Все нормально, падаю! Неравный бой - Александр Баренберг

Глава 26

Первое боевое крещение состоялось прямо над Полисом. Перед самым завершением тренировок нашей воздушной армии к городу подошел немецкий дирижабль. Очень удачно! Для нас, хотя у командира вражеской машины в последние минуты жизни наверняка сложилось иное впечатление по этому поводу. Справедливости ради надо сказать, что если бы я предусмотрительно не расставил на направлениях возможного подхода противника посты раннего предупреждения о воздушном нападении, то мы вряд ли решились бы напасть. Так как для реализации новой тактики требуется не менее четверти часа на организованный взлет и набор нужной высоты. Для этого посты и существовали. На каждом имелся верховой попугай со своей наездницей. Совет Храма выделил двадцать таких «всадниц» помимо и так намертво приклеившихся ко мне сестричек. Боевые попугаи легко крыли даже самых сильных «ангелов» по скорости и маневренности, но их было слишком мало, чтобы рисковать таким ценным ресурсом в бою. Да и рука у меня не поднималась посылать девушек в самую мясорубку. Хоть они вроде и профессиональные воительницы. Для Древних, но не для меня.

Тем более что для них существовала гораздо более важная ниша, в которой те могли полностью реализовать преимущества своих «носителей», а именно: разведка и связь. Абсолютно невозможно держать все время в воздухе ударную группу «ангелов» в ожидании противника, а если тот уже появился над расположением отряда – взлетать поздно. Поэтому каждая эскадрилья получила по три пары разведчиц. Их задачей было дежурить на путях предполагаемого появления врага и сразу же предупреждать об этом событии. Учитывая, что тукины, как их называли на своем языке всадницы, способны за относительно короткое время развивать скорость, более чем вдвое превосходящую крейсерскую у дирижаблей, можно было получить требуемый запас времени на развертывание ударных сил.

Это теоретическое построение начинающего полководца (хотя и основанное на чужом опыте, извлеченном из многочисленных прочитанных книг о боевых действиях авиации в различных войнах) блестяще подтвердилось на практике при первом же контакте с противником. Примчавшаяся на тяжело дышавшем от усталости попугае (если бы речь шла о лошади, больше всего подошло бы определение «взмыленном») разведчица с нанесенным на развевающийся плащ номером «11» (я распорядился пронумеровать все «летательные аппараты» для лучшей управляемости в бою) доложила о дирижабле противника, идущем курсом на Полис с северо-запада. По расчетам, у нас оставалось около двадцати минут до его подхода.

Я немедленно объявил боевую тревогу и поднял в воздух все эскадрильи. Сам взлетел на своем драндулете одним из первых, так как мне требовалось на набор высоты немного больше времени, чем «ангелам». Перед взлетом приказал провести атаку по моей команде второй эскадрилье, четвертая, следуя сразу за второй, должна была ее продублировать с случае осложнений, ну а остальные служили резервом и зрителями. Лично я собирался находиться сразу за боевыми порядками атакующей эскадрильи. Совсем рядом с местом действия, но не вмешиваясь без крайней нужды. Пусть сами попробуют.

Мои «телохранительницы», естественно, увязались следом, но только после того, как пообещали не лезть за мной в бой, если придется вмешаться. Так что я, как и положено крупному военачальнику, гордо рассекал на уникальном аппарате с треугольным серебристым крылом в сопровождении угрожающего вида воительниц в сверкающих бронзовых шлемах и блестящих ядовито-фиолетовых плащах. Плащи являлись предметом особой гордости девушек и жестокой зависти остальных всадниц, так как были изготовлены из безжалостно порезанной на куски палатки, которую я подарил спутницам во время пребывания в торговом центре. Честно говоря, такое использование этого предмета не предполагал, но женщинам виднее. Насколько я понял из их объяснений, ткани с такой расцветкой не имеется даже у дочерей главных жрецов Храма, не говоря уже об их провинциальной деревушке. Ну и ладно, мне не жалко…

Мы вовремя заняли позицию несколько в стороне от предполагаемого курса дирижабля и, разумеется, с превышением. Притащенный из туристического магазина и заново откалиброванный барометр, прикрепленный к многострадальной трапеции велокрыла (которая, однако, начинала уже превращаться в настоящую приборную доску, неся на себе, кроме пулемета, еще планшет, хронометр, компас и уже упомянутый барометр. Скоро взяться руками будет не за что…), утверждал, что мы находимся на высоте семьсот пятьдесят метров над уровнем торгового центра – больше мне мерить негде было, до местного моря еще не добирался. Полис превышал точку моего появления здесь на тридцать метров, то есть мы, как и планировалось, взяли запас над стандартной высотой пролета дирижаблей в двести.

