8-я книга. Полет "Уригленны". - Алекс Карр

Они вошли в большой зал, где их прибытия дожидались террористы, захваченные в шахте. Все они уже были свободны от силовых оков, спокойно сидели в креслах и как-то уж очень мирно переговариваясь друг с другом. Теперь эти люди были одеты в темно-голубые комбинезоны космолетчиков без каких-либо нашивок и знаков отличия и вовсе не выглядели опасными. Эмиль поприветствовал их дружелюбным жестом и подвел девушку к столу с парой летающих кресел рядом с ним, напротив которого стояло еще одно удобное кресло, но уже без антиграва. Усаживаясь на свое место, Джейн поинтересовалась:

– Эмиль, эти люди уже прошли психокоррекцию?

– Нет, Джейн. Им просто доходчиво объяснили куда они попали и что их теперь ждет. Правда, некоторым из них пришлось оказать психологическую помощь, но только для того, чтобы они могли спокойно спать по ночам. Телепатам ещё предстоит с ними поработать и поскольку большинство из этих людей считали себя идейными борцами, то и этого нашим психокорректорам нельзя будет делать без их собственного согласия. Во всей этой группе только девять человек признаны людьми с патологическими изменениями в психике и они все будут подвергнуты психокоррекции сознания принудительно, а потому их здесь нет. Собственно, с ними уже работают люди Спиро. А теперь, Джейн, вам придется выслушать их просьбы, не удивляйтесь, если некоторые из них покажутся вам странными, но именно вы вправе удовлетворить их.

Первым к Джейн подошел генерал Саид-Шах. За те дни, что он провел на Ганимеде, генерал вроде бы даже немного помолодел, во всяком случае он, явно, стал намного стройнее и подвижнее. Просьба, с которой он обратился к ней, как главному контролеру, показалась Джейн немного странной:

– Мадам, я хотел бы поселиться не на Халифате, а на Европе. Мне, признаться честно, всегда хотелось жить где-нибудь в Англии или в Америке, а тут мне предлагают отправляться на Халифат. Правда, мне объясняли, что Халифат это вполне светский мир, но мне все-таки хочется на Европу, мадам, и только вы можете мне помочь в этом. Пожалуйста, пойдите мне навстречу, ведь это же так просто.

Джейн повернулась к Эмилю Борзану. Тот недовольно покрутил головой и сказал:

– Джейн, в просьбе господина Саид-Шаха нет ничего необычного, в колониях рады каждому новому человеку, но это создает определенные сложности. Нам придется полностью изменить его генотип и создать для генерала необходимый базис мотивировок. Все-таки для человека его возраста будет весьма сложно отказаться от всех прежних привычек. Хотя, если он того хочет, то мы это сделаем, но вы сами должны понимать, что после этого свиная отбивная для него будет вполне приличным блюдом и хотя на Европе свинину днем с огнем не сыщешь, когда кто-либо, вдруг, скажет при нем, что он готов за нее душу дьяволу продать, это уже не вызовет у генерала прежней негативной реакции, как у всякого нормального, правоверного мусульманина.

Доводы Эмиля показались Джейн вполне разумными и потому она спросила генерала Саид-Шаха:

– Ахмад, вы согласны ради этого пойти на изменение своего генотипа и частичную психокоррекцию вашего сознания?

– Разумеется. – Последовал категорический ответ – Я даже готов ради этого вычеркнуть из своей памяти кое-какие события своей прошлой жизни, мадам.

– Хорошо, генерал Саид-Шах, ваша просьба удовлетворена и вы немедленно будете переведены в другой сектор. Желаю вам удачи на Европе, в вашей новой жизни, генерал.

Ахмад Саид-Шах широко улыбнулся и сказал:

– Благодарю вас, мэм, теперь, когда я считаю вас своей крестницей, вы легко сможете найти меня на Европе под именем Джек Коллинз. Парень с такой фамилией, если вы помните, тоже был террористом, только ирландским, но я на Европу лечу вовсе не за тем, чтобы взрывать там что-либо. Говорят, что там никто не хочет служить в армии, а я, наоборот, только об этом и мечтаю. А еще там очень много блондинок.

Новоявленный однофамилец Джейн достал из нагрудного кармана комбинезона свой идентификационный жетон и выложил его на стол. Эмиль Борзан вложил его в приемное устройство и вернул генералу через минуту. Все формальности были исполнены и генерал бодрой походкой, насвистывая мелодию из репертуара "Битлз", тотчас вышел из зала. К полному удивлению Джейн еще около двух десятков человек обратились к ней с точно такой же просьбой. Рекомендации, которые выдавались Великим Бэмми, не всегда встречались новыми колонистами с криками "Ура!" и некоторые люди считали, что гораздо лучше им будет жить в других мирах.

Обращались к ней и с другими, куда более удивительными, просьбами, так Эль-Таиб, который никогда не был геем, вдруг, решил, что с куда большим удовольствием он начал бы новую жизнь женщиной не где-нибудь, а на Сельве, на одном из самых неуютных миров, который по собственному выбору взялись обживать бывшие наркобароны из Колумбии, Венесуэлы и Перу. Им показалось весьма забавным, что где-то в просторах Вселенной нашлась планета с еще более роскошными джунглями, чем те, в которых они прятались от Трибунала на своей прежней родине.

Уж что-что, а джунгли Эль-Таиба нисколько не пугали, как не пугала его и перспектива предстать перед суровыми ранчеро молоденькой девушкой, хотя это влекло за собой практически полное изменение личности. Ведь по сравнению с тем, что предстояло сделать психокорректорам в отношении генерала Саид-Шаха, перемены в психике Эль-Таиба должны были быть еще более грандиозными. Впрочем, когда этот бывший террорист высказал Джейн свою просьбу и она обратилась к компьютеру, то быстро убедилась в том, что его психокорректор вовсе не считал это невозможным и даже наметил в общих чертах схему новой личности, которая почти на семьдесят процентов будет состоять из прежнего Эль-Таиба, который хотел теперь, после всего того, что с ним произошло, называться Амандой и быть стройной красоткой-мулаткой с черными, словно ночь, волосами.

Однако, более всего Джейн поразила приписка, сделанная психокорректором Викторией Томпсон, в которой так и говорилось: – "По завершении процедуры психологической реконструкции, пациент, как бы родится заново в теле женщины и будет вспоминать о своей прежней жизни с некоторой отстраненностью, без мучительных раздумий и сомнений. Скорее всего он даже не станет делать попыток как-то вернуться в прошлое, так как решение стать новым человеком принято вполне осознанно и в значительной степени под влиянием внутренних, чувственных побуждений, связанных с полным пониманием всех возможностей физиологической реконструкции. Поскольку пациент искренне желает покончить с прошлой жизнью, полная психическая коррекция не вызовет ассоциативного дискомфорта и последующего раздвоения личности, тем более, что у пациента будет сохранен весь базовый объем памяти. Однако, я рекомендую поставить на сознание пациента прочный защитный барьер в виде яркого воспоминания о том, как было принято такое решение и с какими трудностями пациенту пришлось отстаивать свое право получить новую личность."