Полуночные кружева - Михаил Март

Посмеялись? А теперь к делу. Алиса до сих пор является вашей женой. Официальные документы хранятся в сейфе, к которому я имею доступ. Этот факт подтверждает высылаемая мной копия свидетельства о браке. У меня есть причины желать смерти этой суке. К тому же она ее давно заслужила. Но я не хочу мести, я хочу наказания. Месть — это слишком просто. Алиса имеет свои слабости. Она сентиментальна. По этой причине и хранит все ваши письма, фотографии и документы. Достаточно придать огласке ваше свидетельство о браке, и международный суд объявит все ее последующие браки недействительными. Вследствие чего ей придется вернуть все деньги умерших мужей их родственникам. Но такой вариант меня не устраивает. Мадам Ставская найдет себе нового лоха. Таких пауков можно только давить.

Теперь о главном. У вас скоро юбилей. Шестидесятилетие. Это повод. Еще большим поводом станет ваше заявление о своем наследнике, так как вы уже не очень хорошо себя чувствуете. Повод плюс интерес. Созовите всех стервятников, готовых перегрызть друг другу глотку за ломаный грош, и они так и сделают. Главной жертвой станет Алиса. Вы единственный, с кого она так ничего не поимела. Уж теперь она своего не упустит. Как жена, она имеет право на ваше наследство больше остальных. Это сделает из нее жертву номер один, а вам обеспечит алиби. Вы же не заинтересованы в смерти своих гостей? Подвох заключается в том, что умрете не вы, а она. Вы, как законный муж Алисы, унаследуете все ее состояние, так как других наследников не существует. К тому же вы ничего не знаете о ее состоянии и законах Британского королевства. Так вот, за идею мне полагается десять процентов от сделки, что составляет восемнадцать миллионов фунтов, остальное вам. Вы согласны? Обмануть меня нельзя, в противном случае я уничтожу все документы и вы ничего не получите. Но я вам доверяю, вы не алчный человек.

Вам будет нужен сообщник, знающий детали операции, способный контролировать ситуацию, а на крайний случай, готовый пойти на убийство, если остальные струсят. Он тоже должен иметь алиби. Еще одна деталь. В доме не должно быть камер видеонаблюдений и жучков. Это может напугать любого, самого отчаянного головореза. И последнее. Мой пароль «Зыбкое Изваяние». Когда я его назову, вы поймете, с кем вам придется делить деньги. Я сама найду вас, когда придет срок. Успехов!»

Гортинский положил письмо и копию свидетельства о браке на журнальный столик.

— Ну-с, друзья мои, как оцените сюжет?

Пауза длилась долго. Друзья дымили трубками, и комната затянулась голубым облаком. Хозяин распахнул дверь на балкон, и легкие занавески вздулись, впуская в гостиную теплый весенний воздух из сада.

Первым заговорил адвокат:

— Ваша смерть, Геннадий Алексеич, выгодна только вам. С мертвого и спросить нечего. Вы уже дважды заложили имение. Если эти детали выявятся на суде, вас посадят за мошенничество в крупном размере. Но это пустяки. Вы задолжали банкирам пятьдесят миллионов долларов, объявив себя банкротом. Вот с ними мировую не заключишь. А если вы умрете, то вам ничего не грозит. Эта мысль мне показалась интересной.

— Такой мысли никто не высказывал, — вмешался прокурор. — Ты ее додумал, Вадим. Но тот, кто писал тебе это письмо, Гена, должен знать, что у тебя за душой нет ни гроша.

— Об этом даже соседи не знают, Саша, — поправил прокурора хозяин. — Банкиры не хотят афишировать мое финансовое положение. Они знают, что я дважды заложил особняк и свои земли. Теперь они рассчитывают на то, что я возьму новый кредит, чтобы вернуть им деньги. Банкротам кредитов не дают. Так что банкиры рта не раскроют до судебного процесса. У меня есть месяц.

— Да уж, наследство тебе не помешало бы, Гена, — хитро улыбнувшись, произнес доктор. — Идея Вадима с твоей смертью не лишена смысла. Это нетрудно устроить. Вплоть до похорон с мелочами. У меня в центре лежит больной, очень похожий на тебя. Чуть постарше. Если ему сбрить бороду, покрасить волосы и положить в гроб, то все поверят, что в нем лежишь ты. А ему жить осталось как раз не больше месяца.

— А как же его родственники? — удивился прокурор.

— Им сообщат о смерти на три дня позже. Отвезем труп в крематорий, там все простятся с любимым Геной, но сжигать не будем, а вернем в больничный холодильник. Все просто. Один труп и двойные похороны. Директор крематория не откажет мне в примитивной услуге. Я заведу на тебя карточку и вложу в нее анализы умирающего.

— Суд и банкиры потребуют свидетельство о смерти, — вмешался адвокат.

— Выпишем. Какие проблемы? Главное, сохранить его паспорта, а свидетельство потом можно уничтожить. Усадьбу у тебя по-любому отнимут. Садись на самолет и лети в Лондон. Ведь там у Алисы поместье, полагаю, не хуже этого.

— Значит, вы все согласны с тем, что ее придется убить? — тихо спросил Гортинский.

— Но с пользой! — провозгласил прокурор. — Человек, написавший тебе письмо, по-любому расправится с Алисой, только ты с этого ничего не будешь иметь. Речь идет не о рублях, а о фунтах. А фунт чуть ли не в два раза дороже доллара.

Адвокат что-то писал и в разговор не вмешивался.

— А вот Алисе мы выпишем настоящее свидетельство о смерти и отправим в Лондон вместе с телом, — сказал профессор Гаврилович.

— Однако с тебя, Боря, потребуют результаты вскрытия и диагноз. А с меня — отчет о следствии, — невозмутимо рассуждал прокурор. — Значит, я должен найти и арестовать убийцу. Нам потребуется козел отпущения.

— Доброжелатель в письме предлагает найти мне верного помощника, — словно очнувшись ото сна, заговорил Гортинский. — Я давно отошел от дел, и у меня нет секретаря. Но если я еще в силе, то он должен быть. Остается подобрать подходящую кандидатуру, которой можно без сожаления пожертвовать.

— Хорошая идея, — согласился прокурор. — Нужен отчаянный парень, у которого нет выхода. Тут надо подумать, где такого достать. В Москве живет один старый прохвост, некий Максим Леонидович Оргингольц. Я трижды имел возможность его посадить, но так этого и не сделал, преклоняясь перед его талантом мошенника и компьютерного гения. Уникальный тип. Он может подобрать нам достойную кандидатуру для секретаря. Я с ним встречусь. Мне он не откажет.

— Послушайте меня, любезные господа, — отвлекся от писанины адвокат. — Смертельно больной миллионер Гортинский не решил еще, кого сделать своим наследником. Вот почему он собрал у смертного одра в день своего шестидесятилетия самых близких ему людей. В том числе и последнюю жену Алису Борисовну Ставскую. А почему нет? Старая любовь не ржавеет. Но все дело в том, что он умрет, так и не вписав имени наследника в завещание. Интрига будет сохраняться до последнего дня. Это в вашем духе, Геннадий Алексеевич.

— Ты хочешь сказать, Вадим, что у кандидатов на наследство появится желание прочистить себе дорогу и они перережут друг другу глотки? — спросил доктор Гаврилович.

— Да. И первым кандидатом в покойники будет Алиса. Надо лишь пустить слух о том, что она с Геннадием Алексеевичем до сих пор не разведена.

— Тогда Гене придется собрать в доме банду головорезов. У него нет друзей, кроме нас. Гена отшельник. Кто может претендовать на его наследство? — пожал плечами прокурор Вершинин.

— Мои жены, — коротко ответил хозяин дома.

Все переглянулись.

— Ты хочешь сказать, что эти женщины готовы пойти на убийство? — нахмурил брови Вершинин.

— Несмотря на то что вы считаете меня отшельником, я в курсе событий. Иначе не мог бы руководить бизнесом. Хочу напомнить тебе, Сан Саныч, что ты познакомился с Максом Оргингольцем через меня. Это я попросил тебя вытащить старого осла из болота. И ты его вытащил. Это он меня снабжал нужной информацией в последние пятнадцать лет. Так вот. Все мои жены страшнее мешка гадюк. Я знаю, на что они способны. А сейчас все, за исключением Алисы, живут в нищете. Наследство — их последний шанс выкарабкаться из зловонной трясины. Эти женщины давно уже потеряли надежду на счастье. Впрочем, это справедливо. Никто из них не заслужил лучшей участи. Эгоистки до мозга костей, ждущие всю жизнь манны небесной. Они слетятся на мои похороны, как коршуны. Вот только им не надо знать до приезда сюда, что я позвал всех четырех. Им предстоит познакомиться здесь. Здесь они и будут взвешивать свои шансы. Ранее они не встречались. Алиса знает, что до нашего знакомства я был женат три раза. А Фаина, моя первая жена, понятия не имеет, сколько раз я женился после нашей разлуки. Со второй и третьей женами я тоже не обсуждал личную жизнь. От всех уходил я.

— В этом есть свой смысл, — задумчиво протянул профессор. — В конце концов, смерть одной из женщин — это не обязательно убийство. Человек существо хрупкое. Тем более что мы ничего не знаем об этих людях и об их скрытых болезнях. Всякое может случиться. Думаю, нам ничего планировать не следует. Все получится само собой. Так всегда бывает, если вокруг одного человека сгущаются тучи.