Рокировка - Василий Анатольевич Криптонов

Я потянулся и дёрнул за ручку — дверь приоткрылась. И дама в плаще с капюшоном, низко надвинутом на лицо, сама без церемоний скользнула на переднее сиденье.

— Ваше величество, — пробормотал я. — Чем обязан…

— Оставьте, я здесь инкогнито, — вздохнула императрица.

Она небрежно взмахнула рукой, и вокруг машины встала переливающаяся «стена», похожая на ту, которой Витман маскировал столик в закусочной. После этого императрица откинула капюшон.

— У меня пропал сын, — сказала она, глядя пред собой. — Вы, полагаю, слышали об этом.

— Разумеется, — кивнул я. — Сочувствую вам всей душой. Мою сестру сейчас как раз допрашивают по этому поводу. Так совпало, что мы были во дворце как раз накануне исчезновения…

— Я помню, — кивнула императрица. — Поэтому и захотела с вами поговорить, пока вы здесь. Мне кажется, что только вы можете меня утешить. Что за люди способны похитить несчастного больного ребёнка!

— Даже представить себе не могу, — вздохнул я. — Кошмар…

— А главное — какой смысл? — взволнованно продолжила она. — Не было никаких требований, вообще ничего! Если бы Бориса хотели убить — проще было бы ударить его кинжалом, не уводя из дворца!

— И вправду.

— А может быть, в действительности эти похитители хотели блага? — Мои ответные реплики её величеству, похоже, не требовались. Она просто размышляла вслух. — Может быть, находиться во дворце для Бориса опаснее, чем вне его? Я не знаю. Ах, Господи, я ничегошеньки не знаю! — Императрица закрыла лицо руками, и дальнейшие её слова прозвучали приглушенно: — Если бы я только могла доподлинно убедиться, что мой сын жив, что с ним всё хорошо!

— Уверен, что так оно и есть, — сказал я.

— Вы полагаете? — Императрица подняла голову и пристально посмотрела мне в глаза.

— Конечно. Вы совершенно правы: похищение ради убийства — это глупость. Уверен, что с Его Высочеством всё в полном порядке.

— Вы — один из последних людей, с кем Борис разговаривал перед тем, как исчезнуть. Он отчего-то выделял вас и вашу сестру — пригласил в свои покои, никогда прежде так не делал… Скажите, может быть, что-то в его словах… В поведении Бориса… Его Величество и господин Витман так хвалят вашу проницательность! Быть может, вы заметили что-то? — императрица впилась в меня взглядом, исполненным такой надежды, что стало неловко.

— Увы, — заставил я себя покачать головой. — Совершенно ничего подозрительного. Однако прошу вас поверить моей хваленой проницательности. Интуиции, если угодно: я совершенно убеждён, что с великим князем всё в порядке.

Императрица вздохнула:

— Что ж… Извините за беспокойство. Видите ли, даже императрица — это всего лишь женщина. И мать. Впрочем — глупость, конечно, но после ваших слов мне и впрямь стало легче… Спасибо вам, Константин Александрович. Кстати, чем вас смущает этот ключ?

Я понял, что так и сжимаю в руке злополучный ключ — отделив его от основной связки. Пробормотал:

— Да… не знаю…

— Вы меня утешили, — улыбнулась императрица, — и я попробую отплатить вам с высоты своего пятнадцатого магического уровня. Возможно, вам будет интересно узнать, что с этого ключа недавно сняли копию.

— Копию? — вскинулся я. — Вы уверены?

— След заклинания виден отчётливо. Скорее всего, вы сами чувствуете это интуитивно, оттого и заинтересовались. Я слышала, что вы — потенциально очень сильный маг, с невероятными задатками… Ещё раз благодарю и простите, что отняла у вас время. Всего доброго, Константин Александрович.

Императрица выскользнула из машины так же легко и быстро, как незадолго перед тем оказалась внутри. А потом попросту исчезла — буквально растворилась в воздухе. Миг спустя пропало и марево, скрывающее мой автомобиль от посторонних глаз.

— Чёрт знает что, — пробормотал я.

* * *

К тому времени, как Надя вернулась, я уже весь извёлся. Не только из-за неё — ещё и из-за ключа. Что значит, «сняли копию»⁈

Нет, я знал, что это значит. Нехитрое заклинание из разряда бытовых. Позволяет создавать дубликаты мелких предметов, с чем-то больше кулака уже не сработает. Копия не вечна, распадается в пыль спустя часов десять-двенадцать, в зависимости от силы мага. Вопрос, кому и зачем понадобилось делать такое с моим ключом?

