Ваш знакомый дьявол. Как распознать психопата - Кэрри Дейнс

Мы решили составить для своих гостей список подарков, которые хотели бы получить, и поехали прицениваться в один из фешенебельных торговых центров. Там мы не дошли и до середины своего виш-листа, как уже разругались в пух и прах. На «безделушки» дешевле 100 фунтов она даже не смотрела, а нравилось ей в основном только что-то в районе 250 фунтов. Она даже выбрала несколько вещей за пару-тройку тысяч со словами, что у меня есть богатая родня, которая «может и раскошелиться». И действительно, она пригласила нескольких моих состоятельных родственников, которые меня за всю жизнь от силы пару раз в глаза видели. Более того, за несколько месяцев до свадьбы она стала настойчиво зазывать их к нам на тихие «семейные» ужины и даже намекать им на то, что мы хотели бы сделать их крестными наших будущих детей. Уверен, их это сильно удивляло — раньше мы даже их имена с трудом вспоминали.

Когда она узнала, что одна ее знакомая проводит девичник почти в один день с ней, она устроила своей подруге, которая занималась организацией вечеринки, истерику по телефону и заставила ее поменять дату. Но это еще не все. Она распустила слух, будто жених ее знакомой той изменяет: она хотела, чтобы пара отменила свадьбу, и в центре всеобщего внимания осталась она одна. К счастью, ее «конкурентке» хватило ума не поддаться на провокацию.

На ее девичнике тоже не должно было быть никаких сюрпризов — она даже объявила всем подругам, сколько денег каждая из них должна внести в «общую кассу» мероприятия. Также она потребовала, чтобы все друзья подготовили для нас альбомы с фотографиями и пожеланиями — даже те, кто не мог прийти на свадьбу. Когда одна из подруг сказала, что не придет на девичник, потому что беременна и вот-вот родит, моя невеста час упрашивала ее по телефону, пока та не сломалась и не пообещала хотя бы ненадолго заглянуть.

Накануне свадьбы у нас была репетиция, и я уже на полном серьезе подумывал о том, не бросить ли мне все к чертям. Она вопила на своих подружек, что те «не могут даже пройти нормально», и на нас всех, что мы портим «ее» свадьбу. Она даже на собственного отца наорала за то, что он надел на семейный ужин в тот вечер «неправильный» галстук.

За все это время меня ни разу не спросили, чего на нашу свадьбу хочу я: где я хотел бы ее провести, что я думаю о еде, цветах или музыке. Я, конечно, понимаю, что свадьба — это важное событие в жизни любой девушки, но я ведь тоже имею к этому какое-то отношение, разве нет?

Должен признать, что в итоге сама свадьба прошла неплохо. Правда, моя невеста была несколько истерична во время фотосессии: мы три часа носились как угорелые, чтобы успеть попозировать во всех выбранных ею местах, и во время каждой «смены декораций» ей поправляли прическу и макияж. Во время нашего первого танца она шептала мне на ухо не какие-нибудь нежности, а «раз-два-три-раз-два-три». Но хотя бы речами гостей она не пыталась руководить — и то лишь потому, что каждая из них была заранее отрепетирована при ней.

Когда она бросала букет невесты радостной толпе подруг — естественно, было заранее решено, кто его поймает, — я смеялся, как слабоумный клоун. Меня как будто наконец попустило: я был так рад, что этот кошмар закончился, и мы можем вернуться к нормальной жизни.

Невеста из этой истории явно претендует на звание «брайдзиллы», невесты-монстра — и она далеко не одна такая. Свадьба — мероприятие нервное, оно из любого может сделать «ситуационного психопата», обезумевшего от желания «догнать и перегнать» всех знакомых невест и женихов. Понятное дело, каждому хочется, чтобы такое значимое событие прошло без сучка, без задоринки. И хотя наша невеста во многом перегнула палку, она не психопатка.

Мы привыкли считать «психом» любого, кто ведет себя агрессивно или странно без видимой причины — кто из нас не называл так за глаза своего начальника или соседа? При этом даже самые воспитанные и законопослушные из нас когда-нибудь лгали или нарушали какие-то правила ради достижения собственных эгоистических целей. И в определенных обстоятельствах каждый может повести себя как психопат. Но все это не имеет к настоящей психопатии никакого отношения. Чтобы именоваться психопатом, надо по жизни быть очень-очень плохим человеком.

