Современный кубинский детектив - Луис Рохелио Ногерас

— Хосе Мануэль? Да он никому не помогал. Сидел на своих деньгах. Даже мне, своему брату, руки не протянул. Всего один раз я попросил его о помощи, так он мне ответил, что деньги надо зарабатывать, а не выпрашивать.

— Вы с ним не ладили?

— А кто с ним мог ладить! Я ж вам говорю, это был редкий эгоист, но ему везло. В один прекрасный день разбогател и с тех пор в каждом видел угрозу своему богатству.

— Зато, как я слышал, не жалел денег на вечеринки.

— И на женщин. Они выманивали у него что хотели. Еще бы! В его возрасте надо быть щедрым. И он мог себе это позволить. Он развлекался, пряча по дому купюры в сто песо, чтобы гости искали их, а я в это время... — Хосе Антонио стиснул зубы.

— Это происходило в Сьюдамаре?

— Да, именно там.

— Хосе Антонио, приходится вам в вашей работе пользоваться хирургическими перчатками?

— Иногда приходится, это зависит от того, какую помощь я оказываю животному Но я хотел бы знать, почему меня привели сюда? Почему мне задают столько вопросов? Что происходит?

— Мы ведем расследование... одной кражи.

— Кражи? А что украдено?

— Мы еще не знаем и нуждаемся в вашей помощи.

— Я вас слушаю.

Осорио откинулся на спинку стула.

— Рамон Абель был вашим племянником?

— Да, хотя я не уверен, правильно ли говорить о нем в прошедшем времени.

— Вы думаете, он жив?

— Я ничего не думаю, лейтенант Я не знаю, жив ли он, но и о его смерти мне тоже ничего не известно. Я его не видел с тех пор, как он уплыл на лодке и, говорят, утонул. Но я не видел также и его трупа.

— Один человек спасся после катастрофы и утверждает, что Рамон Абель был в лодке.

— Иному дай тысячу песо или чуть больше, и он станет Говорить, что в лодке была его родная мать.

— Итак...

— Итак, я ничего не знаю, и у меня нет никаких доказательств, но... неужели он как-то связан с этой кражей?

— Возможно.

Осорио выдержал паузу, чтобы как следует изучить лицо Хосе Антонио, но ничего необычного в нем не заметил.

— У вас хорошие отношения с Хулией?

— А по-моему, это дело семейное.

— И все же прошу вас ответить.

Хосе Антонио глубоко вздохнул.

— Да, хорошие. Она моя невестка...

— Где вы были в четверг с восьми до десяти часов утра? — стремительно прервал его Осорио.

Хосе Антонио казался удивленным.

— В четверг, то есть вчера? Вчера утром я почувствовал себя плохо и пошел к врачу.

— У какого врача вы лечитесь?

— У доктора Мирамара, это наш семейный врач.

— А на работе у себя предупредили?

— Я считал это необходимым. А вдруг возникнет какая-нибудь сложность, какое-нибудь срочное дело?

— И вы действительно были у врача?

— Разумеется. Я записался на прием около восьми и стал ждать доктора Мирамара. Его жена сказала, что он куда-то пошел. Так ведь и прием начинался с десяти. Украли что-то у доктора?

Тон у Хосе Антонио был располагающий.

— Нет, — поспешил внести ясность Осорио. — Обокрали одного служащего из зоопарка.

— Охотно верю, здесь еще хватает бандитов. Окружат кого-нибудь и отнимут деньги.

— У этого человека отняли не деньги.

Ожидая, когда офицер продолжит, Хосе Антонио застыл с выражением несколько глуповатого любопытства на лице.

— У него отняли гномов.

— Гномов?

— Да, похоже, они представляют какую-то ценность. А потом его бросили в ров со львами. Его пытались убить.

— Пытались... убить?

— Совершенно верно, но не удалось. Вам плохо?

Осорио подошел к Хосе Антонио и положил ему руку на плечо. Хосе Антонио был очень бледен.

— Это почки. Иногда у меня бывают колики. Будьте добры, дайте мне, пожалуйста...

Рубен принес ему стакан воды. Выпив воду, Хосе Антонио поблагодарил его.

— Проклятые камни. Спускаются в мочевой пузырь, и кажется, внутренности тебе кто-то кромсает кинжалом.

— Вам лучше?

Хосе Антонио кивнул.

— Как я уже сказал, — снова заговорил, сев на свое место, Осорио, — Хайме Сабас остался жив. — Офицер внимательно посмотрел на Хосе Антонио. — Вас что-то удивляет?

— Дело в том, что я знаю Хайме Сабаса, он служил у моего брата, садовником был. Я очень удивлен случившимся и хотел бы видеть его — он так хорошо относился ко мне.

— Сейчас это невозможно. Он в госпитале.

