Парабеллум. СССР, XXII век. Война в космосе (сборник) - Евгений Гаркушев

В генштабе за голову схватились – что, как, кто виноват? Решили сперва контрудар нанести, потом посчитали – поостыли. Сил на такой удар у Союза тогда не было. Понимаешь, паря, просто не было! Это что означает? Что списывать придется базу на Нике, со всем персоналом и железками списывать. Еще живых – зачислять в «невосполнимые потери». Да-а, так вот бывает, паря…

У грейтов разведка поставлена была звонко. Сам адмирал О’Дэрри, который «Дремлющий бык», за ней сек, лапу свою волосатую на пульсе держал. В общем, как пронюхали в объединенном штабе Коалиции об никейских делах, сразу и решили одним хлопком всё закончить. И пошел на Нику «Зевс». Тот самый, тяжелый линейный спейсер «Зевс»…

Стэлмен замолчал, подхватил узловатыми пальцами с углей крохотную закопченную кружку, сделал глоток кипятка и блаженно зажмурился. Лицо его, и без того морщинистое, на мгновение превратилось в застывшую маску древнего божества. Такие маски на олд-мамми Кирилл видел в музее, их делали из древесной коры аборигены Новой Гвинеи и использовали для обряда отпугивания злых духов от своих деревень.

– Ты про «Зевса»-то слыхал? – не двигая губами, спросила маска.

– Ну, что-то такое… – Кирилл неопределенно помахал рукой. – Наши строили какое-то чудо-юдо на секретной верфи у мертвой планеты Эол, а когда готовность спейсера была уже под девяносто процентов, грейты захватили верфь и перегнали почти готовый корабль к себе. Потом он как-то где-то погиб. Это он, «Зевс»?

– Эх, паря… – горестно затряс головой стэлмен. – Такие дела – а вы и знать не знаете. «Чудо-юдо»! – передразнил он Кирилла. – Да чтоб ты понял, «Ленинград» – так «Зевс» в девичестве звался – это линейный суперспейсер был. Лучший. Самый большой. Самый сильный. Самый быстрый. По этому проекту Союз три борта должен был построить – и с их помощью закончить войну. «Ленинград» – первый в серии. И надо такому случиться – грейты его взяли, теплого, на достроечном пирсе. Я ж говорил, разведка у них атас как работала. В общем, проморгали ваши. И превратился «Ленинград» в грейтовский флагман «Зевс». Операция по уничтожению Никейской базы первым его заданием стала. Первым – и последним.

«Домбай» и «Эрцог» в ту пору кладбище корабельное у Тауруса разгребали. Я тогда вращался в системе Знающего Путь Койву-Ногтя. Мы по Звездной Тропе к Таурусу пришли, на камнях сели, ждать стали. Дыменко к стэлменам с уважением был. Три часа на борт давал, а уж после «Домбай» корабль хавал. Много чего полезного наши калиты с тех дыменковских работ получили.

В общем, сидим мы на камнях, цирки растянули, ждем. Мусорщики по эллипсу ходят, расчет ведут, а вокруг хлама – видимо-невидимо! Кто уж там кого у Тауруса долбал, когда, а может, течениями эти борта туда нанесло – даже я не знаю. Короче, веселуха нам корячится – столько барахла. И тут с «пыльной дороги» весть приходит: на Нику «Зевс» идет. А это от Тау в двух шагах, и судя по всему, нету у грейтов другого пути, кроме как через нас. Койву-Ноготь фобоснул – еще бы, такая махина! Одним бортом плюнет – и всю систему раздавит, как муху. Велел наш Поводырь сворачиваться, а сам с Дыменко связался. В двух словах ему всё обсказал и посоветовал – а мы советы редко даем! – мол, вы, ребята, прикиньтесь ветошью, энергоустановки на заглушку и типа тоже мусор, походите по трекам пару суток. Глядишь, и проскочите.

Ну, ушли мы. А Лев Ильич остался. Чего он Ногтю ответил, я не знаю, но только совета слушать не стал…

Стэлмен снова замолчал, сделав перерыв на новый глоток. Кирилл вытянул затекшие ноги к уже почти потухшему костру, с наслаждением вдохнул студеный горный воздух. Обволакивающий говорок старого бродяги успокаивал, а перед внутренним взором разворачивалась удивительная картина великой межзвездной войны, о которой Кирилл знал всё больше из объемника, виртуалки, новостийных выпусков да пафосных фильмов с пропагандистским душком и неизменной «нашей победой» в финале.

Старик молчал. Он сидел неподвижно, прикрыв глаза, и казалось, забыл про курсанта. Кирилл досадливо поморщился – ему было интересно, чем закончилась история с «Зевсом» и «галактическим волком» Дыменко, но стэлмен, видимо, устал и, как у них это называется, «ушел».

Подождав для приличия несколько минут, Кирилл вздохнул, поднялся и двинулся в сторону училища.

– Сядь! – неожиданно проскрипел ему в спину старик. – Сядь и слушай… «Зевс» вывалился «из дырки» и встал. Я его успел посмотреть, когда тропу закрывал. Я, вишь, юнновый был, и «дверца» на мне висела. Ну, доложу я тебе, паря, это махина! Никогда после не видал я ничего подобного. Не знаю, сколько он в длину, характеристики всякие там, тэтэха какое. Но сетки гравитобатарей у «Зевса» были такие, что в них обычный грузовик пешком бы вошел. Вот такой это был крокодил…

И едва «Зевс» встал, сферу вокруг пощупал и маневровые движки на разогрев поставил, как выходят на него из-за железа наши мусорщики. «Домбай» ведущим, «Эрцог» позади. При полном параде. Чуть ли не с аншлагом: «Иду на вы!» А может, и был аншлаг. Дыменко – он отчаянный мужик, чего уж.

Говорят, смех на «Зевсе» стоял такой, что кому-то из штабных даже плохо стало, в больничке откачивали. Ну а когда там отсмеялись, пошла волна. Всё, как положено: «Лечь в дрейф, гравитроны обесточить, ждать призовую команду. В случае оказания сопротивления…», ну и далее по тексту. Что бывает в таком случае – это всем известно.

На «Домбае» молчат. «Эрцог» вообще потух, манипуляторы разбросал. Только один синий треугольник в носу светится. Сигнал это, означает «утилизационный отсек пуст». Тогда он больше всего на дохлого паука похож был. Я хорошо помню это: Таурус полыхает, как сопло; полосатый «Домбай» плывет, рядом «Эрцог» висит, а над ними «Зевс». Такая громада, что во рту сухо становится.

Дальше всё как во сне. Призовая команда с «Зевса» отваливает на двух абордажных ботах. «Домбай» разворачивается, типа чтоб борт поудобнее для призовиков подставить. «Эрцог» под самым «Зевсом» уже. И тут Дыменко «дает волну». «Эрцог» оживает, поднимает лапы и «берет» «Зевса». Лев Ильич рассчитал всё. Главный упор он на совместимость систем сделал. «Зевс»-то на советской верфи клепали! В общем, «Эрцог» достал из крокодила реактор. Достал, в брюхо свое запихнул – и в сторонку отошел. «Домбай» включает маршевые. У него они – моща, по работе так надо. Призовики на подходе. И тут по корпусу мусорщика идут три световых кольца красного цвета – иллюминационный сигнал «Погибаю, но не сдаюсь!». В эфире гремит музон олдовый: «Врагу не сдается наш гордый «Варяг», пощады никто не желает!» Лев Ильич дает форсаж – и бьется в свой собственный «Эрцог». В брызги бьется, разносит обе посудины и призовиков с собой забирает!