Сервис с летальным исходом - Нина Васина

В кухню входит ужасно довольный собой мальчик Коля.

— Я видел, как они отъехали! — сообщает он с порога. — Убедилась, что я все сделал правильно?

— С петардой в яме ты переборщил.

— Неужели сработала?! Ура! Кто попался?

— Тот, которого ты называешь сантехником, теперь обсыпан конфетти. А у тебя не было каких-нибудь гнусных шутих, вроде баллончика с запахом дерьма или брызгалки с краской?

— Нет. В этом доме я нашел только новогодние хлопушки.

На стене у кухонного стола зазвонил телефон. Мы смотрим на него, потом — друг на друга.

— Ты бери, — киваю я.

— Нет, ты!

— Я здесь случайно, а ты родственник!

— Я не родственник, а причина всех неприятностей!

В конце концов трубку сняла я, а “причина всех неприятностей” потащился в кабинет, чтобы там подслушивать по другому аппарату.

— Это следователь Поспелов говорит. Мне нужно вас видеть.

Коля заявил, что с него на сегодня достаточно общения с незнакомыми людьми, и потребовал запрятать его на супружеской кровати под три одеяла.

— Детей иногда нужно гулять на свежем воздухе, — укоризненно замечаю я.

— Вот и гуляй детей со следователем, а я иду в кровать! — Он решительно подхватывает с пола корзину с ребенком.

Сюшка с готовностью двинулась за ним.

Внимательно оглядев кухню, следователь остановился глазами на миксере. Я налила ему коктейль. Он принюхался, дождался, пока я выпью свой, и только после этого попробовал.

— Водка? — спросил Поспелов, вытирая белые “усы”.

— Коньяк.

— А вы уверены, что ребенку это понравится?

— Мне нужно успокоиться.

— Тогда я не вовремя?

— Вы всегда не вовремя. Потому что на работе. Приходите как-нибудь после рабочего дня, побеседуем по-дружески.

— Договорились, — согласился Поспелов, подобрав недогрызенное Сюшкой яблоко. — А сейчас, если можно, побеседуйте со мной для протокола. Итак. Вам знаком Артур Карлович Бехтев?

— Нет.

— Подумайте, не спешите так. Вот, пожалуйста, фотография.

— Это странный мужчина, который притащился сюда в три часа ночи и залез в багажник машины в гараже. Он не называл свое отчество и фамилию.

— Тогда зачем юноша по имени Николай Сидоркин привел его сегодня в обзорный пункт?

— Обзорный пункт! — усмехаюсь я. — Коля по глупости решил, что тем самым избавляет нас от неприятностей. Но они все равно приехали и провели обыск.

— Хорошо… Пойдем дальше. Вот тут у меня заключение лаборатории по составу имеющихся в металлической коробке морепродуктов и костей. Итак. Сушеная рыба оказалась, как вы и предполагали, карибским иглобрюхом, тут еще по-латыни ее название написано, если хотите, можете сами прочесть, я в латыни не силен. Не хотите? Ладно. Шкурка с чешуей змеиная, такие гадюки водятся в низовьях Оки, кстати, как тут указано, живут в основном в воде. Кости обожженные человеческого происхождения, — он многозначительно посмотрел на меня поверх очков. — Это все по составу в коробке. Так, что там у нас еще…

— Вы его арестовали?

— Бехтева? За что? Человек слегка не в себе, но документы в порядке, за помощью к властям он не обращался, он вообще принял нас за контрабандистов, помогающих нелегально выехать из страны. Так что я подождал, пока федералы отъедут от дома, и отпустил его на все четыре стороны.

— В какую сторону он пошел?

— На север. А теперь давайте поговорим о вас. Вы три раза посещали Карибские острова.

— Было дело, — вздыхаю я. — Некоторые полжизни готовы отдать за отдых на Гаити, а меня туда родители силой таскали, потому что отец работал в компании по установке холодильных систем. Первый раз я попала на Гаити, когда мне было тринадцать лет.

— Меня больше интересует ваше последнее посещение этого острова.

— Почему?

— Потому что Гаити — это пока единственное, что есть общего у вас и у Мадлены Кашутки. Она тоже приезжала туда.

— Извините, но там на пляжах русских всегда полно.

— И вы не встречались с этой женщиной на Гаити? — теперь рядом с фотографией Артура на стол ложится фотография светловолосой женщины в купальнике на фоне грандиозной пальмы.

— Откуда у вас эта фотография?

— Отвечайте на вопрос.

— Нет. Не встречалась. Отвечаю честно, помня об ответственности за дачу ложных показаний.

— Верю, — кивает Поспелов.

— Скажете, где взяли фотографию? В доме нет ни одной.