Хосе Антонио улыбнулся, в его светлых глазах блеснула насмешливая искорка.

— Я был бы рад поговорить с ним. Уже несколько лет я его не видел...

— Хосе Антонио, — снова прервал его Осорио, — вас никак не заинтересовала кража гномов?

— Нет.

— Разве вы не знаете, что они принадлежали вашему брату?

— Ах, эти! Да, я знал, что Хосе Мануэль купил как-то семь гномов из сказки про Белоснежку, но не знал, что это те самые. Так вот как, оказывается, наша семья причастна к краже?

Осорио кивнул, вынул из ящика стола чистый лист бумаги и протянул его Хосе Антонио вместе с шариковой ручкой.

— Напишите, пожалуйста, здесь свое полное имя и домашний адрес.

Хосе Антонио с улыбкой повиновался, поставив внизу энергичную подпись. Уже в сотый раз Осорио смотрел на его правую руку: все пальцы на ней были целы.

— Никуда не уезжайте, — сказал Осорио, провожая его до дверей, — следствие продолжается, и вы нам еще можете понадобиться.

— К вашим услугам, лейтенант.

После его ухода Осорио подошел к окну.

— Надо проверить, Рубен, действительно ли Хосе Антонио Трухильо был на консультации у доктора Анхеля Мирамара в четверг с восьми до десяти утра.

— Слушаюсь. Я уже записал себе.

— Итак, продолжим — мы не можем терять время.

Уже в машине сержант задал вопрос, который давно вертелся у него на языке.

— Почему ты ему сказал, что Сабас жив?

— Сам не знаю, какое-то внезапное озарение, еще неясная мысль.

— Думаешь, он убийца?

— А ты?

— Против него нет улик.

— Согласен, однако отсутствие доказательств и улик еще не говорит о невиновности.

— Если он действительно был у врача между восемью и десятью часами утра, он не мог совершить преступление.

— Логично. Но где доказательства, что он там был?

— Они нам неизвестны.

— Как неизвестно, действительно ли у него были почечные колики или это была его реакция на мои слова, когда я сказал, что Сабас жив.

— Потом он успокоился.

— Нет, он понял, что я солгал. Мне показалось даже, что он угадал ход моей мысли. Во всяком случае, пока очевидно одно: его ненависть и презрение к брату.

— Кстати, — воскликнул Рубен, щелкнув пальцами, — я забыл тебе сказать, что дом в Сьюдамаре, который принадлежал Хосе Мануэлю, после победы революции превращен в детские ясли. Называются они «Исмаэлильо» и расположены рядом с домом для престарелых. Старые по соседству с малыми. — Рубен улыбнулся. — Дом был национализирован в пятьдесят девятом году, и никто в нем тогда не жил.

Остановив машину у дома доктора Мирамара, Осорио и Рубен вышли и были удивлены, не увидев в приемной ни одного пациента. Однако жена врача рассеяла их недоумение.

— По пятницам Анхель не принимает.

— Мы хотели бы видеть его, сеньора.

— Он мне сказал, что обедать дома не будет и что собирается идти к вам давать... как это... он назвал...

— Письменные показания.

— Да-да, правильно.

— Мы не можем ждать доктора и очень просили бы вас нам помочь.

— Но Анхеля нет и... Я не знаю, как он к этому отнесется...

— Это совершенный пустяк. Нам нужно лишь посмотреть список больных, которые были на приеме у вашего мужа в четверг.

После некоторого колебания женщина пригласила их в библиотеку. На письменном столе, на том же самом месте, что и в прошлый раз, лежала тетрадь, куда заносились имена пациентов. Женщина протянула ее Осорио, Осорио просмотрел запись четверга, и Рубен тоже — из-за плеча своего начальника.

— Здесь нет имени Хосе Антонио, — сказал он, — а это значит...

— Кто вам нужен, скажите, пожалуйста. Я помогу...

— Мы ищем пациента по имени Хосе Антонио Трухильо.

— Ах, Пепе! Но его полного имени вы здесь не найдете. — Женщина взяла тетрадь, и ее указательный палец скользнул по странице. — Вот, пожалуйста: Пепе Тр. — Она вернула тетрадь Осорио. — Поскольку он наш старый пациент и к Тому же знакомый, я записываю его как Пепе и добавляю Тр., чтобы не спутать с другим Пепе, тоже нашим знакомым. Здесь записаны те, кто получили консультацию. Видите, Пепе был принят в десять двадцать пять.

— А где предварительная запись?

— Вот она. — Женщина приподняла чучело обезьяны, державшей коробок со спичками. — Кажется, если только я не ошибаюсь, Пепе записался рано и ждал Анхеля. Я помню это потому, что поила его кофе и просила посмотреть Клотильду. — Она улыбнулась. — Клотильда это моя кошка, уже несколько дней она не ест и гуляет по крышам.