Синий маяк - Ксения Литвинова
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
— Для твоих художеств колдовство не нужно, — ворчит Эй, выдёргивая из меня шипы, — достаточно упиться синей водой и взять кувалду потяжелее.
Неправда. Однажды у меня получилось нормальное ухо. Мохнатое, на одной ноге. Живое и зубастое. Я был в восторге, но Эй его съела. Совершенно бесчеловечно.
— Либо мы его, либо оно нас, — пояснила она, облизнувшись, — вдруг откусит тебе что-нибудь, а ты мне целиком нужен!
Моя безопасность волнует Эйку круглые сутки. Моя подруга не в состоянии помочь с магией, но пытается помочь с боевыми навыками. Она же и воинами питалась! Знает, как напасть и как уклониться. Бесценная девушка. Я долго не решался кинуться на неё с мечом, хотя Эй продемонстрировала, что магический клинок не способен поцарапать ей кожу.
— Но ты же ощутишь удар! — предположил я неуверенно.
— Сперва дотянись, — ощерилась она, отрастив хвост.
Дотягиваюсь я только через несколько недель, а до той поры хожу в синяках, которые Эйка любовно целует и пересчитывает.
— Не хочешь — не ищи корабли, — подзуживает она, — можем и здесь обосноваться, просто сдайся!
Только не это. Если отплыть не получится, подыщу скромный домик на берегу. Или построю. Заговорённый меч исправно рубит деревья, я проверял. Так что брёвна будут.
Главное — убраться подальше от центра острова. Здесь сосредоточены разные магические изыски, и замок в этом особенно преуспел. Даже когда всё тихо, в нём творится что-то древнее и тёмное. Мне так кажется. Эйка к подобным вещам равнодушна. Совершенно не понимает, что такое тяжёлый воздух и мрачные тени. Если кто нападёт, можно голову откусить — и горя мало!
Я смастерил себе новый щит из зеркала, но местная нежить не стала от этого роднее. Блеклые твари то и дело мелькают в стеклянной мути или ворочаются в углах. А иногда перебегают от стены до стены в дальнем конце коридора. Обнаглели! Постепенно притерпевшись к ним, я пробовал повторить странный эффект, который поразил меня, едва я тут очутился. Но ни в осколках огромного зеркала, ни в других отражениях не возникало новых видений. Как я ни крутил Пером, я только будил очередную нежить. Вот что это было в первый день — волшебная иллюзия? Или тот человек за стеклом был неизмеримо далеко? Или жил тут раньше? Иного на ум не приходит.
За стеной, где висело большое зеркало, оказалась комната со скелетами, про которую говорила Эйка. Да, я помню, что раньше там продолжался коридор. А теперь стала комната. Копаться в гнилых костях мне не захотелось. А если они так воплощаются? Проходят сквозь зеркало по очереди и с каждым отражением всё больше утрачивают человеческие черты.
Выслушав такую фантазию, Эй сказала, что меня нужно лечить. Срочно. И повела в кроватку. Но потом всё обдумала, и мы потащились среди ночи обратно. Покидали все кости в озеро — для своего спокойствия. С Эйкой невозможно бояться долго. Сама она редко боится и теряет рассудительность. Разве что из-за меня.
А у меня тяга к ней перебивает все прочие чувства, включая страх. С наваждением не совладать, хотя я ощущаю себя как в пожаре или наплыве безумия. Все зимние дни, все перепутанные минуты, когда она отдаётся мне на тёмных столах в библиотеке, когда я беру её в стылых галереях, увешанных мёртвыми зеркалами, и мы успеваем убежать за секунду перед тем, как чудовища сомкнут круг. Когда мы хохочем, пытаясь воспроизвести вычурные сочетания тел из книжки без названия, а с постели скатываются золочёные свитки, и со свитков сыплется сверкающая пыльца — мелкая, как на крыльях вымерших бабочек. Это не наше место, но других мест не осталось, их надо либо найти, либо выдумать. И чем сильнее мы прирастаем к замку, тем твёрже я уверяюсь, что пора уходить.
— Пока что не поздно остаться, — говорит мне Эйка в последний вечер, — просто, чтобы ты знал.
Она сидит в проёме распахнутого окна и бойко работает иглой, приколов край шитья к юбке. Основной её враг — солнце, поэтому в походе не обойтись без длинных рукавов и глухого ворота. Нынче пасмурно, но вряд ли так будет всегда.
— Ещё одна зима тут, и я врасту в зеркало, — объясняю я, присев рядом.
Из окна видно опрокинутое в озеро весеннее небо, луг за озером и лес за лугом. Над лугом порхают бабочки, хватая друг друга за хвосты. Лес запушился жгучими серебристыми листьями. Корни весело шебуршатся в траве и охотятся на бабочек. Сплошное загляденье!
— Хорошо бы подыскать тебе шляпу. Или платок на голову, — подсказываю я Эйке.
— Проще весь шкаф захватить! — усмехается она, расправляя ткань. — По дороге я в нём спать буду, потом на корабле поставим. А долго ты намерен искать волшебников?
— Решим, если отплывём, что толку гадать?
Сейчас меня больше волнует путь до гавани. И вообще, я что-то волнуюсь.
— А если я к тому времени все платья сношу? — переживает Эй. — Не хотелось бы предстать перед создателями оборванкой!
— Это всё, что тебя занимает? — я не могу сдержать улыбки.
— Сказать, что занимает меня ещё больше? — предлагает она, откусив нить. — Вдруг все маги потонули, или перебили друг друга, или уплыли так далеко, что концов не сыщешь? Вдруг ты последний? Вставь мне нитку, пожалуйста…
Перо слегка дрожит у меня в руке, и нужное заклятие удаётся не сразу. Без магии получилось бы быстрее, но я ведь пытаюсь стать волшебником! Последним или первым — как пойдёт.
— Я тебя расстроила? — удивляется Эйка. — Но ты же не мог не думать об этом! Сколько лет никто не проплывал мимо маяка?
Я безотчётно закладываю Перо за ухо и поднимаю на неё глаза.
— Почему ты именно сегодня спросила?
— Завтра в путь, а меня совесть мучает, — объясняет она. — Это ведь я тебя раздразнила кораблями.
— Или наоборот, — я черчу иглой по подоконнику, выводя её имя, — Эй, я думал про то, что всё без толку. Но думать и знать — не одно и то же. Ты советуешь особенно не надеяться? Я особенно не надеюсь. Но я хочу знать.
— Только