Каково же это — быть психопатом? Обижает ли их такой диагноз? Я знала нескольких психопатов, которые были вполне довольны своим статусом, — они даже гордились тем, что их признали «особенными». Парочка моих пациентов негодовали, как я посмела так их обозвать, — это были психопаты из разряда тех, кто упорно отрицает все, в чем их пытаются уличить. Такие люди не отдают себе отчета в том, что с ними что-то не так, и до такой степени не способны взять на себя хотя бы частичную ответственность за свои действия, что просто тупо все отрицают — даже если есть ясные доказательства того, что они действительно совершили тот или иной поступок. «Меня там не было», — их обычный ответ. Рефреном звучит одна и та же фраза: «Это не я».

Тем не менее, большинство психопатов, похоже, принимают свой диагноз с воодушевлением: некоторые из них настолько увлекаются этим вопросом, что даже начинают проводить какие-то собственные исследования. Но вот эмоциональной реакции от них ждать не приходится — негативные ассоциации, связанные со словом «психопат», у них не появляются. По большому счету, психопаты не способны понять, что у них есть какое-то отклонение: они от рождения такие и других состояний не знают, поэтому не могут заметить разницу между собой и окружающими. А вот мы эту разницу чувствуем — и поэтому так теряемся, когда имеем с ними дело. У нас просто в голове не укладывается, как возможно такое, чтобы некоторые человеческие существа не испытывали любви, горя и раскаяния.

Я сталкивалась с несколькими психопатами, которым удалось осознать тот факт, что окружающие считают их «странными». Но мнение других их по-прежнему мало волновало — главное, чтобы оно не мешало им добиться поставленной цели (как правило, условно-досрочного освобождения). Как-то раз я спросила одного университетского преподавателя, известного психолога, считает ли он себя психопатом. Он лучезарно улыбнулся и ответил: «Да, наверное — все меня об этом спрашивают».

Всех, кому приходится иметь дело с психопатом, я могу порадовать тем, что после 40 лет фаза особенно агрессивного, неуправляемого поведения у него закончится{53}. А психопатов можно порадовать тем, что, хотя их никак не назовешь счастливыми, им не грозят ни тревожный невроз, ни депрессия. Кроме того, будучи психопатом, можно добиться грандиозного успеха в жизни: стать крупным политическим деятелем или генеральным директором банка. Или лидером культа.

Но есть для них и плохие новости: психопаты склонны к саморазрушению. Они наносят себе столько же вреда, сколько и окружающим — если только они не те везунчики, которым удается держать себя под контролем, скрывать свою истинную сущность и находить такие роли в обществе, для исполнения которых их психопатические черты как нельзя кстати.

Семь признаков того, что вы психопат

Вы, должно быть, уже заметили, что такого понятия, как «среднестатистический психопат», не существует: он может явиться в любом обличии. Однако мы можем рассмотреть «психопатического обывателя» — человека, выросшего в обыкновенных, ничем не примечательных условиях, но наделенного необычными, пугающими характеристиками — и сделать на его примере кое-какие выводы.

Барри рос в абсолютно нормальной семье среднего достатка, каких тысячи. Родители старательно занимались его воспитанием, но с 10 лет он начал прогуливать школу. Вскоре он попал в плохую компанию, стал одним из местных вандалов, которые нюхают клей и потягивают пивко прямо из бутылки. Как-то раз, когда он совсем отбился от рук, его даже ненадолго приговорили к исправительным работам. Самое яркое его воспоминание о детстве — как было весело сводить родителей с ума своими «закидонами».

Барри воспитывался так же, как и сотни тысяч других мальчишек, и родители давали ему все, что могли. Но уже в раннем возрасте у него начались серьезные проблемы с поведением, типичные для юного психопата.

Став старше, Барри продолжает вести такое же бесцельное существование. Он пытался подработать в нескольких барах, но его очень быстро отовсюду увольняли: через две-три недели после приема на работу он просто переставал являться на свою смену. Он не хочет тратить те копейки, которые зарабатывает, на аренду жилья — зачем, если крышу над головой можно найти другим способом? У него все время появляются какие-то новые друзья, которые пускают его к себе пожить, и он так кочует из дома в дом. Время от времени Барри совершает мелкие кражи: вытаскивает деньги из кошельков своих приятелей или выносит бутылку водки из соседнего магазина.