Свадебное путешествие (СИ) - Крыжановская Елена Владимировна "Зелена Крыж"

— Гм, тогда интересная штука получается, мадам. Вот, эксперты заявляют, что раны всем троим нанесены именно этим оружием. Нож с пилой и даёт достаточно характерные порезы. Сравнительный анализ крови с лезвия так же подтвердил её совпадение с группой крови убитых и раненого. Отпечатки пальцев с рукоятки ножа не принадлежат ни одному этих трёх бандитов…

— Поищите эти отпечатки в нашем номере! — хмыкнула Виола, успокоившись, относительно крови на лезвии. — Их там предостаточно!

Начальник полиции постучал карандашом по стакану с водой на своём столе. (Ильм рассчитывал, что придётся отпаивать барышень валериановыми каплями, когда они будут рыдать и биться в истерике). Он постучал по стакану, как бы призывая к порядку.

— Мадам, вы хотите сказать, что этих бандитов мог убить граф Ориенталь?

Она спокойно кивнула:

— Естественно. И жаль, что только двоих.

Розанчик считал что-то на пальцах. Подумав, хрипло высказался:

— Значит, всего их было больше шести, но меньше двенадцати, раз трое остались… Восемь-десять, где-то так, шеф.

— Удары убитым нанесены профессионально, наверняка, — размышлял вслух Ильм. Розанчик снисходительно улыбнулся:

— А чему вы удивляетесь?

Начальник полиции подкручивал усы, раздумывая над новыми фактами. По следам и общей картине свалки, похоже, что дрались действительно человек десять.

"Это что же, он был один против девяти или против восьми, уложил на месте двоих, ранил, тяжело ранил, третьего и исчез вместе с остальными?" — Ильм представил себе озорного белокурого мальчишку, зятя Матиолы, которого мельком видел вчера в гостях.

— Да нет, вряд ли… — вслух произнёс начальник полиции. — Хотя…

— Что ещё вы можете нам сообщить? — невежливо прервала его раздумья Амариллис. — Где, по-вашему, находится сейчас Гиацинт?

Ильм развёл раками:

— Это из области догадок, мадемуазель… м-м… Кливи`, но если он жив…

— Он жив, — перебила Виола.

Полицейский терпеливо кивнул:

— Разумеется, нам всем хочется в это верить. Так вот, если он жив, то, вероятно, находится в руках тех людей, которые на него напали этой ночью. Возможно, им нужен выкуп или какие-то сведения. Достоверно лишь то, что его тело не найдено на площади. Может быть, вы желаете осмотреть трупы?

— Да! Желаем! — не раздумывая, ответили в один голос молодые дамы.

Розанчик поражённо уставился на девчонок. Он никак не ожидал от них подобного энтузиазма и сам не разделял его. Ильм, повидавший на своём веку много родственниц потерпевших, удивился не меньше.

— И поговорить с раненым мы тоже желаем, — пристально посмотрела на полицейского мадам графиня.

— Пожалуйста. Сержант вас проводит, — шеф ливорнской полиции подкручивал ус, скрывая растерянность. Виола бросила прицельный взгляд на стол:

— Я полагаю, вы позволите забрать имущество моего мужа? — она указала на нож.

— Это не положено, мадам! — возмутился Ильм. — Это вещественное доказательство и оно будет фигурировать в деле как орудие убийства.

— Самообороны, господин Ильм!

— Это ещё будет решать суд.

Виола с притворным изумлением всплеснула руками:

— Да ну?! А я полагаю, вы отдадите мне нож и спишете его как потерянный. Не мне вас учить!

У полицейского усы встали дыбом:

— Что ты такое говоришь, девочка! Я не отдам вам главную улику, а насчёт правомерности её применения будет решать суд!

Виола ядовито улыбнулась, а глаза остались холодными, как две льдинки:

— Да? А вы так же говорили бы, будь здесь моя мама? Считайте, что вы ей подарили свою "главную улику". А чтобы вызвать в суд моего… то есть ЕЁ зятя за убийство в целях самозащиты, его надо сначала найти!

— Но…

— У вас есть возражения? — сухо засмеялась Амариллис. — А оправдание у вас есть? У вас есть алиби на вчерашний вечер, когда под защитой, практически в присутствии самого начальника полиции города совершилось вооружённое нападение на дворянина, подданного иностранной державы? И вообще, у вас в городе с охраной правопорядка и обеспечением безопасности граждан творится чёрт знает что! На это у вас есть существенные возражения? Я хочу их услышать!!

