Сентябрь - Розамунда Пилчер

— Можете уделить мне несколько минут?

— Конечно.

— Мне столько нужно вам рассказать, и я хочу попросить вас об одолжении. Я хотела позвонить, но пробыла весь день в Релкирке, а когда возвращалась домой, подумала — ведь гораздо проще и приятнее заехать.

— Хотите чаю?

— Спасибо, немного погодя.

— Тогда посидим, отдохнем, — Изабел повела свою гостью в гостиную, но вовсе не потому, что визит требовал соблюдения светского этикета, просто в гостиной сейчас солнце, а библиотека и кухня в это время дня в тени, там мрачновато. В гостиной было прохладно, окна распахнуты, пахло душистым горошком, который Изабел срезала сегодня утром и поставила в старинную супницу.

— Какое блаженство, — Верена опустилась на диван и вытянула стройные ноги в изящных туфельках. — Изумительный день для игры в крокет. В прошлом году был жуткий ливень, после обеда пришлось прекратить игру, поле превратилось в озеро. Этот душистый горошек из вашего сада? Какие чудесные цвета. У меня в этом году горошек не удался. Знаете, я просто не выношу Релкирк в солнечные дни. По тротуарам в три ряда гуляют толстые мамаши в джинсах и с детскими колясками, младенцы орут во все горло.

— Я вас понимаю. Как идут дела?

Изабел сразу догадалась, что Верена приехала к ней говорить о бале, и не ошиблась.

— Ох… — простонала Верена и закрыла глаза с обреченным видом. — Не представляю, как мне пришла в голову эта безумная затея — устраивать бал. Половина приглашенных не ответили. До чего люди невнимательны. Наверное, бросили приглашения на каминную полку, и они будут пылиться там неведомо сколько. Вот почему так трудно устраивать званые вечера, а уж разместить всех на ночь — задача просто неразрешимая.

— Не стоит так волноваться, — попыталась успокоить ее Изабел. — Пусть гости сами позаботятся о том, где им ночевать.

— Но тогда получится полная неразбериха.

Изабел знала, что никакой неразберихи не будет, однако Верена всегда должна все предусмотреть до последней мелочи.

— Может быть. Да, ужасно, — согласилась Изабел и не без опаски спросила. — А что Люсилла, прислала ответ?

— Нет, — с укором произнесла Верена.

— Мы, разумеется, переслали ей ваше приглашение, но ведь она все время кочует с места на место, так что, может быть, и не получила его. Она дала нам какой-то очень странный адрес на острове Ивиса, но последнее письмо от нее было еще из Парижа. Она писала, что, может быть, навестит Пандору.

— И от Пандоры ни слуха, ни духа.

— Я бы ужасно удивилась, если бы она ответила. Она никогда никому не пишет.

— Зато приедет Алекса Эрд, да еще с молодым человеком. У Алексы появился поклонник, вы слышали?

— Да, Ви мне сказала.

— Удивительно. Интересно, какой он.

— Вирджиния говорит, именно то, что нужно.

— Поскорей бы увидеть, страшно интересно.

— А когда приезжает Кэти?

— На следующей неделе, но в какой день, не знаю. Она звонила вчера вечером. Вот почему я и хотела попросить вас об одолжении. У вас в день бала дом будет полон народу?

— Пока мы никого не ждем. У Хэмиша уже начнутся занятия в школе, а приедет ли Люсилла, я пока не знаю…

— Может быть, вы будете так добры и приютите одинокого гостя? Кэти рассказала мне о нем вчера. Они познакомились у кого-то на обеде, и он ей показался очень приятным человеком. Он американец, кажется, адвокат, и у него недавно умерла жена, сейчас он приехал в Англию вроде как в отпуск. Ему все равно лететь в Шотландию, он хочет погостить у друзей, и она решила, что хорошо бы послать приглашение и ему, просто дружеский жест. Мы его у себя в Коррихиле принять не сможем, дом будет до отказа набит одними только друзьями Кэти, у Тодди Бьюкенена в «Гербе Страткроя» тоже ни одной свободной комнаты нет, вот я и подумала: может быть, вы его примете? Вас это не очень обременит? Я о нем ничего не знаю, только про смерть жены, но раз Кэти нашла его приятным человеком, трудно предположить, что он нагонит на всех тоску.

— Бедняга. Конечно, у нас найдется для него комната.

— И вы привезете его к нам в своей машине?.. Спасибо, Изабел, вы просто ангел. Позвоню сегодня Кэти, скажу, пусть он звонит вам.

— А как его зовут?

— Имя у него смешное. Плакер… Нет, кажется, Таккер. Да-да, Конрад Таккер. Как вы думаете, почему у этих американцев такие странные имена?

Изабел засмеялась.

— А они, наверное, потешаются, когда слышат «Балмерино». Какие еще новости?

