Больно укушенная - Хлоя Нейл

— Печально, — сказал мой отец, — Что они судят о человеке по его физическим качествам, а не по его делам.

— Верно, верно, — сказал Этан.

Мой отец одобрительно кивнул тому, что Этан одобрил его.

— Теперь, когда мы все пожали друг другу руки, возможно, выпьем в кабинете, перед ужином? Это даст нам возможность поболтать.

Он вопросительно взглянул на мою мать, вероятно, чтобы проверить, достаточно ли времени до того, как сервируют ужин.

— Да, — сказала она. — Сделайте так, и оставьте нас поболтать. — Она махнула им рукой. — Идите.

Этан оглянулся на меня, и выражение его лица оценить было трудно. Что-то между "спаси меня!" и "я начинаю сожалеть о своем увлечение идеей этого ужина".

Я подло помахала ему рукой.

— Увидимся чуть позже, милый.

Его глаза сузились, когда мой отец и Роберт потащили его по коридору, но он пошел добровольно, узник без надежды на побег, принявший неизбежность наказания.

Он исчез, дети пробежали через гостиную, волоча за собой деревянные игрушки. Громко. И с экстремальным ущербом.

— И так, — сказала Шарлотта, кладя руку мне на колено. — Не хочу забегать вперед, но вы пока не рассматривали ваши фарфоровые узоры?

Вот оно.

Глава 12

ОЩУТИМАЯ НОСТАЛЬГИЯ

В конце концов клубы "мальчиков и девочек" снова собрались вместе, встретившись в столовой за огромным столом (тоже новым) за блюдом жареной дичи (неопределенного происхождения), пюре из корнеплодов (неопределенного происхождения) и различными другими блюдами. Дети сидели за меньшим столом в следующей комнате. В то время как мы ели с тонкого фарфора, они получили пластиковые тарелки с роботами и, вероятно, обсуждали новейшие игрушки и электронные гаджеты. Полагаю, я могла бы вполне счастливо подключиться к этому разговору.

Что не делало меня счастливой — этот мягкий гул раздраженной магии, который тек от Этана, когда он вернулся в комнату в сопровождение моего отца и брата. Я схватила с буфета два бокала вина, моя мать не запасалась "Кровью Для Вас", и доставила один Этану.

— Ты в порядке? — тихо спросила я.

Он взял свой бокал, но не отпил из него.

— Обсудили дела, — сказал он без уточнений. Он звучал откровенно немного заинтригованным.

— Тебе нужно выйти и что-нибудь обсудить?

— Не нужно, — сказал он, сжимая мою руку и, когда понял, что я все еще не была удовлетворена, посмотрел на меня снизу вверх. — Все хорошо, Страж. Твой отец сделал деловое предложение. Это было... неожиданно.

Полагаю, я не должна удивляться, что мой отец загнал Этана в угол и провел деловую игру. Я не должна удивляться, что, вероятно, нас позвали в дом этой февральской ночью только с этой целью, потому что однажды я согласилась поговорить с моим братом о семейном бизнесе, и мой отец взыскивал долг.

— Не бери в голову, — сказал Этан, сделав глоток вина. — Что на счет тебя? Как прошло время девочек?

— Странно. Необычная бесплатная драма.

Он тихонько рассмеялся.

— А чего ты ожидала? Таскания за волосы?

Я пожала плечами.

— Я всегда была лишней. Просто я полагала, что переход будет труднее, чем он есть.

— Переход к светской даме?

От этого мои глаза сузились.

— Я не светская дама.

— Хорошо, — сказала моя мама, вмешиваясь в пикировку. — Думаю, мы готовы к ужину!

Прямо в ответ на эту реплику мужчины и женщины в черных брюках и белоснежных консервативных рубашках появились из кухни. Это объясняло еду, она наняла рестораторов. Они заняли позиции за столом и баром, с инструментами в руках, готовые выполнить любой наш кулинарный каприз.

Я не была уверена, что когда-нибудь пойму своих родителей. Но я понимала ужин, так что я позволила рестораторам положить еду на мою тарелку и уселась за стол рядом с Этаном, когда все расселись на свои места, напряжение между ним и моим отцом было почти осязаемо.

— Тост, — сказал Роберт, держа свой бокал наверху. — За единение семьи, за наше здоровье и благополучие, процветание и счастье.

Мы сказали "Чирс"[37], и чокнулись нашими очень дорогими стеклянными бокалами, а затем приступили к трапезе.

Разговор был типичным. Мои отец и брат спорили о политике и деньгах, а мать и сестра обсуждали соседские сплетни. Каждая компания пыталась втянуть меня в разговор, но я, как правило, предпочитала смотреть и слушать. Это то, что, вероятно, делало меня хорошим исследователем и аспирантом, я была достаточно заинтригована другими людьми и их драмами, чтобы люди наблюдательные держали меня за достаточно внимательную.

Семье больше повезло с вовлечением Этана. Он не был скромен в выражение своего мнения, и, хотя он был почтителен, являлся человеком, заслуживающим доверия в своей жизни и в своем мире. Он не докучал пустой болтовней или низкопоклонством, не когда можно быть честным.

"Так это и есть семейный ужин", — через некоторое время сказал он.

Я проткнула вилкой спаржу. — "По сути. Добро пожаловать в дом Меритов".

"Они очень формальные, разве нет?"

"Любят быть модными", — согласилась я. — "Часть плана моего отца — оставить позади его воспитание. Это воспитание во многом было как у сына копа."

"Фантазия является тем, что делает вкус".

Моя сестра поймала мою легкую улыбку и послала мне лукавую.

— Что там такого смешного?

— Ничего, — сказала я. — Просто наслаждаюсь спаржей.

— Мм-хмм, — сказала она, но явно не купилась на это.

— Тише, Шарлотта, — сказала моя мать. — Они влюблены. Пусть у них будет свой момент.

Сидя на своих дорогих каблуках и в своем дизайнерском платье, возле самого красивого мужчины, которого я когда-либо видела, я показала язык своей сестре.

— Наслаждайтесь трепетом молодой любви, — сказал мой отец, словно вдруг стал экспертом по эмоциям. — Молодость мимолетна. Ну, наверное, не в вашем случае.

Моя сестра подняла свой бокал.

— Тут никогда не понадобятся процедуры для совершенствования лица.

— Аминь, — сказала моя мать, бросив Этану учтивый взгляд. — Если это не является грубым, могу я спросить, сколько вам лет?

— Нет, — сказал он, — И вы можете. Мне триста девяносто четыре года. О, и примерно три четверти.

Стол погрузился в тишину.

— То, что такое даже могло быть возможным... — нахмурилась моя мать.

— Вещи, которые, должно быть, вы видели — большой опыт, — сказала Элизабет, с блестящими от любопытства глазами. — Мировые войны. Новые технологии. Появление современной медицины. Это потрясающе.

— Мне посчастливилось попробовать многое, что достойно похвалы среди людей, — сказал он. Он протянул руку и положил ее на мою. — И найти приз, ожидавший меня в конце четвертого столетия.