Чужой крест - Ирина Сафина

За чаем разговаривали о погоде, хвалили Дарью Петровну и ругали гастарбайтеров, что работали на строительстве нового дома в их поселке за то, что те устроили свалку чуть ли не по середине проезжей части.

Лиза поняла — Ангелина Васильевна собрала их для серьезного разговора, и начнет она его только после того, как Сенечку уведет няня. Нехорошие предчувствия склизким холодом окутывали сердце. Лиза ерзала на стуле.

Вячеслав нашел под столом Лизину руку, легонько сжал ее, а затем наклонился и произнес:

— Не волнуйся и не дергайся, все будет хорошо!

Наконец Ангелина Васильевна попросила Анну Михайловну поиграть с Сеней в его комнате. Сеня заупрямился и попробовал спрятаться на Лизиных коленях, но его надежды не оправдались. Лиза и Ангелина Васильевна одарили Сеню одинаково строгими взглядами, и ему пришлось подчиниться.

— Лиза, — сказала Ангелина Васильевна, выждав некоторое время после уходя Сени с няней. — Как непривычно называть тебя этим именем…

— Называйте, как вам удобнее, — предложила Лиза.

— Лиза, — повторила более твердо Ангелина Васильевна, — у меня две новости. Как говорят в кино — одна хорошая, а вторая плохая. Однако я не стану спрашивать, с какой новости начинать, и начну с хорошей. Но перед этим, пожалуйста, ответь мне только на один вопрос, он мучает меня все время!

— Конечно, — поспешно отозвалась Лиза. — Что вы хотите знать?

— Ты выросла в детском доме. Причем, твое детство пришлось на конец девяностых, начало двухтысячных. В это время в стране творилось бог знает что! Могу лишь догадываться, какое воспитание могли дать ребенку в детском доме. Так скажи мне, каким непостижимым для меня образом, ты смогла приобрести хорошие манеры и грамотную речь?

Лиза обиделась. Ей пришлось призвать на помощь все свое мужество и здравый смысл, чтобы не встать и не уйти с гордо поднятой головой. Разве детдомовцы — дети инопланетян? Отбросы общества? Что за убогие стереотипы, что детдомовец не может стать образованным и воспитанным человеком?

— Я всегда много читала, — выдавила из себя Лиза. Подавить гнев стоило большого труда. — Очень много. И вы напрасно думаете, что в детских домах растут дети, неспособные учиться и самосовершенствоваться…

— Прости, — спохватилась Ангелина Васильевна. — Прости меня, пожалуйста!

Даже Борис Львович открыл рот — настолько взволнованно, искренне, заискивающе прозвучала эта просьба. Совершенно немыслимые слова в устах Ангелины Васильевны! Ведь даже после снятия с Лизы незаслуженного обвинения в краже, Ангелина Васильевна перед ней не извинилась.

— Не за что, — пробормотала ошарашенная Лиза.

Меж тем Ангелина Васильевна продолжила:

— Итак, вернемся к хорошей новости.

— Разреши я начну, — перебил ее Борис Львович и обратился к Лизе: — Вы, наверное, не помните, но когда мы разговаривали около больницы пока шла операция, я попросил вас пожевать жевательную резинку. Затем, в больнице, я забрал ее у вас и спрятал в чистый бумажный носовой платок. Я отдал эту жвачку на экспертизу вместе с материалом, взятым у Виктории…

— Экспертизу? — воскликнула Лиза.

Вячеслав тоже хотел что-то сказать, но закашлялся. Лиза постучала его по спине.

— ДНК? — наконец выдавил сквозь кашель Вячеслав.

— Именно так, — подтвердил Борис Львович. — Именно так.

— И что? Что показала экспертиза? — спросила Лиза вмиг осипшим голосом.

Ангелина Васильевна и Борис Львович переглянулись. Ответила Ангелина Васильевна:

— Сегодня утром Борис Львович забрал результаты. Лиза! Ты и Виктория — родные сестры, в этом не может быть сомнения!

Шмель летал над столом. Огромный, лохматый, невесть откуда взявшийся шмель. Лиза наблюдала за его извилистым полетом и думала: «Как громко он жужжит!». Будто это в данный момент и было самым главным — полет шмеля занимал все ее мысли.

— Дорогая! Лиза! Лизонька! — тормошил ее Вячеслав, но шмель гудел так громко! Заглушая все!

Лиза повернулась и посмотрела на Вячеслава. Он что-то говорил. Но что? Она не слышит! Не слышит ничего! Затошнило. Ее сейчас вырвет!

— Лиза! Лиза! — подскочил к ней Борис Львович. Одно мгновение, и его взволнованное лицо начало расплываться, мир покачнулся и…

Лиза дернулась и подскочила. Чьи-то сильные руки надавили на плечи, возвращая ее тело на пол.

— Что со мной? Где я?

Зрение сфокусировалось, и Лиза поняла, что по-прежнему находится в столовой, лежит на полу около стола. Борис Львович сидел рядом на коленях. Из-за его спины выглядывала Ангелина Васильевна. Лиза хотела осмотреться в поисках Вячеслава, но не успела — его лицо зависло над ней. Именно на его руках она лежала.

— Полежите немного, вам надо прийти в себя, — сказал Борис Львович. — Обморок вполне объясним. Такая новость! И выпейте вот это…

Лиза приняла из рук доктора стакан и принялась жадно пить сладкий теплый чай, а в голове крутилось: «Новость… новость… Новость!».

— Мы сестры?! — воскликнула Лиза и вновь попыталась подняться, но Вячеслав уложил ее на пол. Ангелина Васильевна подняла Лизины ноги и подставила под них опрокинутый стул. Лиза не противилась, откуда-то из глубин подсознания всплыло, что так нужно — чтобы кровь прилила к голове. — Это правда? Мы сестры?

— Да, Лизонька, вы родные сестры, — подтвердила Ангелина Васильевна.

Лиза расслабилась, доверяясь рукам Вячеслава, и улыбнулась. Они — родные сестры! Она знала это. В душе она знала это с самого начала! Ведь не может быть двух так сильно похожих друг на друга людей просто так, без причины! У нее есть сестра, племянник, тетя… Лиза засмеялась, ей хотелось смеяться! И плакать! Ей хотелось смеяться и плакать! Слезы текли по щекам, а она заходилась в безудержном смехе, пока Борис Львович не попросил Вячеслава приподнять Лизу, и не обрызгал ее водой. Некоторое время спустя Лиза успокоилась, но продолжала широко улыбаться — с этим она ничего не могла поделать.

Как только Борис Львович разрешил Лизе подняться, она тут же бросилась обнимать Ангелину Васильевну, приговаривая:

— Вы — моя тетя! Моя тетя!

Ангелина Васильевна расплакалась. Она крепко обнимала Лизу и отворачивала лицо, но Лиза видела, что слезы текли по щекам с виду суровой женщины. Она тоже была счастлива! Счастлива оттого, что теперь у нее есть еще одна племянница — и это она, Лиза!

Эмоции немного поутихли, и Ангелина Васильевна предложила вернуться к столу и выпить еще по чашечке чаю, или чего-нибудь покрепче. На радостях Лиза пожелала присоединиться к мужчинам и попросила коньяк. Ангелина Васильевна раздумывала не долго: