и она ушла ушла ушла во звери во звери во звери…

И Укульссак-Духна стал сливой деревом…

И Кусс-Камышш-Халва стала оленем…

Но вечна необъятна загробна была их любовь и потому всякую весну олень приходил к цветущей сливе и сладко воспоминая маясь окунал опускал дрожащую голову в духмяные блаженные трепещущие ищущие страждущие ветви ветви ветви!..

О несметно беспредельно Колесо Сансары Колесо Превращений!..

Дервиш сказал:

— Но несметна беспредельна свята и любовь весенних преходящих

скоротечных человеков!.. Аллах!.. дай ей!.. Дай оленю у сливового дерева!..

1975

Ветер алых скороспелых вишен

…Однажды Касымджон-Стебель сказал отцу Ходже Зульфикару:

— Отец, мудрец, я возлюбил девственницу Уффля-Бойчочак… Я много дней и ночей безумно бездонно перезрело стою у её сырого дувала и гляжу на неё, но она не глядит на меня, но она не любит меня… Как соблазнить алую горянку дикокозью змеиную стреловидную дев

ственницу дального кишлака Бартанг-Баррак?.. А она не глядит на меня — как её обнять укротить обуздать?..

Тогда дервиш улыбнулся и сказал:

— Ты видел как искусный рыбарь ставит сеть-мардушку-ловушку в узкую протоку меж двух текучих скал и стреловидная крапчатая святая ханская форель неминуемо неизбежно идет в смертную сеть?..

— Мудрец, но горянка мудрей мутней и злей чем обреченная летящая в сеть форель!

— Ловец, а ты дождись когда пойдет из ущелий Ветер Алых скороспелых вишен алых скороспелых девьих вишен ветр!..

Когда пойдет потянет из ущелий ветер шалый вешний ветер смол трав жуков камней очнувшихся стрекоз муравьев ручьев родников мух грязевых святых троп дорог ветер святого мумие пьяный Ветер Алых вишен

И этот ветер будет спело гнать сбивать с ног всех влюбленных сметать с напрасных ног Ловец дев нетронутых! жди ветра алых наливающихся быстрых вишен!..

…О где мой дальный Ветер Алых вишен где где где он навек устал стал навек уснул в траве златой запутался прилег прилег? о…

…И тогда Касымджон-Стебель ловец дев стал у дувала Уффля-Бойчочак и стал ждать Ветра Алых вишен…

И вначале пришел альпийский злой ветер вечных снегов и он нес снег и песок ледяной…

И Уффля-Бойчочак прошла с ведром к реке и не взглянула на ловца и она была как ледяная вода в ведре…

И много дней Касымджон у её дувала стоял как второй дувал и ждал уповал и уже пришла весна и отцвели миндаль и персик и урюк и вишня…

Но ветер алых скороспелых вишен не наставал…

Тогда Касымджон-Стебель в последний раз пришел к дувалу — а он был от любовной лихорадки-болезни чахл и худ и всякий ветр его уже шатал — и тут стреловидная Уффля-Бойчочак змеекоза неприступных скал с ведром кудрявых вод от реки весенней пошла

И тут нежданно неоглядно дико как землетрясенье двигнулся пошел пошел пошел Ветр Алых скороспелых вишен от бушующих проснувшихся ущелий…

И на глазах Уффли и Касымджона сад вишен белых нежных стал враз атласно ал ал ал…

Но ветр безумный не переставал не уставал и он согнал погнал гнал гнул Уффлю и Касымджона и опрокидывал ронял их в несметную восставшую траву траву траву…

И он Касымджона на Уффлю поставил подъял и держал томил и помогал и платья и рубахи и изоры и джурабы ичиги и кауши сапоги сметал и путал и уносил и обнажал их первотела безвинные в последний раз…

Тогда Касымджон прошептал:

— Возлюбленная моя Уффля-Бойчочак все вишни твоего сада враз стали алы и две сокровенные тайные вишни черешни твоих сосков девьих враз стали явны наги алы и ал наг открылся стал твоих спелых сахарных ленных ног тюльпан ног мак

О сладок алый алых вишен набежавший обнаженный божий урожай

О расплескался разметался в Ветре Алых вишен хрупкий скоротечный алый твой святой елейный лестный как халва сладчайшая всей Бухары и Самарканда алый мак тюльпан

Отец Уффли-Бойчочак Курбан-Султан-Ильчя видел но молчал, ибо он тоже в Ветре Алых скороспелых вишен был зачат…

Как и все жители блаженного святого кишлака Бартанг-Баррак.

Уффля! Уффля! уллья! уффья!..

Ветер Ал!..

1978

Франциска-Медея-Эсфирь-Гадасса-Агарь

…Франциска-Медея-Агарь!..

Имперья после смерти тирана словно семья после смерти кормильца отца — разбредается она.

И брат щерится на брата и во блуд склоняется сестра…

Имперья русская рушится а народы объяты голодом и алчбой и жаждой убивать иноликих а куда бежать?..

Где залив заводь тишины и любви и лазоревых пурпурных пыльцовых мучнистых мускулистых дымчатых стрекоз?..

Я бежал от имперьи от Москвы от Кремля где тати воры самозванцы

Я пришел в твой златолепетный майский глиняный бедный бедный а святой дом на брегу Геллеспонта на брегу Пицунды на берегу Колхиды морском

Ах Франциска Франциска

Я пришел в твой кудрявый сиротский дом под белокаменным беломраморным эвкалиптом

Эвкалиптовая настойка лечит больное горло а у меня душа страждет плывет Франциска

И как ты можешь мне дева лепетная бамбуковая сквозящая помочь если я обнимаю мраморное необъятное дерево и дышу его маслянистым целебным духом а он не может мне помочь…

Но ты отворяешь лучезарно врата во двор где пахнет землей и набухшей лозой и раздавленным младым малахитовым рогоносцем добиблейским жуком каких уж нет на умирающей земле средь умирающих городов

Ах…

Франциска! горбоносая вольная тассилийская верблюдица бедуинка моавитянка блудница древнеегипетских библейских песков! дщерь царей иудейских!

Откуда ты на брегу нищих пицундских морских рыбьих песков песков песков

Откуда ты из каких веков

Откуда на камышовой бамбуковой шее твоей и на птичьей головке на тайном лике где стоят два залива твоих агатовых очей

Откуда откуда глухой тугой платок из верблюжьей шерсти и на платке прорези для глаз от летучих кипучих песков тех пустынь тех колодезей тех незаметенных веков

…Я Франциска! Медея! Эсфирь! Гадасса! Агарь! Шалом шалом…

…Франциска откуда имя твое?

…Моя мать Медея Эсфирь Гадасса Агарь собирала после водяной бури мокрый морской хворост для костров на брегу Колхиды-Эи-Пицунды где Ясон похитил увлек Золотое Руно на десятивесельную ладью ахейскую с остроугольным латинским домотканым парусом