— Посмотрим, как пойдет разговор. Итак, вы не встречали эту женщину на Гаити, но знаете, кто это, хотя в доме нет ни одной ее фотографии.

— Это просто. Коля показал мне фото своей возлюбленной, он прячет его в гипсе. В кофре Мадлены было три паспорта с ее фотографиями. Хватит разъяснений?

— Хватит. Я могу допустить, что вы никогда не видели эту женщину. Теперь — внимание! Я спра-шиваю, были ли у вас с Мадленой Кашуткой, в замужестве Сидоркиной, общие интересы? Не спешите, можете подумать.

— Я не могу ответить на этот вопрос, нечего и думать, — вздыхаю я.

— Почему?

— Потому что ответ может мне навредить. А в таких случаях по закону я могу отказаться отвечать.

На стол ложится еще одно фото. Марина Крайвец в полной рокерской выкладке, с банданой на голове.

— Вот вам листок бумаги, напишите, при каких обстоятельствах вы встретились с этой женщиной и по каким признакам опознали ее тело в морге.

— Нет, мы так не договаривались! Я должна отвечать на ваши вопросы, а не роман писать! Чтобы объяснить, зачем я пошла на мост топиться, я должна буду слегка пройтись по своей прошлой жизни, и хотя она у меня не слишком насыщена исторической важности событиями, но страниц на десять машинописных наберется. Потом я должна буду объяснить, почему отняла чемодан у мертвеца под водой, потом…

— Хорошо. Прочтите, я набросал это с ваших слов после опознания в морге. Если все верно, подпишите.

Читаю, и глаза сами лезут на лоб после первых же строк.

— Что это такое? “…Находясь в некоем помрачении ума (о чем свидетельствует праздничный маникюр искусственных ногтей и обритая голова), решила броситься с моста в воду с целью сведения счетов с жизнью. Подобная реакция организма на неприятности может наблюдаться при повышенной лактации у недавно родивших женщин…”

— Мой оперуполномоченный тоже говорит, что это больше похоже на речь защитника в суде, чем на показания. Если не согласны, можете не подписывать.

Подписываю, не дочитывая.

— Зря вы это, — бормочет следователь, — я там в конце еще объяснял ваше присутствие в доме…

— Представляю!

— Давайте я вам расскажу, какие соображения имею по этому делу.

— Это еще зачем?

— Вам разве не интересно? — следователь удивлен.

— Абсолютно неинтересно!

— Ну, тогда вы скажите, зачем сидите здесь.

— Нет, сначала вы скажите, где взяли фотографию Мадлены в купальнике.

— Хорошо, — шумно вздыхает Поспелов и смотрит на меня оценивающе. — Эту фотографию мы изъяли у Артура Карловича Бехтева, после того как обнаружили ее запрятанной в подкладке его плаща.

— О черт! — стучу я кулаком по столу.

— Вас это как будто огорчило, — замечает Поспелов, ужасно довольный собой. — Он сказал, что любимая женщина должна была ждать его в этом доме ночью, а в багажник он залез, чтобы устроить ей сюрприз.

— А снотворное он зачем глотал? — рука сама опять хрястнула по столу.

— А это было совсем не снотворное, а успокоительное!

— А вы ему и поверили? — теперь я бросаюсь к Поспелову через стол.

— А мы взяли таблетку на анализ!

— Хотите кофе? — я в изнеможении опускаюсь на стул.

— Нет. Я хочу растворимого какао вон из той банки. Шесть ложек порошка, шесть ложек сахару. — Поспелов подвигает ко мне первую попавшуюся чашку со стола, чтобы я в нее все это насыпала и залила кипятком. — Почему вы так огорчились?

— Потому что до этой минуты у меня еще была надежда, что Артур в белом просто ошибся домом!

— Бросьте, вы так не думали.

— Думала!

— Не думали!

— Ладно, — сдаюсь я. — Хотела, чтобы это было так. Чтобы он ошибся. А огорчилась, потому что если эту фотографию увидит Коля и если вы ему еще по своей милицейской принципиальности объясните, откуда она!..

— Я не скажу, — следователь прижал ладонь к груди. — Меня интересуете вы, а не мальчик Коля.

— Странно… — я задумалась. — А меня интересует только мальчик Коля.

— Не отвлекайтесь. — В чашку с какао следователь осторожно опускает кончик сдобной булки и сосредоточенно топит его, наблюдая за пузырями. — Допустим, — говорит он, вытащив булку и дожидаясь, пока она стечет, — Мадлена Кашутка занималась определенным видом бизнеса по заданию некой государственной структуры. А как, по-вашему, в этот бизнес попала Марина Крайвец?

— Спросите у некой государственной структуры! Один представитель этой самой структуры сейчас как раз выковыривает конфетти из своей одежды!