Корабль противника отсюда уже было хорошо видно, хотя до него оставалось еще километров пять. Он тоже, наверное, заметит нас с минуты на минуту. Но сделать вряд ли что-то сможет, на это и расчет. Потолок подъема для дирижаблей, как удалось выяснить с помощью осторожных расспросов еще в плену (а немцы ничего, собственно, и не скрывали), составлял чуть более километра, но практически достичь такой высоты было довольно трудно – теплообмен через медную спираль, при всем своем удобстве, создавал слишком низкую разницу температур и соответственно подъемную силу. Полкилометра как раз и являлись оптимальной высотой полета. А главное – набрать большую не просто трудно, а еще и долго. Это дело четверти часа как минимум, а за пару минут до начала нашей атаки они даже раскочегарить посильнее свои котлы не успеют.

Они заметили. И даже начали разворот в сторону непонятного скопища крылатых. Не знаю, о чем подумал при виде нас командир корабля, но приказ вступить в бой он явно отдал сразу по обнаружении воздушной засады. В бинокль я смог пронаблюдать какое-то беспорядочное шевеление в рубке дирижабля. Я бы на их месте тоже запаниковал при виде такого зрелища и в свете бесследной пропажи двух машин. Жаль только, эти наверняка успеют передать сообщение по радио. Но рано или поздно это должно было случиться и учитывалось в наших расчетах.

Один из бортовых стрелков даже пальнул по стройным белокрылым рядам, когда они еще были в секторе его обстрела, но расстояние в полкилометра при стрельбе вверх оказалось для его пукалки недосягаемым. А при дальнейшем сближении крылатых от настороженно следящих за атакующими стволов заслонял гигантский баллон самого дирижабля. Оказавшись над целью, «ангелы» четко, соблюдая боевое построение и дистанцию между парами, сваливались на крыло и устремлялись вниз в крутом пике. Со стороны казалось, что смотришь хронику атаки немецких пикировщиков времен войны. Очень похоже и по виду, и по сути.

Первой шла пара «стрелков». На всякий случай, а также чтобы служить ориентиром для пикирующих следом бойцов и индикатором наличия непредвиденных воздушных потоков вблизи оболочки. Опасная, но почетная функция. Следующие две пары составляли «бомбардиры». Со своего «наблюдательного поста» не видел во всех подробностях, однако по крайней мере трое из бойцов, заранее вынырнув в горизонтальный полет и чуть пригасив скорость, точно попали зарядами в дымящие трубы. А один «ангел», кажется, таки промазал.

Ну а потом на врага свалились «вспарыватели». Эти скорость после выравнивания вообще не гасили – она их главное оружие. Правда, и точность прицеливания требуется меньшая. На ткани обшивки появились длинные черные полосы разрезов. Один из бойцов зацепился-таки за балку силового набора и, закувыркавшись, полетел вниз, беспорядочно врезаясь в оболочку и отскакивая в сторону. Вот и первый погибший, увы. Но люди знали, на что шли.

Раздался глухой треск, и из середины гондолы вырвался клуб черного дыма – наконец-то начали срабатывать попавшие внутрь заряды, а то я уже стал волноваться. Теперь дальнейшая судьба дирижабля сомнений не вызывала. Заделать разрезы на оболочке, если это вообще возможно при таких повреждениях, экипажу будет уже некогда. Достал мощный фонарик и дал условный сигнал на отход. Повторять атаку уже незачем. Бойцы стали в явном недоумении оттягиваться от цели – ведь внешне повреждения еще не выглядели критическими, и дирижабль продолжал лететь как ни в чем не бывало. Ничего, научатся еще оценивать ущерб кораблям противника. Вот и первый наглядный урок. Дирижабль постепенно, но все быстрее стал клевать носом и снижаться, оболочка потихоньку обвисала на шпангоутах, а из гондолы вырвались первые языки пламени. Падение все ускорялось, а пожар на борту усиливался. Спустя минуты четыре вражеская машина грохнулась в болото на окраине города. Однако ожидаемого мной взрыва не последовало. То ли на борту не имелось бомб, то ли приземление оказалось достаточно мягким. Теперь можно надеяться поживиться трофеями…