Дышать счастьем - Рокси Нокс

Глава 18

С утра пораньше на моей кухне творится что-то невообразимое. Не имею ни малейшего представления, как готовить осетинские пироги, поэтому в духовку отправляется самый обычный пирог с сыром. Как будто и правда задалась целью окрутить бедного парня. Это все Зойкино влияние, надо полагать. Пора избавляться от ее гнета. Пирог вкусно пахнет, так что думаю, не придется краснеть перед чемпионом ММА.

Подъезжаю к клинике на такси и иду прямиком в палату, где лежит Артем.

— Привет чемпион! — скалюсь, как можно доброжелательнее, но чувствую, получается не очень.

На приветствие Калачев не отвечает, а его лицо выглядит кислее, чем было в прошлый раз.

— Круглые сутки смотришь «Матч»? Отвлекись ненадолго, принесла тебе поесть.

— Вот уж спасибо, но здесь меня кормят, как на убой.

— Это пирог с сыром, — заговорщически произношу.

— Да ты что, — не впечатлился боец.

Может, Зойка меня надурила, и нужно было притащить сюда кусок жареного на гриле мяса вместо пирога? Выкладываю пирог на тумбу и чуть приоткрываю фольгу, чтобы по палате поплыл вкусный запах. Артем покосился на мое приношение, но ничего не сказал.

— Подать кусочек? — полюбопытствовала я.

— Съешь сама.

— Ну уж нет, для тебя старалась.

Он никак не отреагировал на мое заявление.

— Хочешь, почитаю тебе? — пошелестев страницами своего ежедневника, спросила я. — Только здесь написано на английском языке. Хорошо знаешь английский?

Ответа не последовало.

— Молчание — знак согласия, — оптимистично говорю и начинаю читать Артему свой дневник, который никогда не покидал сумочку. Титульная страница начиналась со слов: «Welcome to my mad world! (Добро пожаловать в мой безумный мир!)

Я с воодушевлением читала Артему о своей беззаботной жизни, о жестокой болезни, которая чуть не угробила меня, о жизни с высоты инвалидного кресла, о казино, где погиб Саша, о маленьких детях, которые попали в детский дом. Когда дошла до строк про Никитку и Тему слезы навернулись на мои глаза. Как они там? Я не забыла о них. Ежемесячно отправляю директору детского дома огромную сумму денег. Она уверяет, что малыши ни в чем не нуждаются. Когда вернусь в Москву, то первым делом посещу интернат, и если она солгала — жестокая кара настигнет эту женщину, клянусь!

— Тебе бы сценарии к сериалам писать, Алена Крапива, — пристально посмотрел на меня Артем, — и хотя мой английский далек от идеала, кое-что все же понял.

Украдкой смаиваю слезу и поднимаю голову.

— Я и к своей-то жизни не могу написать достойного сценария. Попробуешь пирог, пока еще теплый? — спрашиваю, ни на что не надеясь, но Артем едва заметно кивает.

— Есть лежа, опасное занятие, но, так и быть — рискну, — говорит он.

Поднесла кусочек пирога к его рту и улыбнулась:

— Рисковый ты парень. Больше не поешь арию одинокого волка?

— Мои вокальные данные здесь не оценили по достоинству, так зачем же стараться понапрасну? Нет, больше не пою, — тень улыбки легла на его красивое лицо.

Артем медленно прожевал порцию и попросил добавки. На радостях скормила ему целый кусок.

— Я понял, что зря отказался от завтрака, когда почуял запах твоего пирога. За это спасибо. Но так и не понял, для чего все это? И только попробуй сказать что-нибудь про жалость.

— Что тебя жалеть-то? — удивляюсь. — Здоровый бугай, встанешь через месяцок на ноги, куда ты денешься! Не на всю жизнь будешь прикован к кровати. Просто тянет меня в свою бывшую палату, ничего не могу поделать.

— Так возвращайся, с радостью уступлю тебе место.

— Ну уж нет. Пока что чувствую себя довольно неплохо на арендованной вилле.

— Крапива?

— Мм?

— Кто тебя послал?

А он довольно проницательный парень, либо я плохая актриса. Вот что ему ответить? Правду? Я всегда выбираю правду, но это не тот случай. Интуиция подсказывает мне, что про Зойку сейчас лучше смолчать.

— Никто. Может быть, ты мне просто понравился? Может, выбрала тебя, как близкого по духу?

Усмехается, не веря ни единому слову.

— Я нахожусь не в той форме, чтобы крутить романы. Поэтому уходи, Алена Крапива. Уходи и больше не возвращайся.

— А вот это очень обидно, когда тебя прогоняют взашей, — заметила я, — теперь буду знать, что испытывали мои близкие, слыша от меня подобные фразы.

Поднимаюсь и молча ухожу. Они с Зойкой два сапога пара. Оба надменные, грубые, одним словом — бойцы ММА. Все, больше сюда ни ногой! Пусть Зойка сама таскает своему покалеченному чемпиону пироги. Пошли к черту!

Сама не заметила, как пулей пронеслась мимо доктора Яниса, и остановилась только тогда, когда услышала грозный окрик: «Алена!!»

— А?

— Ты уже бегаешь? Если бы все выздоравливали так быстро, как ты, наша клиника бы обанкротилась, — доброжелательно улыбнулся мужчина.

— Здравствуй, Янис. Я что, правда бежала?

— Неуклюже, но очень быстро, — подтвердил он, — я восхищаюсь тобой. Ты снова была у русского? Ты определенно положительно на него влияешь. Он… вы…

— Продолжай, не мнись, что хотел спросить? У нас с ним роман? Нет, конечно. Забежала на минуту, больше к нему не приду. Он грубиян и задавала.

А вечером полезла в сумку за дневником, чтобы написать несколько заметок, пришедших в голову днем, и не обнаружила его на месте. Прокрутив в памяти последние минуты, проведенные в палате Артема, пришла к выводу, что оставила дневник на тумбочке! Когда кормила его пирогом, блокнот лежал возле кровати, потом мы немного повздорили, я разозлилась и убежала, схватив только сумку, а дневник преспокойно остался лежать на месте. Черт, черт! Там все же все написано, и