КВАЗИ - Сергей Лукьяненко

– Ну надо же! – вдруг восхищённо сказал Михаил, разглядывая табличку под скелетом какого-то чудища. – Привезён из Монголии Иваном Ефремовым!

– Точно! – обрадовался я. – Ефремов. А то у меня крутилось имя – то ли Перумов, то ли Дивов! А это Ефремов! Никогда не читал, вот и вылетело из головы.

Михаил посмотрел на меня так, будто я сообщил ему, что не знаю грамоты и развожу огонь при помощи трения. Видимо, в эпоху его молодости Ефремов был популярен.

– Не читай, – сказал кваzи. – Не перегружай голову.

Почему-то стало обидно, и я твёрдо решил почитать этого палеонтолога-фантазёра.

Профессора Полозкова мы нашли в пятом зале, где было самое интересное – скелеты динозавров. Посетители, не слишком многочисленные, в основном здесь и тусовались. По сравнению с моим детством поменялось немногое – добавились голографические проекторы, включавшиеся раз в несколько минут и одевавшие скелеты в призрачную плоть. «Ожившие» динозавры злобно клацали челюстями, вращали глазами, дышали, нюхали. Дети были в восторге, да и взрослые вздрагивали и смущённо хохотали.

А так – особых изменений я не заметил.

Палеонтология – наука неспешная, оперирующая миллионами лет. Что ей четверть века?

Александр Павлович, которого так свойски звали Алпалычем, как раз закончил свою лекцию. Выступал он не перед детьми, а перед группой немолодых женщин. Видимо, какая-то организованная экскурсия. Несмотря на то что он был кваzи, выглядел старенький академик на удивление бодрым и живым. Видимо, любимая работа после возвышения полностью стала смыслом его существования.

А ещё мне показалось, что Алпалыч карикатурно походил на огромного антропоморфного сверчка, предмет своего изучения. То ли у меня воображение разыгралось, то ли способности кваzи к мимикрии подсознательно влияли на профессора. Один в один Мудрый Сверчок из книжки «Буратино» – личико заострённое, глаза большие, навыкате, на лысой голове торчат, будто антенны, две прядки волос.

– И на этом позвольте раскланяться. – Он и в самом деле поклонился женщинам. – Надеюсь, удивительный мир палеонтологии стал для вас ближе и роднее!

Может быть, он и ещё что-то хотел сказать. Но в эту секунду он увидел нас с Михаилом.

И побежал.

Даже в беге старый палеонтолог чем-то походил на своё любимое насекомое – он не то чтобы прыгал, но через каждую пару шагов слегка подскакивал.

– Стойте, Александр Павлович! – закричал я, бросаясь за кваzи. – Стойте!

Но профессор нёсся вперёд, ловко лавируя между стендами, скелетами и световыми проекциями.

Да что ж это делается-то!

Не стрелять же в него!

И без того скандал – полицай гонится за почтенным уважаемым академиком!

К счастью, я был с Михаилом. Как говорится, хочешь поймать кваzи – возьми с собой другого кваzи.

Как и в случае с задержанием Виктории, Михаил легко обогнал меня, догнал академика и бережно повалил на пол под скелетом какого-то летучего птеродактиля или птеранодона. Зал замер, глядя на происходящее. Кто-то из маленьких детей заплакал.

Ну вот, скандал, а то мало нам скандалов…

– Профессор! – закричал я на весь зал. – Простите, но вам не удастся вновь отказаться от вручения государственной награды!

Уже начинавшаяся среди посетителей паника мгновенно превратилась в любопытство.

– Какой награды? – уставился на меня с пола академик.

Михаил помог ему встать, при этом крепко держа под локоток.

– Государственной премии Академии наук в области биологии! – на весь зал объявил я. – За открытие саблезубого сверчка, гриллуса махаройда полосковуса!

Пока Михаил уводил обалдевшего профессора, я повернулся к залу и торжественно объявил:

– Вы уж простите, что мы так всех напугали! Отказывается получать награду! Говорит, что его интересует только наука! Синдром Перельмана! Но настоящие учёные должны быть отмечены обществом!

Общество зааплодировало и начало высказываться в том духе, что я совершенно прав и мудрого академика надо наградить насильно.

– А саблезубый сверчок был большой? – поинтересовался какой-то любопытный мальчик. День какой-то сегодня такой – сплошь любопытные дети! Ещё у Михаила один дома – результатов анализа ждёт…

– Нет, – сказал я, но когда мальчик огорчённо вздохнул – щедро отмерил рукой расстояние в метр от пола. – Не очень большой, но свирепый, его боялись даже тигры!

Сообщив эту удивительную информацию публике (боюсь, их представление о палеонтологии уже никогда не вернётся в норму), я торопливо выскочил из зала вслед за двумя кваzи. В пустынном коридоре взял академика под свободный локоток и мрачно прошептал:

Тятя, тятя, наши сетиПритащили мертвеца!

Академик издал печальный вздох и заговорил, быстро крутя головой то к Михаилу, то ко мне.

– Вы не понимаете! Вы ничего не понимаете!

– Хотите сказать, что Виктория к вам не приходила? – спросил я.

– Ну конечно же, приходила! Вы не понимаете её действия! Она же пытается спасти!

– Кого? – спросил Михаил.

– Ну как это «кого»? Их! Людей!

– Спасибо ей от лица всех людей, – сказал я. – А ну-ка рассказывайте, гражданин академик.

Полозков немного успокоился.

– Давайте присядем? Может быть, в кафе, у нас хорошее кафе…

– Идёмте, – согласился Михаил.

– Она не здесь? – уточнил я.

– Вика? Нет-нет, она утром ушла. Куда – не знаю! – Академик был сама общительность. – Она и появлялась-то у меня три раза. Первый раз – когда убежала из милиции…

Эта «милиция» была столь старомодна, что я внезапно поверил ему. Не собирался он больше убегать. И врать, пожалуй, не станет.

Мы спустились в кафе (мимо циклопического барельефа на стене, изображающего эволюцию – от копошащихся в первобытном океане микробов к зубастым динозаврам, а потом и к человеку). У барельефа фотографировались посетители. На нас никто внимания не обращал.

В кафе (а скорее, просто буфете на первом этаже) я заказал кофе, Михаил стакан воды, академик попросил «чайку ромашкового, как всегда». Обычно кваzи не заморачивались вкусовыми изысками напитков, пили либо воду, либо какой-нибудь сладкий лимонад. Но все имеют право на блажь, даже после смерти.

– Рассказывайте, Полозков, – сказал Михаил.

– Вы же про вирус знаете? – спросил академик и покосился на меня.

– Знаем, – подтвердил я.

– Вы замечательно держитесь! – сказал Полозков с уважением. – Так вот, когда Вика поняла, что профессор Томилин непреклонен и отговорить его не удастся, то она решила… э… помочь ему быстрее стать кваzи. Она надеялась, что он избавится от своей ненужной экзальтации и скоропалительных решений. Но она опоздала…