Дед? Возможно. Хочет всё контролировать. Узнал, что теперь у него нет своего ключа от какой-то двери в доме, и решил срочно всё исправить. Дубликат-то скоро рассыплется, но перед тем, как это случится, можно сходить к мастеру и сделать вполне реальную копию.

Однако сердце отказывалось верить в такой расклад. Дед — не из тех, кто действует исподтишка. Он бы открыто потребовал предоставить ему копию. Ну или, на худой конец, уведомил бы о том, как собирается поступить. Может, конечно, он забыл сказать… В конце концов, не каждый день узнаёшь, что удерживаешь в своём загородном имении наследника российского престола.

— Уф! — сказала Надя, плюхнувшись на сиденье и захлопнув за собой дверь. — Это было даже не страшно, а в первую очередь скучно. Одни и те же вопросы, по кругу, снова и снова!

— Ну я же предупреждал, что так и будет, — пожал плечами я. — Пугать или пытать тебя не станут, а вот попытаться сбить с толку повторениями, поймать на противоречиях — запросто. Ты не попалась?

— Нет, — мотнула головой Надя и тут же вошла в образ: — «Ах, я же говорю, мы с Кристиной весь вечер листали модные журналы. Ей приходилось лежать — было дурно. Мне временами казалось, что она совсем не рада моему обществу… О чём разговаривали? Ах, да разве же это разговор? Видите ли, мы не такие уж и подруги в действительности. Я просто стараюсь быть милой с девушкой, которая, вероятно, в скором времени станет невестой моего брата».

— Ну, это ты уже перегнула, — покачал головой я.

— Это называется актёрская импровизация, — отрезала Надя. — Я — профессионал! И если я работаю, то критику готова принимать только от режиссёра-постановщика — а никак не от дилетантов, ничего не понимающих в искусстве!

— А кто же, по-твоему, режиссёр-постановщик этого спектакля?

Надя притихла. Я улыбнулся и похлопал её по плечу.

— Ладно, сестрёнка, не кисни. Всё отлично. Едем домой, там внезапно нарисовалась проблема.

Я запустил двигатель. Надя пристегнула ремень и обеспокоенно спросила:

— Что за проблема?

— Как выяснилось, кто-то сделал магическую копию моего ключа. От двери в комнату.

Я ожидал услышать «Ах!». Или «Не может быть!». Или, на худой конец, «Кто мог это сделать?». Но услышал молчание.

— Надя? — повернул я голову к сестре, как только мы выехали на трассу.

Надя сидела ни жива ни мертва, широко раскрытыми глазами глядя вперёд — туда, где серое дорожное полотно сливалось с серым вечерним небом.

— Я вынуждена была отдать ключи дедушке… — пробормотала она. — Но я же не знала, как всё обернётся потом! И я… Я на всякий случай скопировала ключ, пока держала его в кармане…

— Та-а-ак, — Пока что я испытал облегчение. — А дальше?

— Всё…

— Что — «всё»? Дубликат-то где в итоге?

— Он был у меня в кармане домашнего платья…

— Надя! — застонал я. — Что значит, «был»?

— Когда я переодевалась, чтобы ехать на допрос, хотела его переложить, взять с собой. Достала и положила на стол. А потом так волновалась, что, наверное, там его и оставила.

— То есть, ключ остался лежать в твоей запертой комнате, на столе, — уточнил я.

— Н-не совсем… — Надя съёжилась, как маленькая девочка, пытающаяся признаться маме, что это она разбила её любимую вазочку. — Моя комната была открыта. Я оставила на кровати несколько платьев, которые мне надоели, и… Я сказала Китти, что она может их забрать. Скоро свадьба Нины, Китти будет прислуживать, ей тоже хотелось быть красивой. Вот я и…

Я глубоко-глубоко вдохнул. А потом — выдохнул, как будто из самого сердца.

Твою. Мать.

Если Китти взяла ключ и открыла мою дверь, увидела великого князя… Нет, конечно, убивать её мы не станем. Но до окончания операции придётся держать служанку в подвале, связанной, с кляпом во рту. В том числе и во время бракосочетания Нины. Жаль, конечно, но что поделаешь. Любопытство сгубило кошку.

Впрочем, может, я слишком уж тороплюсь с неблагоприятными прогнозами. Китти могла и не заметить ключа. Или не соотнести его с моей комнатой. Или просто забыть зайти за этими чёртовыми платьями. Последнее, конечно, маловероятно…

— Костя? Что теперь будет? — жалобно спросила Надя.

— Ну, варианта два, — честно сказал я. И озвучил варианты.

— Ох, бедная Китти… — пригорюнилась Надя. — Она так