Город живых - Антон Ледовских

Этой ночью было принято решение о создание первой колонии в рухнувшем мире.

Становление

Работа в деревне кипела. Археологи перебазировали лагерь за один день. Теперь некогда пустынная и сонная деревня стала похожа на растревоженный муравейник. Вместе с археологами в райцентр начали стекаться люди из соседних поселков. Походные шатры росли со скоростью грибов после дождя.

Клич, пронесшийся по степи, принес свои плоды. Люди все прибывали и прибывали. И все моментально включались в работу, кипевшую вокруг поселка.

В основном люди были заняты рытьем рва вокруг поселка. За ним вбивались заостренные колья. Хан не был уверен в эффективности возводимых укреплений, но это было неглавное, его задачей было занять людей на первом этапе становления колонии.

Вместе с людьми в поселок прибывала и живность. Целые стада коров, отары овец и табуны лошадей окружали деревню. И это только добавляло головной боли Валентину Юрьевичу. Несколько дней подряд деревня тонула в ржании и мычании, пока Хан не распорядился снарядить группы пастухов и отогнать стада в дальнюю степь.

Первая же неделя выявила слабые места в устанавливаемой системе. Чуть было не вспыхнувшая эпидемия привела к созданию первого карантина. Теперь вновь прибывшие подвергались обязательному медицинскому осмотру и находились первые несколько дней в карантинной зоне.

Инфекция была принесена беженцами с юга. Заражена была вся семья. Семейная пара с взрослеющей дочерью добрались до поселка на потрепанной легковушке. На них обратили внимание уже тогда, когда женщина бросилась на одного из местных. Тут уж полностью проявился дикий нрав потомков Великого Хана. Парень, атакованный тварью, не только не позволил себя ранить; схватив подвернувшиеся под руку вилы, он даже смог заколоть зомби. Когда же Валентин Юрьевич примчался на место происшествия, то застал ужасную картину кровавой расправы над оставшимися членами злополучной семейки, а именно отцом и дочерью. Оба тела были обезглавлены. Пройдя сквозь притихшую толпу, Хан внимательно осмотрел трупы. Симптомы заражения были видны невооруженным взглядом. Вздутые кровеносные сосуды, сильно выделяющиеся на фоне бледной кожи, не оставляли сомнений в инфицированности. Карину, протолкнувшуюся через толпу вслед за отцом, чуть не вырвало при виде мертвецов, но она смогла сдержаться. Вид убитой девочки, которая была ей почти ровесницей, преследовал ее впоследствии еще не один месяц.

Хан поднял голову и обвел окружающую его толпу тяжелым взглядом. Даже Карина вздрогнула, когда взгляд отца коснулся ее. Толпа же отступила на один шаг.

– Вы все сделали правильно, – глухим голосом произнес Хан. – Надеюсь, вы будете поступать так и впредь.

Толпа удовлетворенно загудела. Инцидент был исчерпан. Именно с этого момента и была организована первая карантинная служба.

Кроме обороны и обустройства быта Хан пытался решить вопрос с вооружением. Задымила давно заброшенная кузница на краю деревни. Поскольку раздобыть по месту огнестрельного оружия было нереально, Хан принял решение вооружаться по старинке. Как оказалось, в кузнечном деле равных ему среди низкорослых коренастых кочевников не нашлось. Кроме недюжей физической силы Валентин Юрьевич обладал широкими теоретическими познаниями в металлургии. Его талант историка в очередной раз смог проявиться в полной силе. К вечеру первого же дня работы в кузнице было изготовлено пять наконечников для копий. Ободренный первыми успехами, во второй день Хан выковал свою первую саблю. Вид его мускулистого тела в отблесках пламени кузни вызывал среди кочевников благоговейный трепет. Вскоре у Хана появились и первые ученики. Производство оружия встало на поток. Причем оно не ограничивалось только работой в кузне. Женщины плели веревки и тетивы из конского волоса, а молодые парни вовсю изготавливали тугие луки.

Все, кому позволял возраст и силы, занялись ежедневными тренировками. Хану необходимо было иметь силы, способные противостоять мертвякам. Люди тренировались в стрельбе из луков, фехтовании и обращении с копьем, также немаловажной частью подготовки была верховая езда. Несмотря на явную молодость и возражения отца, Карина принимала участие во всех этих мероприятиях. Причем делая при этом значительные успехи. Владеть мечом у нее получалось просто отлично, тем более отец, смирившийся с новыми увлечениями дочери, здраво рассудив, что боевые навыки в сложившихся обстоятельствах ей не помешают, выковал для Карины изящный и легкий меч. С тонким, слегка изогнутым клинком Карина была быстра как молния и легко побеждала более рослых и сильных противников. Скорость давала ей огромное преимущество.

Также в числе первых она была в стрельбе из лука. Через неделю она могла сбить висящее яблоко за пятьдесят шагов с первой попытки. Правда, яблоки по причине их полного отсутствия в данной местности зачастую приходилось заменять шариками, скатанными из глины, которой в степи было, наоборот, предостаточно.

А вот верховая езда давалась девушке с трудом. Местные, привыкшие в большинстве своем к седлу практически с детства, с улыбками наблюдали за неуклюжими попытками Карины держаться в седле. Не обошлось, конечно, и без падений, правда, заканчивались они не так уж страшно. Синяки только придавали юной воительнице боевой вид. Только когда Евангелина, имеющая опыт верховой езды, принялась за обучение девушки, падения прекратились.

Невольно девушки сблизились. Этому способствовала еще пара событий. Как-то вечером, набегавшись за день на тренировках, возвращалась к своей палатке. Уже почти войдя внутрь, Карина расслышала приглушенные всхлипывания. Прислушавшись, девушка пошла в обход палатки, направляясь к источнику звука. С тыльной стороны палатки оказалась Евангелина. Подвижная и энергичная днем, Ева позволила проявиться обуревающим ее чувствам только в одиночестве.

Забыв о чувствах ревности, Карина кинулась к плачущей девушке. Нежно обняв ее за плечи, Карина начала гладить Еву по голове.

– Не плачь, Евочка, все хорошо будет. – От растерянности Карина не могла подобрать нужных слов.

Фразы слетали с ее губ бессмысленно.

Ева подняла полные слез глаза.

– Может, и будет, только его уже не вернешь. Жених у меня в столице оставался.

Больше ничего выговорить Ева не смогла. Захлебнувшись рыданиями, она уткнулась в грудь Карине. Карина же стояла ни жива ни мертва, ей было ужасно стыдно за то, что она ревновала бедную девушку к отцу, не подозревая о горе, постигнувшем ее. Ничего не говоря, Карина лишь сильнее обняла Еву и долго так стояла, нежно гладя ее по голове.