Абсорбент. Маньяк, который меня любил - Оксана Заугольная

Игоря замутило, а позади него раздались булькающие звуки.

— Твоя помощница блюет, — тихо пояснил Иванов.

Игорь кивнул.

— Самого чуть не вырвало, — зачем-то признался он, при этом не отрывая взгляда от раны.

— Ну так чего бы нет, кустов тут много, — пожал плечами Иванов. — Никто не осудит, если ты переживаешь.

— Потерплю, — от такого понимания Игорю почему-то стало легче. Раздался шум мотоцикла, он оглянулся — это прибыл Сава.

— Тот самый журналист? — с неудовольствием поинтересовался Иванов, и Игорь понял, что, по сравнению с этим холеным типом, он вызывал гораздо больше доверия. Так что работать точно станет легче, а что ему еще надо?

Впрочем, Сава успел только поздороваться. Цепкий взгляд сразу выхватил тело, над которым склонился Митрич. Журналист вытянул шею, чтобы рассмотреть получше, и позеленел. Его тоже замутило.

— Да не здесь! — прошипел ему Матвей Данилович, оттаскивая к тем кустам, где стояла Дарья.

— Никакого понимания, как вести себя на месте преступления, — пожаловался он, возвращаясь к Игорю. А тому уже совсем расхотелось расставаться с обедом. — Беда с этими понятыми.

Митрич поднял голову.

— Ван, пошли своих, пусть вырезанную матку поищут. Небольшой такой мешочек плоти, фиолетово-розовый или синюшно-белый, как повезет, — попросил он. — И ногами пусть пошевелят, пока тут местные собаки улики не сожрали! Пусть проследят, где есть капли крови!

Игорь задержал дыхание. Вновь подошедшая дурнота отступила. Он поднялся на ноги и посмотрел на Саву. Блевал журналист очень натурально. Так он все-таки не убийца? Или просто хороший актер? Да, Игорь понял, что, судя по характеру падения, она прыгнула сама. Но кто бы ни разрезал ей живот — Митрич склонялся к мысли, что это проделали уже после падения; потому и крови так мало, что на холоде-то и не сразу после удара, — это точно был ее убийца. Других версий у Игоря не было. И считать этого неизвестного кем-то иным, кроме как убийцей, Игорь не мог.

— Вот что она имела в виду, да? — Дарья подошла ближе, она уже вытерла губы, но пахло от нее все равно кислым. — Она все-таки сделала по-своему. Спаслась от того, что он хотел с ней сделать, и умерла по своим правилам. Выиграла.

— По своим правилам? — повторил Игорь и взорвался: — Какого черта, Дарья! Ты совсем сбрендила?! Она умерла! Ничего она не выиграла, потому что умерла! Он, кем бы ни была эта тварь, может, и проиграл, только она ничего не выиграла! И уже не выиграет, потому что для нее уже ничего не будет, понимаешь? Она могла позвать на помощь кого-нибудь, да хоть эту Киру Михайловну. Могла уехать, вызвать полицию, позвонить кому-нибудь!..

Он замолчал, чувствуя внутри непривычную болезненную усталость. Никогда раньше ему не приходилось такое ощущать. Наверное, так чувствуют себя врачи, которые теряют пациента, идущего на поправку? Больно, мерзко. И Даша на самом деле ни в чем не виновата. От этого еще гаже.

— Не кричи на девушку, — подошел к нему Сава. Выглядел он все еще неважно. — Хочешь орать, на меня ори. Это я виноват. Ты просил поискать преследователя, а я еще и не начинал. Думал, куда торопиться. Тот ведь такой слабак был. Если и хотел убить, то в жизни бы не решился. Кто же знал, что подражатель решительнее окажется.

Дарью это заступничество не впечатлило, она посмотрела на журналиста с подозрением и перевела вопросительный взгляд на Игоря, мол, а это еще кто? Ответить Игорь не успел.

— Она позвонила, — все-таки произнесла Дарья. Совсем тихо, еле слышно. — Мне позвонила.

И ничего не добавила, да и не надо было. Сама Дарья как долго думала, прежде чем решилась позвонить Игорю? А он, предложивший поехать только через два часа? Осознание, что совсем немного, какие-то полчаса, может, час, отделяли их от момента ее смерти, тяжело давило на плечи. Но думать, что было бы, «если бы», времени у них нет, надо возвращаться к работе. К тому же кто-то из коллег Иванова уже нашел улику, о которой говорил Митрич.

И, как бы ни хотел Игорь, чтобы кто-нибудь увел Дарью, он хорошо помнил обещание, которое дал полковнику. Показать девушке всю работу изнутри. Что ж, остается надеяться, что Дарья справится. Почему-то Игорю очень хотелось этого.

— А представьте себе маньяка с крепким желудком и стальными нервами, который доделывает за более слабыми коллегами их работу? Не подражатель, а душеприказчик, — бубнил на заднем фоне Сава. — Осталось понять только, как они ему завещают свои безумные планы. Типа хотел убить тринадцать блондинок, красивое число, а сумел только до полусмерти напугать одну крашеную брюнетку…

— Сава, — хмуро остановил его Игорь. — Заткнись, а? Не до твоего вот этого… журнализма. Не надо придумывать непонятные истории. У нас тут реальная жизнь. И смерть тоже реальная. Прояви уважение, ты же тоже ее знал.

И Сава послушно заткнулся. Молодец какой.

Глава 25

Им было неприятно. Столько усилий, такое тонкое ведение, им так нравилась эта игра! Она нуждалась в таком же изящном завершении, и все должно было получиться. Но эта девчонка все испортила. Теперь они гораздо лучше понимали Николая, хотя быть им оказалось не слишком приятно. Николай был слабым и даже не пытался закончить все правильно. А вот у них почти получилось! Николай мог только ныть, что хотел всего лишь быть рядом с ней. Столько усилий потребовалось, чтобы вывернуть его жалкое трепещущее нутро, вытащить наружу тайные мечтания! Зато после его смерти было что натянуть на себя. Это скукоженное нутро расправилось на них, и Анна получила то, что должна была получить еще от Николая. Страх. Всепоглощающий ужас. О, она была совсем не глупа и поняла, что ее жизнь теперь полностью принадлежит Николаю. Только вместо того, чтобы покорно сдаться и позволить закончить начатое, она вздумала уйти от них по своим правилам!

Они сплюнули и в очередной раз намылили руки, смывая кровь, которой на них не было. Хирургические перчатки. Седьмой размер, тысяча семьсот за пятьдесят штук. Еще осталось больше половины пачки, расходовали очень экономно. А вот скальпеля было жаль. Будучи влюбленным Николаем, для Анны они выбрали хороший сплошной скальпель, не одноразовый на пошлой пластиковой ручке. Пришлось от него избавиться, а ведь он мог стать напоминанием о жемчужине коллекции! Немногие личности в их коллекции смогли открыться так глубоко, чтобы вытащить настолько темные желания, и они заслуженно гордились своей работой с Николаем. Николай мог бы успокоиться после смерти, обретя то, чего не мог получить из-за слабой воли и трусливого характера при жизни. Полную власть. Возможно,