Единственная женщина на свете - Татьяна Полякова

– У меня была Настя.

– Поэтому ты так паршиво выглядишь?

– Она боится за тебя и… ей здесь тоже не безопасно.

– Я велел ей оставаться в Питере.

– Ты, по крайней мере, мог бы отвечать на ее звонки.

– Тебе-то что до этого?

– Да пошел ты к черту…

– А ты изменилась, – помолчав немного, с усмешкой заметил он. – Раньше непременно бы сказала «извини». Настя хочет сама принимать решения, так ради бога.

– Стас, – тихо позвала я. – Она нуждается в тебе… она тебя любит.

– Да, – кивнул он.

– Она приехала, потому что боится за тебя.

– Девчонка вовсе не дура, как может показаться. И все понимает.

– Разбирайтесь сами, – поморщилась я.

Он молчал, продолжая меня разглядывать, а я подумала, что надо встать, выйти на балкон или в кухню, все равно куда, лишь бы не видеть его, не чувствовать рядом. Но сил подняться не было.

– Я понимаю, что тебе на мои слова наплевать, – произнесла я, вновь не выдержав долгой паузы. – Но… уезжай.

– Какой в этом смысл, если через неделю опять приеду?

– Стас… – прошептала я, вышло испуганно, и я в досаде покачала головой.

– Послушай меня, просто послушай… – Он оперся локтями на колени и теперь оказался совсем близко, так близко, что я чувствовала его дыхание. От его настойчивого взгляда было не уйти. Я взяла подушку, прижала к груди, чтобы не видеть, как дрожат мои руки. Уткнулась взглядом в пол. – Не было дня, чтобы я не думал о тебе. Выл по ночам, а утром говорил себе: все справедливо. Ее ты никогда не получишь, зато теперь бабла немерено, все как ты хотел. Что хотел, то и получил. Я знал, что приезжать сюда – скверная затея, и все-таки приехал. Ни на что не надеясь. Просто хотел увидеть тебя, а еще убедиться – все так и есть: я могу сколько угодно биться башкой о стенку, ничего не изменишь. Но все оказалось даже хуже. Для тебя тоже ничего не кончилось. Тебе так же больно, как и мне…

– Я прекрасно жила без тебя, – сказала я поспешно.

– Врешь, – резко ответил Стас, а я пожала плечами:

– Ну, может, не прекрасно, но ведь жила… И еще проживу.

Он ухватил меня за подбородок, больно дернул, заставив поднять глаза.

– Я люблю тебя, – сказал он, и сердце сделало безумный скачок, а потом остановилось. – Я люблю тебя. И ты меня любишь. Даже если скажешь «нет», я все равно не поверю. Посмотри мне в глаза и скажи… – Он смотрел в упор, а я пыталась уйти от его взгляда, не смогла и зажмурилась.

– Я не люблю тебя. Уезжай. – Во рту пересохло, голос звучал хрипло, чужой голос и слова чужие.

– Ты дурочка, Принцеска, – шепнул он и поцеловал меня. Он целовал меня, а я вцепилась в его плечи, мне казалось, я хочу оттолкнуть его, а прижалась еще теснее. Стас провел ладонью по моему лицу и сказал с печалью: – Как я тосковал по тебе…

И все перестало иметь значение. Лишь бы чувствовать его рядом, слышать его голос… «Я люблю тебя, я люблю тебя»… Даже если бы какой-то всезнайка успел шепнуть, что я пожалею, что за каждую минуту ворованного счастья я опять заплачу годами жуткой тоски и страха, меня бы и это не остановило. Я любила его, и не нашлось в моей жизни ни до, ни после ничего, что могло бы хоть чуть-чуть сравниться с минутами, когда он был рядом. Выходило неутешительно и безнадежно. Сама моя жизнь без него лишена ценности, и отдать ее за недолгое счастье не только не жаль – мне представлялось, что это весьма выгодный и разумный обмен. Вот так обстояли дела на тот момент, и не было у меня всплесков горечи или обиды, ничего, кроме невыразимой сумасшедшей радости.

– Как думаешь, в ресторан мы еще успеем? – спросил Стас. В комнате было темно, и я понятия не имела, который час.

– Могу приготовить салат.

– Шутишь? Мне требуется что-нибудь посущественнее. Надевай свое лучшее платье, и поехали. Поужинаем где-нибудь. И снимем номер в гостинице. Твой диван – божье наказание, лежать на нем можно только солдатиком, а у меня большие планы в отношении единственной женщины на свете. – Он легко поднялся, включил свет. – Время детское. Где-нибудь нас накормят. Я в душ, а ты отдохни немного. Не возражаю против эротических фантазий, – весело подмигнул он. – И все обещаю осуществить.

– У тебя есть на это силы? – засмеялась я.

– Будут, как только съем большой кусок мяса. Лучше два. Тебе тоже не мешает подкрепиться, в последний раз ты откровенно халтурила. – Я запустила в него подушкой, и он поспешил убраться в ванную.