— Да, в общем, никаких. Мы уговорили Тодди Бьюкенена устроить буфет и бар и даже соорудить завтрак. Не знаю почему, но у молодых людей к четырем утра разыгрывается зверский аппетит. Да, еще будет милейший Том Драйстоун с оркестром.

— Конечно, что за бал без нашего почтальона на эстраде и без его виртуозного свиста. А диджея вы пригласили?

— Пригласила. Я договорилась с одним молодым человеком из Релкирка. Он взял на себя все, вроде как и швец, и жнец, и на дуде игрец. Привезет и мигающие огни, и усилители. Шум будет адский, страшно подумать. Вдоль всей подъездной дороги повесим бумажные фонарики. Мне кажется, будет очень нарядно; к тому же, если погода испортится, с ними будет легче найти дорогу.

— Фонарики — это очень красиво. Вы ничего не упустили.

— Кроме цветов. Это еще одно одолжение, о котором я хотела вас попросить. Вы не поможете мне с цветами? Будет помогать Кэти и еще две дамы, я их буквально взяла измором, но никто не умеет с таким вкусом и так оригинально декорировать дом цветами, как вы. Я буду страшно благодарна, если вы согласитесь принять участие.

Изабел была польщена. Приятно услышать, что она умеет делать что-то лучше, чем Верена, приятно, что ее просят помочь.

— Я не представляю себе, — продолжала Верена, не дав Изабел и слова молвить, — я просто не представляю, как украсить шатер, вот в чем загвоздка. С домом особых затруднений нет, но вот шатер… Это не так-то просто, ведь он такой большой, обыкновенные букеты там просто никто не заметит. Что вы посоветуете? У вас всегда такие интересные идеи.

Изабел воззвала к своей фантазии, но та не подарила ей ни одной стоящей мысли.

— Может быть, гортензии?

— Они к тому времени отцветут.

— Взять напрокат пальмы в кадках?

— Ужасно уныло. Будет похоже на танцевальный зал в провинциальной гостинице.

— Ну что ж, тогда почему бы не сделать все как на настоящем деревенском празднике осенью? Снопы спелого ячменя и ветки рябины — спелые красные кисти, золотая листва. И бук, мы пропитаем срезанные ветки глицерином и привяжем к столбам шатра, столбы будут, как осенние деревья…

— Потрясающе! Гениально! Сделаем все накануне бала, в четверг. Вы запишете это в свой ежедневник?

— В четверг день рождения Ви, она устраивает пикник. Но я его, пожалуй, пропущу.

— Изабел, вы святая. Сняли с моей души такую тяжесть. Теперь я могу вздохнуть с облегчением, — Верена блаженно потянулась, незаметно зевнула и умолкла.

Мирно тикали часы на камине, тишина убаюкивала сидящих в гостиной дам. Стоило зевнуть одной, как тут же зевнула и другая. Ах, зря они вообще расположились отдыхать в середине дня, обе раскиселились, сейчас и на ноги подняться трудно… кажется, век бы так сидела. Летний день, дел никаких нет. Изабел вновь охватило чувство, что время остановилось, она снова перенеслась в прошлое, из которого ее вернул голос Верены. Снова она мысленно увидела леди Балмерино, которая любила сидеть здесь, как сейчас сидят они с Вереной, что-нибудь читала или вышивала. Все снова было, как когда-то давно. Вот сейчас раздастся деликатный стук в дверь, и войдет дворецкий Харрис, катя перед собой сервировочный столик красного дерева с серебряным чайником и тончайшими фарфоровыми чашками. Тут же накрытое блюдо с только что испеченными булочками, кувшинчик со сливками, земляничное варенье, лимонный бисквитный торт, темная сладкая имбирная коврижка…

Часы пробили четыре часа — четыре серебряных удара. Иллюзия рассеялась. Никогда не войдет в комнату со столиком Харрис, его уже нет на свете. Изабел снова зевнула и заставила себя встать.

— Пойду поставлю чайник, — сказала она, — будем пить чай.

2

— …Как раз в том году у моей двоюродной сестры Флоры родилась дочь. Вы знали ее родителей? Дядя Гектор был брат моего отца, только гораздо моложе, он женился на девушке из Рема. Познакомился с ней, когда работал в полиции; нашел сокровище, надо бы хуже, да некуда. Ей и тридцати не исполнилось, а она уже чуть не все зубы растеряла. Когда бабушка узнала, что дядя хочет на ней жениться, она в ярость пришла, заявила, что никаких католиков с их свечами в нашей семье не будет, ведь сама-то она принадлежала к Свободной Шотландской Церкви. Я девушке нарядную накидку связала из розового шелка. Таким красивым ажурным узором, а она возьми да и брось ее кипятить в бак вместе с простынями, мне до слез жалко было…