Алмон - Галина Полынская

Патриций шел по берегу, пока не набрел на огромную дохлую рыбину, лежавшую в полуметре от воды. Владыка остановился, глядя на нее. Выпученные белые глаза, агонизирующе распахнутый рот, отвалившиеся чешуя и мясо, обнаженные своды желтоватых ребер… Как зачарованный смотрел он на нее, не в силах отвести взгляда. Казалось, рыба улыбается, глядя на него, и приветливо машет полусгнившим хвостом, вычерчивая влажные бороздки в крупном песке.

— Еще раз поднимусь на эту Площадь, — отдувался толстяк, — и стану стройным, как Терр-Розе. Неужели лифт или подъемник какой-нибудь нельзя сделать?

— Путь к покою и очищению не может быть легким, — улыбнулась Ластения. — На подъемнике нельзя.

— Жаль, как жаль! — пыхтел Сократ.

Они поднялись на самый верх, и полуволк подошел к отлитым из золота статуям Аргона и Олавии. Пару секунд он неподвижно стоял, глядя на королей, словно мысленно разговаривал с ними.

— Ну что, Анаис, — нетерпеливо переминался с ноги на ногу Сократ, — куда подарочек зашвырнем?

Анаис подняла лицо к вечереющему небу, и теплый ветер принялся играть с ее светлыми волосами.

— Надо отыскать излучение станции, ее голос.

Девушка закрыла глаза, но они продолжали двигаться под опущенными веками.

— Ну, как? — поинтересовался толстяк. — Голосит?

— Для начала перестань голосить ты! — прошипела Терра. — Ты же ей мешаешь!

— У тебя, Терра, порою бывает настолько неприятный тембр голоса, аж мураши продирают!

— Тише вы, — Ластения дернула Сократа за рукав пестрой рубашки. — Поссоритесь попозже, ладно?

Анаис продолжала рассматривать небо закрытыми глазами. Терра и Сократ продолжили ругаться шепотом, чтобы никому не мешать, и к тому моменту, когда они вцепились друг в друга, Анаис сказала:

— Вот она, я ее вижу, это станция «Бег».

— Уверена? Ни с чем другим не перепутала?

— Исключено.

— Мы на это надеемся, — сказал толстяк, отходя подальше от Терр-Розе, — а то весь подарок Керка врежется в какую-нибудь планету всей своей благотворительностью, извиняйся потом…

— Не беспокойся, не врежется.

Она протянула Керку ладонь, торговец намного увеличился в размерах и заискрился сильнейшими разрядами. Желто-серые молнии стали входить в пальцы Анаис. Пропуская через себя энергию, девушка подняла правую руку к небу.

Зов Нэскея никак не мог пробиться сквозь пелену, застилающую разум Патриция. Юноша чувствовал, как к горлу Повелителя подкатывают спазмы, как Патриций согнулся, как его неудержимо рвет кровью…

«Перестань смотреть на эту проклятую рыбу! — мысленно закричал Нэскей. — Услышь меня! Почувствуй меня! Прекрати смотреть на рыбу!»

Но было поздно, сознание Нэскея возвращалось, складываясь в привычную мозаику. Нэскей застонал, приходя в себя и, что есть силы, ударил кулаком по подлокотнику кресла. Он был так близок, так близок! У него получилось найти отца, но не получилось до него докричаться. Юноша сидел, смотрел прямо перед собой, и ему казалось, что полусгнившая рыба с берега Торгового Моря лежит прямо здесь, на светло-золотистом полу.

Пучок лиловых лучей устремился в безоблачное небо Сатурна. Всего пару секунд этот обжигающий свет был отчетливо виден, затем исчез, и друзьям показалось, что, несмотря на огромное расстояние, послышался тихий гул, похожий на раскат весеннего грома.

С сильнейшим чувством тошноты, обессилевший настолько, что едва мог передвигаться, Патриций брел к Дворцу по центральной аллее Парка. Навстречу ему неслись Дракула с Палачом.

— Владыка! — задыхаясь, выкрикнул вампир. — Кошмарные новости! Уничтожена станция «Бег»! Кто-то посмел… кто-то сумел…

Патриций равнодушно посмотрел на них и прошел мимо, не замедляя шага.

— Надо же, как все просто, — Сократ задумчиво смотрел в небо, — как все быстро и просто, даже удивительно.

Подставив лицо прикосновениям ветра, Анаис стояла, облокотившись на перила балюстрады.

— Как ты? — Алмон взял ее за руку, заглядывая в прозрачные аквамариновые глаза. — Хорошо себя чувствуешь?

— Да, слабость и удивительная легкость одновременно. Замечательное состояние.

К каменным перилам подошли остальные.

— Люди очнутся, — задумчиво улыбнулась Ластения, — на Сатурн снова придет мир и покой. Люди поймут, что все это время были безумны, и что война, сама по себе, есть не что иное, как помрачение рассудка. Все будет, как прежде… Спасибо тебе, Анаис.

— Да, деточка, — откашлялся Сократ, — у меня даже и слов-то нет…

— Какой редкий случай, — хмыкнула Терра, — тогда это действительно историческая минута!

Они стояли и смотрели вниз с Семинебесной Площади, в который раз удивляясь необыкновенной красоте заката Сатурна. Потихоньку начинала возрождаться, пробуждаться к жизни прекрасная, светлая планета, освобожденная от липкого безумия. Ее сердце забилось ровно, спокойно, легкие задышали свободно и размеренно, и сердца сатурниан забились созвучно могучему глубинному пульсу планеты.

Анаис казалось, что она слышит, как Сатурн стонет от усталости, словно путник, прошедший долгий и трудный путь, полный лишений. И путник наконец-то обрел желаемую возможность вытянуться на прохладной удобной постели, остудил свое тело среди чистых, пахнущих горной речкой простыней. Планета потянулась каждой косточкой, застонала всякой мышцей от невыносимо сладкого блаженства и, утомленно прикрывая глаза, взмолилась о капле отдыха… Вскоре Сатурн проснется свежим и бодрым, без черных теней вокруг ясных живых глаз, пригладит мокрой щеткой волосы, умоет посвежевшее лицо и закружится в Космосе, источая самый редкий на свете аромат — запах мира, любви и свободы.

Внезапно на Нэскея обрушилась Вселенная. В одно мгновение его сознание и мироощущение исчезли, высохли, как капля воды в полдень. Все исчезло, юношу опутало душное, пустое беспамятство, мир словно провалился в бездонную пропасть, где, запутавшись среди химер, билось его тело, не понимая, какой же душе оно принадлежит.

Георг, Дракула и Палач сидели в Зале Философии Крови.

— Это Анаис, — произнес Патриций, рассматривая свой перстень на безымянном пальце, — она уничтожила станцию. Значит, она все-таки пришла в себя…

— Откуда же у нее столько сил, Владыка? — осторожно поинтересовался Дракула.

— Да, действительно, — поддакнул Палач. — Откуда?

— Ей ее кто-то дал или, скорее всего, продал, — Патриций вытянул ноги, откидываясь на спинку кресла. — Как же надоели эти торговцы энергиями. Они прячутся по Параллельным Мирам и, если я не ошибаюсь, здесь не обошлось без Терр-Розе.