Поскольку Ильм не нашёлся, что сказать вот так, сразу, Виола величественно кивнула и забрала нож прямо из раскрытой ладони полицейского:

— Он мне нужен для следственного эксперимента. Прикажите сержанту показать нам тела убитых.

Амариллис и Виола прошли за сержантом Крапивой, молодым военным, с любопытством наблюдавшему всю их беседу с Ильмом. Розанчик, не веря глазам своим, следовал за ними. В морг он идти честно отказался. Ждал на скамеечке в сквере, возле здания полицейского управления.

65.

*****

Морг и тюремный госпиталь находились в другом крыле того же здания. Вслед за сержантом девчонки уверенно проследовали туда.

Посиневшие небритые рожи двух мёртвых бандитов им ничего интересного не сообщили. (То, что у Гиацинта удар — дай Боже, они и так знали). Зато в изоляторе, глядя сквозь мутное молочно-белое стекло на раненого, Амариллис нахмурилась и приоткрыла дверь, чтобы получше его рассмотреть. Глаза её загорелись. Наклонившись к подруге, она прошептала:

— Нам повезло, это Джилио! Ну, голубчик, ты мне всё расскажешь, иначе я зубами завершу так прекрасно начатую графом работу!

Амариллис недобро усмехнулась, и они с Виолой зашли в палату к раненому.

Джилио, а это именно он по глупости попал под удар Гиацинта и валялся теперь на больничной койке, чувствовал себя неплохо. Самоуверенно потребовал адвоката, отказался вступать в переговоры с полицией и теперь отдыхал после операции. Но, увидев рядом с собой две пары очень злых зелёных глаз, пришёл в такой ужас, что стал звать священника, крича, что умирает.

— Замолкни! — приказала Амариллис. — Слышишь, Виола, он согласен променять нас на общество отцов-иезуитов. Как тебе это нравится? Дай-ка сюда нож!

Перед носом у Джилио выстрелило лезвие, покрытое ржавыми пятнами крови. Амариллис, мило улыбнувшись, оттянула простыню и легонько провела по ней ножом. Широкое полотно ткани разошлось, как туман, и в руках актрисы осталась длинная белая полоса. Она картинно вытянула руку и отпустила извивающуюся ленту на пол. Джилио испуганно покосился на неё, словно на ядовитую змею, потом уставился на лицо Амариллис.

— Что вам нужно? — сдавленно просипел он.

Актриса показала ему нож:

— Видишь эту штуку? Может быть, ты её не узнаёшь на вид, но могу заверить, что стоит мне тронуть тебя этим лезвием, и его прикосновение ты узнаешь!

Она присела рядом с бандитом на край кровати. Показала пальцем на повязку у него на животе, которая угадывалась под тонкой простынкой, потом нежно провела пальчиком по лезвию ножа.

— Это твоя кровь, понимаешь? — ласково сказала Амариллис. — Так вот, либо ты расскажешь, где тот человек, на которого вы напали сегодня ночью, либо… Я, как его лучшая подруга, завершу эту высокохудожественную работу. — Она недвусмысленным жестом показала, КАК завершит работу над его раной.

Джилио, и до этого бледный от потери крови, просто позеленел от ужаса, сообразив, что ночное приключение для него не окончено. Рано он радовался тому, что отделался сравнительно легко. Оказалось, он ошибся в оценке своего положения. И ещё как ошибся.

— А я помогу ей в этом, — ещё нежнее заверила Виола и, невесомо переступая пальчиками правой руки, прошлась от груди Джилио к его животу — самому уязвимому месту теперешней "статуи Командора". — Я помогу, потому что я — его жена, ясно?

Глаза у бандита стали совершенно безумными, и он взвыл:

— Все вы одна шайка! Убийцы!!

Амариллис лязгнула зубами:

— Кто бы говорил! Это вы — шайка!

— А мы — мафия, — сладко пропела Виола. — У нас в Неаполе, представь, существует обычай кровной мести… Ты был в Неаполе? Нет? Тогда… — Виола сменила тон и сухо велела: — Тогда ты рассказываешь, как всё было ночью. Называешь имена тех, кому это понадобилось и вообще искренне и быстро отвечаешь на все наши вопросы. Иначе, не только Неаполя, а даже тюремного коридора больше в жизни не увидишь. Понял?