Стоило ему исчезнуть за дверью, я мгновенно почувствовала беспокойство, а еще страх. Так было и раньше. Пока он рядом со мной, все представлялось правильным, я не сомневалась в его словах и точно знала, что должна делать. Но оставшись одна, мгновенно терялась, впадала в панику и могла думать лишь о том, чтобы поскорее оказаться с ним рядом. Вцепиться в его руку покрепче и не отпускать. Я ненавидела эти минуты раньше, ненавидела их и сейчас. А еще боялась непрошеных мыслей, что являлись тогда и, как по заказу, возникли в ту минуту, когда Стас исчез за дверью. Вот бы повезло, окажись мы вдвоем во всем мире. Тогда препятствием стал Вадим, сейчас Славка и Настя. Почему в жизни все так по-дурацки и любовь приносит страдания, если не мне, так тем, кто дорог? К черту всех, главное, быть рядом с ним. Только это важно. Я вскочила и припустила в ванную.

И попятилась назад. Ты взрослый человек, вот и веди себя соответственно. Что он подумает, если ты начнешь ломиться в дверь? Решит, что я минуты не могу прожить без него… Так и есть. Не могу. Никогда не могла. Эти долгие годы… Ладно, ты терпела несколько лет, потерпишь еще десять минут, пока он стоит под душем. Я отправилась в кухню, то и дело поглядывая в сторону ванной, поставила турку на огонь, мысленно торопя Стаса. Накрыла на стол и даже что-то напевала. Вот, смотри, как я без тебя. Я научилась, я могу… пять минут могу, десять… да выходи же, наконец. А что я буду делать, когда он уедет? Шляться ночами по улицам в компании бродячих собак? Это мы уже проходили, этим нас не испугать… Кто сказал, что к боли привыкаешь? Ни черта… ее можно загнать поглубже, даже сделать вид, что ее нет вовсе, и знать, каждую минуту знать, что она здесь, явится внезапно, перехватывая дыхание. Я привалилась к стене и зажмурилась, отчаянно сжав кулаки. У меня нет сил пережить все еще раз.

Вода в турке закипела, я бросилась к плите, призвав себя к порядку, достала кофе и в этот момент услышала, как хлопнула входная дверь. Славка. Конечно, Славка. Идиотка, мать твою, даже дверь не удосужилась закрыть. Впрочем, какая теперь разница.

Славка заглянул в кухню, я стояла к нему спиной, боясь повернуться. Все даже хуже, чем могло быть. Я бы попыталась объяснить, хотя кому нужны мои объяснения. Разве только мне, чтобы не чувствовать себя последней дрянью.

– Привет, я подумал, даже если ты меня прогонишь, я все равно в выигрыше: хотя бы увижу тебя. – Славка обхватил меня за плечи, торопливо поцеловал куда-то в шею. – Ты теплая и очень сладкая.

– Я ведь просила не приезжать.

Он расцепил руки и повернул меня к себе. Я знала, как выгляжу: женщина с распухшими от поцелуев губами, в глазах которой счастье, а еще стыд. Жгучий стыд за это самое счастье. Провалиться бы сквозь землю…

– Ты… – Славка посмотрел в сторону ванной. Он, конечно, слышал, как льется вода. – Ты… – Он нахмурился, лицо вдруг как-то сжалось, а губы страдальчески кривились.

– Так вышло, – сказала я, отводя взгляд, чтобы не видеть его лица.

Если бы он ударил меня или хотя бы накричал, стало бы легче. Он молча смотрел на меня, так долго смотрел… Кофе, шипя, разлился по плите, шум воды из ванной больше не доносится. Скрипнула дверь, и Стас позвал:

– Принцеска… – Прошлепал босыми ногами по полу. Мокрые волосы падают на лоб, полотенце на бедрах. – Отойди от нее, – сказал Стас и шагнул вперед. – Отойди от нее…

Славка так и стоял, замерев, одна рука на моем плече, губы дрожат, словно он хотел что-то сказать и вдруг разучился говорить. Стас сбросил его руку с моего плеча, встал между нами.

– Иди в комнату, – приказал, не глядя на меня. А я была не в силах сдвинуться с места. – Чего глаза выкатил? Ты что, всерьез думал, что я тебе ее отдам? Ни тебе, никому другому. Выметайся. Ты понял? Если не понял, объясню по-другому.

– Я понял, – сказал Славка и усмехнулся. – Очень хорошо понял. Не дает покоя, что она сорвалась с крючка, да? Лишился своей ручной собачки? Слушай, Стас, а давай я тебе денег дам? Хочешь миллион? Два хочешь? Я и три дам…

– Славка, – испугалась я.

– Все нормально, Принцеска, – тихо произнес Стас. – Заслужил. Что еще скажешь?

– А что тут говорить? Сволочь ты, обычная сволочь. Ты ей жизнь исковеркал, ну так хоть в покое оставь. Но тебе ведь плевать на нее. Деньги у тебя уже есть, теперь она понадобилась, так?

Стас провел рукой по волосам, медлил с ответом, а заговорил очень тихо. В голосе его не было злости, скорее печаль:

– Я люблю ее. Ты можешь думать что угодно, но я люблю ее. И она меня любит. Всегда любила. Ничего бы ты не выгадал, даже если бы она не легла со мной сегодня. Ты это знаешь не хуже меня.