Юные путешественники - Жюль Верн

Тони Рено показал товарищам дом, в котором он родился и в котором теперь помещается склад колониальных товаров.

На следующий день путешественники поднялись по поросшим лесом склонам на вершину Монтань-Пеле. Подниматься было трудно, но зато Тони Рено и его товарищи были вознаграждены прекрасным видом, открывавшимся оттуда. Остров, как разрезной древесный листок, расстилался на голубой лазури Антильского моря. На юго-востоке обе части Мартиники соединяются узким перешейком всего в два километра ширины. Первая часть — полуостров Каравелл, между гаванью Трините и бухтой Габион. Вторая часть острова вся покрыта холмами и горами, достигающими пятисот метров вышины, в числе их находится и Воклен. Остальные возвышенности, де-Констан, де-Робер, де-Франсуа, де-ла-Плэн, живописно возвышаются на поверхности острова. Наконец, на берегу, к юго-западу, закругляется бухта дю-Диаман, а на юго-востоке обрисовывается вершина Солончака, образуя как бы черенок этого плавучего листка.

Восхищение мальчиков было так велико, что они не находили слов его выразить, и молчали. Даже сам мистер Гораций Паттерсон не нашел ни одного приличного случаю латинского стиха.

— Что я вам говорил, а? — спрашивал Тони Рено.

Обозревая остров с вершины Монтань-Пеле, можно было судить о его богатстве и плодородии. Остров этот — одна из наиболее густонаселенных стран мира — на каждый квадратный километр площади приходится сто семьдесят восемь жителей.

По мере того как жители стали заниматься культурой кокосового дерева, индиго и орлеана, кофейные плантации почти совсем были заброшены. Плантации сахарного тростника занимают не менее сорока тысяч гектаров, и из них добывают на восемнадцать-двадцать миллионов сахару, рому и сахарной водки.

На остров ежегодно ввозится товаров на двадцать два миллиона, а вывозится на двадцать один миллион франков. Тысяча восемьсот кораблей приходят и уходят из портов Мартиники, оживляя местную торговлю.

Несколько железных дорог, соединяющих центр острова, где помещаются главнейшие заводы, с портами, обслуживают местность. Кроме того, на острове есть и удобные для экипажей дороги, более девятисот километров длиной.

На следующий день, тридцатого августа, стояла прекрасная погода. Туристы отправились в Фор-де-Франс. Веселая компания поместилась в шарабане. Лица у всех от морского свежего воздуха покрылись здоровым загаром.

Плотно позавтракав в хорошей гостинице, они посетили столицу острова, расположенную на берегу залива. Посреди города горделиво возвышается Форт-Рояль. Мальчики осмотрели также арсенал и военный порт, придающие городу отпечаток милитаризма. Дух милитаризма не уживается с духом мирного гражданства, потому Фор-де-Франс — город преимущественно военный, а не торговый, чем и отличается от Сен-Пьера.

Фор-де-Франс не избежал участи многих других городов Вест-Индии. В тысяча восемьсот тридцать девятом году он пострадал от землетрясения, жертвой которого сделалось множество жителей.[19] После землетрясения город снова отстроился: роскошные аллеи были проложены от города до окрестных холмов. По великолепной аллее де-ла-Саван веселая группа школьников отправилась к крепости Сен-Луи и пришла на усаженную пальмами площадь, посреди которой красуется белый мраморный памятник императрице Жозефине, этой венценосной креолке, имя которой свято чтится на ее родине — Мартинике.

Осмотрев город, отправились осматривать окрестности. Тони Рено просто не давал товарищам перевести дух. Они поднялись на соседнюю с Балатским лагерем возвышенность, побывали и в санатории, в который помещают прибывших из Европы солдат, чтобы они успели привыкнуть к климату. Затем школьники поехали к теплым ключам. Заметим, что, хотя на Мартинике много змей, до сих пор юноши и их наставник не встретили ни одного из этих ядовитых гадов.

Юный чичероне повел даже своих товарищей в крепость Ламантен, путь к которой лежит через густые леса. Дорогой случился инцидент, который мы не можем обойти молчанием, потому что он относится к мистеру Горацию Паттерсону.

Тридцать первого августа накануне отъезда с острова Мартиника, экскурсанты, выспавшись, отправились на соединяющий обе части острова перешеек. Ехали, как всегда весело перебрасываясь шутками. Намереваясь позавтракать в лесу, путешественники взяли с собой съестных припасов, и у каждого была полная фляжка воды.

Они ехали уже несколько часов. Наконец Тони Рено и другие мальчики вышли из экипажа, прошли лесом полкилометра и вышли на поляну, которая как нельзя больше подходила для привала.

Менее проворный, чем молодежь, мистер Паттерсон отстал шагов на сто. На это как-то не обратили внимания, думая, что он догонит товарищей.

Подождали минут десять, но наставник не показывался. Луи Клодион начал звать его, крича:

— Мистер Паттерсон! Сюда, мистер Паттерсон!

Никакого ответа не последовало.

— Уж не заблудился ли он? — сказал, вставая, Роджер Гинсдал.

— Он должен быть здесь где-нибудь поблизости! — ответил Аксель Викборн.

Начали кричать хором:

— Мистер Паттерсон!.. Мистер Паттерсон!..

Мальчики забеспокоились и решили идти искать ментора. Лес был густой, заблудиться в нем было нетрудно. Хищных зверей на Антильских островах нет, но зато можно встретить ядовитых змей, укусы которых смертельны.

После получасовых бесплодных поисков мальчики встревожились не на шутку. Сто раз разносилось имя мистера Паттерсона по всем направлениям леса, но он не отзывался.

Наконец они пришли в самую чащу. Здесь, под деревьями, в почти непроницаемых зарослях лиан, мальчики увидели хижину, нечто вроде охотничьего домика. Уж не здесь ли по неведомой причине скрылся мистер Паттерсон? Во всяком случае, хижина была заперта, а дверь даже снаружи заложена.

— Его здесь нет! — сказал Нильс Арбо.

— Все-таки надо посмотреть! — сказал Магнус Лидере.

Сняли перекладину и открыли дверь.

В хижине никого не было. Только на полу валялось несколько охапок сена да на стене висели охотничий нож в ножнах, ягдташ и несколько звериных и птичьих шкурок.

Едва Луи Клодион и Роджер Гинсдал успели войти в хижину, как крики оставшихся снаружи товарищей: «Вот он! Вот он!» — заставили их выйти.

В двадцати шагах от дома, под деревом, без шляпы, с судорожно искривленными чертами лица, со сжатыми кулаками, лежал мистер Паттерсон, казалось, без всяких признаков жизни.

Луи Клодион, Джон Говард, Альберт Льювен бросились к мистеру Паттерсону… Сердце билось… Он жив…

— Что с ним могло случиться? — спросил Тони Рено.