Милость Келсона - Кэтрин Куртц

Но он сделал все именно так, как велел ему его наставник, — он сознательно расслабил тело на вдохе, потом волевым усилием ослабил защиту, одновременно с медленным выдохом. Когда он сделал второй вдох, он одним глотком осушил чашку, умудрившись почти не обратить внимания на отвратительный вкус напитка.

Он успел только закрыть глаза и почувствовать, как Тирцель забирает чашку из его руки. А потом комната закружилась, и ему пришлось изо всех сил вцепиться в подлокотники стула, чтобы его не затянуло в… в ничто.

Он изо всех сил зажмурился, жадно хватая ртом воздух. Он почувствовал, как некие бесплотные руки легли на его голову, и от них пролилась тихая прохлада на его пылающий лоб, на дрожащие веки, на шею… утешающая, ободряющая прохлада, — но одновременно он ощутил все нарастающее давление в глазах, изнутри, — такое, что его череп, казалось, вот-вот взорвется… Потом в ушах раздался бешеный грохот, а на языке и в глубине горла разлилась отвратительная обжигающая горечь.

А потом на него накатила черная волна и унесла его прочь — в ничто, и он кружился в этом ничто, и касался этого ничто, и это ничто охватило и поглотило его… и наконец он провалился в благословенное забвение.

Не на следующее утро, а через день Коналу выпал случай проверить результаты того, что совершили они с Тирцелем. В первые двадцать четыре часа Конал почти не мог вспомнить, что именно произошло между ним и Тирцелем после того, как он осушил чашку, — но ему казалось, что он теперь существует словно бы двух уровнях, и его наиболее личные мысли ушли куда-то в почти недосягаемую глубину, в то время как шум обычной повседневности продолжал трещать на поверхности.

Он направлялся во двор замка. Он нес пачку писем, которые Нигель попросил собрать этим утром, чтобы отправить с курьером, готовым умчаться в лагерь Келсона. Он шагал через сад, думая о том, что по пути может, пожалуй, увидеть Росану, — и тут из-за живой изгороди вышли Риченда и Росана. Когда они обменялись приветствиями, в глазах Риченды мелькнуло нечто… некое сосредоточенное размышление, которое заставило Конала предположить, что для него настал момент испытания, — в том случае, если Тирцель был прав в своих подозрениях.

— А, оставшиеся письма для курьера, — сказала Риченда, доставая из рукава конверт и протягивая его Коналу. — Могу я и свое туда же добавить?

— Разумеется, миледи.

Когда он засовывал письмо под кожаную ленту, которой была перевязана вся пачка, он заметил, что Риченда бросила быстрый взгляд на Росану.

— Кстати, ты не мог бы уделить мне минутку, Конал? — сказала она. — Или ты должен поспешить с этими письмами?

— Ну, курьер там уже ждет…

— Разумеется, он ждет. Может быть, ты позволишь леди Росане отнести их вместо тебя? Думаю, Нигель ничего не будет иметь против.

Конал уже хотел было отказаться, — он теперь не сомневался в том, что Тирцель был прав, — но Риченда положила руку на письма, ее пальцы скользнули по его пальцам, — и от этого прикосновения все мысли о каком-либо сопротивлении вылетели у него из головы.

— Да, конечно, — услышал он собственный голос, в то время как Риченда забирала у него письма и передавала их Росане. — Благодарю вас, миледи.

Он проводил ушедшую с письмами Росану ошеломленным взглядом, позволив Риченде отвести себя дальше по тропинке, — пока они не достигли небольшой ниши в пышной зеленой изгороди.

— О, пожалуйста, не тревожься, — нежно произнесла Риченда, разворачивая его лицом к себе и продолжая поддерживать контакт, касаясь рукой его руки. — Твой отец попросил меня поговорить с тобой. Он намерен начать понемногу знакомить тебя со своими наиболее близкими советниками, но прежде чем это произойдет, необходимо принять кое-какие меры предосторожности. Келсон частично пробудил в нем потенциал Халдейнов, чтобы Нигель мог более эффективно управлять государством в отсутствие короля, и представил ему нескольких советников Дерини, они находятся здесь, при дворе, но ты их не знаешь.

Впервые он сумел осознать, ощутить прикосновение чужого ума к своему уму… хотя и к самому поверхностному уровню, который Тирцель изолировал от глубинных слоев. И этот поверхностный слоя, похоже, не вызвал у Риченды ни удивления, ни подозрения; а Конал обнаружил, что теперь он способен реагировать сразу на двух уровнях, — и лишь поверхность его ума откликнулась так, как этого можно было ожидать в данном случае: на ней возникли любопытство и легкое опасение.

— Я… я не понимаю, о чем вы говорите, миледи, — проговорил он, запинаясь, не в силах отвести взгляд от ее глаз.

Она мягко улыбнулась и провела свободной рукой по его лбу; кончики ее тонких пальцев задержались на его дрожащих веках.

— В свое время тебе все станет ясно, — прошептала она. — Расслабься на мгновение, Конал.

У него внезапно закружилась голова, и он покачнулся, едва не упав, — но рука Риченды, сжимавшая его пальцы, помогла ему удержаться. Пальцы, касавшиеся его век, были мягкими и прохладными.

Через несколько мгновений Риченда опустила руки и Конал смог снова посмотреть на нее. Она улыбалась, ее голубые глаза светились удовлетворением, и Конал теперь знал: и Риченда, и Тирцель сделали именно то, что хотели сделать.

— Хорошо. Все в порядке. Нигель хочет, чтобы ты сегодня днем присоединился к нам. Как ты себя чувствуешь?

— Немножко… смущенным, — сказал он, встряхивая головой. — Что это вы такое со мной сделали?

— Я установила блокировку, чтобы обеспечить безопасность тому, что ты узнаешь сегодня, немного позже. Кстати, тебе известно, что у тебя развивается великолепная защита? Впрочем, меня это не удивляет. В конце концов, ты ведь сын Нигеля.

— Защита? О… — пробормотал Конал. — Но я…

— Не тревожься, — она снова коснулась его руки, успокаивая. — Как я уже сказала, все прояснится в должный момент. Не хочешь ли проводить курьера? Я уверена, он еще не отбыл.

За время недолгого пути до двора замка голова Конала прояснилась, и он полностью восстановил внутреннее равновесие, и он порадовался тому, что Риченда не пошла с ним. Когда он вышел во двор, Росаны там уже не было. Он стоял рядом с отцом, пока Сэйр Трэгернский давал курьеру последние инструкции, и лишь коротко кивнул, когда Нигель спросил, говорила ли с ним Риченда. Он так же спокойно кивнул, когда Нигель пригласил его участвовать в дневном совещании с советниками, и это, похоже, успокоило Нигеля, — он решил, что все прошло благополучно.

Конал, глядя вслед верховому курьеру, промчавшемуся через двор и исчезнувшему за воротами замка, подумал о том, что надо бы известить обо всем Тирцеля, но все равно через несколько дней им предстояло встретиться для нового урока; а такие новости могли и подождать. Кроме того, он решил, что после дневного совещания у него будет больше тем для сообщения.