Где-то рядом - Антон Дмитриевич Емельянов

Я хлопнул в ладоши — до этого я следил за происходящим без лишних движений и шума. Все стажеры невольно повернулись на звук, а когда их взгляды снова устремились вперед, они увидели, как призраки перед ними сливаются в одну огромную фигуру. Финальный этап тренировки, которую я задумал. Враг, которого нельзя победить… И если раньше я всегда заранее планировал, что будет дальше, то теперь мне самому было интересно, что же покажут стажеры.

Стоило ли тратить эти десять дней на них?

Ответа не было, я ждал… Они не побежали. Они не стали смотреть на меня и требовать ответа. Они приготовились сражаться до последнего. А ведь Аласа уже успела рассказать всем, в чем опасность проклятья. Они знали, что несколько черных умерли в этом месте, знали, что алтари тут не помогут, и все равно стояли на краю утеса под шум подтачивающих его волн и ждали. Верили в себя или в меня?

Я смотрел на них, и в глубине меня рождалось решение. Ответ на тот самый вопрос.

Глава 16. Узел

— Уходим! — я не стал доводить дело до конца.

Одно дело помочь Кладбищу сделать то, что оно и так хотело — уничтожить нас. И совсем другое — пытаться его остановить. Тогда силу крови Хашама придется использовать на полную, и лично я не поручусь, что это не приведет к новым неприятностям. Тем более стажеры уже показали все, что я хотел увидеть. Или они способны на что-то большее?

— Почему? — Аласа замерла возле созданного мной портала.

— Мы были готовы победить! — рядом с ней застыли и все остальные.

Стасс, Имир, даже до последнего старавшийся держать особняком Нигель — впереди, остальные на полшага — за их спинами.

— Кто ответит, получит право на один свой вопрос, — я замер. У нас еще оставалось немного времени.

— Вы хотите, чтобы мы научились проигрывать? — тихий голос.

Я внимательно посмотрел на совсем молодого бога. Золотистые волосы до плеч, синие глаза — такому бы быть героем где-то на границе света и тьмы, а он вместо этого собрался ко мне в следователи. Палачи Кота, как их еще порой называют. Он держался в стороне от остальных во время заплыва, он карабкался на стену одним из последних, в сражении с призраками тоже был в конце списка… Его не за что было бы выделить, если бы не момент появления призрачного гиганта: тогда он одним из первых сделал шаг вперед.

— Все верно, — я кивнул. — Мне показалось, что за эти дни вы смогли лучше ощутить свою силу, друг друга. Остался самый важный навык: понять границу, когда надо отступать, границу, за которой есть то, что вам недоступно. По крайней мере, пока.

— Тогда у меня вопрос, — парень-герой не стал тянуть со своей наградой и тряхнул длинной челкой. — Господин Кот, мы вам служим, мы готовы умереть за вас, но… Мы знаем, чего хочет Атон, мы знаем, за что сражается Карик. А вы… Никто ведь до конца так и не понимает: а чего вы хотите от мира? Ведь стоять рядом с нынешним демиургом — это не все, что нужно вам и чего вы ждете от нас?

Он пристально смотрел на меня, при этом не шевелясь. Остальные стажеры тоже не двигались. Над нами взлетела огромная призрачная нога, от которой во все стороны шли волны вибраций. Неожиданный эффект, когда разные кусочки одной силы расшатывают мир вокруг себя. В прямом смысле слова! Мои стихии даже в ауре крови Хашама просто отказывались работать рядом с ними. Вибрации разрушали и Свет, и Тьму, и даже обычно живущий своей жизнью Обман. Разве что я удерживал стихии до последнего с помощью воли и дополнительных вливаний энергии.

— Чего я хочу? — я заговорил. — От вас, от себя… Я хочу, чтобы этот мир изменился.

Я еще не говорил этого вслух, но, возможно, именно за мгновения до летящей с небес смерти тебя и будут слушать лучше всего. В том числе и ты сам… Я полностью выпустил свою силу, чтобы сдержать вибрации призрачного великана. Через него на меня давило словно все Кладбище разом, но это только бодрило. Ведь так это и работает, когда враг делает шаг за грань привычного. Либо ты идешь за ним, либо умираешь.

— Все хотят, чтобы мир изменился, — ответила Аласа. — Даже тот же Атон…

Как мило, она меня сравнила с нашим главным врагом.

— Нет, — оборвал я девушку. — Атон хочет изменить стихии, изменить свое положение, может быть, убить всех других богов. И все.

— А разве может быть что-то больше? — на этот раз спросил малыш Нигель. До этого он постоянно поглядывал на нависшую над нами смерть, но теперь забыл даже о ней.

— Может, но отвечать на этот вопрос для вас я не буду. Пусть это станет частью вашего пути, и когда кто-нибудь сможет понять, что именно я имею в виду, то… Я буду рад новому союзнику. Или даже другу.

По мере того, как я говорил, опущенные после бесконечной тренировки плечи стажеров начали расправляться, в глазах вспыхнуло пламя. Оно у каждого из них было свое, словно отражение пути, которым они прошли… Я не сказал стажерам ничего нового. Я просто намекнул, что есть нечто большее, чем привычный выбор между своим и чужим, добром и злом; и этого хватило, чтобы жажда нового и неизвестного поселилась в их сердцах. Как когда-то мои предки на Земле: кто-то шел на Запад, кто-то на Восток, у каждого был свой фронтир, свой край мира, который требовалось подчинить и покорить. С богами было так же: они карабкались по пути силы, открывали кусочки мироздания, пока… Так было на Земле — неизвестные регионы закончились, нечему оказалось больше манить и разжигать сердца. Новым фронтиром мог бы стать космос, но не срослось, движение вверх остановилось, а вместе с ним и бесконечный бег, который сначала направился вширь, а потом принялся угасать вместе с самой цивилизацией. Как бывало и раньше, когда люди доходили до пределов своего мира, а потом превращали остатки своей жизни в бесконечный пир на костях былых достижений.

«Хорошее сравнение, — в голове раздался голос Майи, которая иногда заглядывала в гости по нашей ментальной связи. — Значит, думаешь, раз боги тоже нашли все грани мироздания, познали все