Мой милый плут - Элис Дункан

Лестер не сказал ничего – он просто усердно двигал челюстями. Только раз он приподнял голову, оторвавшись от тарелки, и бросил на Айви короткий взгляд, но она успела поймать его – как, впрочем, и Чарли. Перехваченный взгляд был, как уже говорилось, коротким, но он вызвал у Чарли долгие размышления по поводу дальнейшей судьбы его друга. Лестер и Айви. Боже мой!

Чарли подумал еще и о том, что на сегодняшней репетиции недурно будет вспомнить “Лесной квикстеп”. Эта пьеска не может не понравиться Одри с ее романтической душой.

И, кто знает, может быть, после этого она наконец снова назовет его просто по имени – Чарли?

10

– Ах, мистер Уайлд! – страстно воскликнула Одри, найдя Чарли на привычном месте, под яблоней. – Я в жизни ничего прекраснее не слышала, чем та мелодия, что вы играли сегодня днем. Это просто какое-то волшебство.

Репетиция сегодня и в самом деле удалась на славу. Чарли сам такого не ожидал. Оркестр зазвучал слаженно и многообразно – то мощно, то нежно – и, пожалуй, даже лучше, чем звучал когда-то давным-давно, много лет тому назад, когда они жили еще в довоенной Джорджии. Да, звучали они сегодня просто классно, и в этом Чарли был полностью согласен с мисс Хьюлетт.

Понемногу налаживались и личные дела каждого из его друзей. Джордж и Фрэнсис работали в местной газете “Уикли рекорд” и были, казалось, вполне довольны. Харлан по-прежнему работал в кузнице. Только Пичи Джилберт пока оставался не у дел. Правда, и он при последней встрече сказал Чарли:

– Школьная учительница, мисс Пинкли, говорила, что ей нужен человек – поправить крышу. Сказала, что может заплатить пять долларов. Предложила мне взяться за это.

– А ты сможешь справиться с крышей, Пичи? – спросил его Чарли.

– Попробую, – нерешительно ответил Пичи.

– Слушай, Пичи, а когда это нужно сделать? Скажи, и я подъеду в город, помогу тебе.

Глаза Пичи радостно заблестели.

– Правда? – обрадовался он. – Ты поможешь мне? Тогда у нас наверняка все получится. Сам-то я не большой специалист по крышам, сам знаешь.

– Зато я знаю, как их чинить. И с удовольствием помогу тебе, Пичи.

Чарли и самому очень хотелось наконец заняться делом. У него, что называется, руки чесались. Он и на ферме Хьюлеттов уже наметил места, требующие починки. Прежде всего – кузня, пострадавшая от пуль дурака-шерифа, потом конюшня и сарай, да еще окно на веранде.

Кстати сказать, Фермин Смолл сдержал-таки свое слово. Он привез из города стекло взамен разбитого и забрал заодно свои пистолеты, предусмотрительно разряженные Лестером. Уходя, он не сказал ни слова, только окинул Одри хмурым, немигающим, как у совы, взглядом. И хорошо, что он промолчал. Одно лишь слово – и Одри, без сомнения, обломала бы об него швабру.

На минуту Чарли представил себе, как славно все было бы, останься все они в Розуэлле – на постоянном месте, при работе. Представил, но тут же выбросил эти мысли из головы. Нет. Оставаться в Розуэлле нельзя, это слишком опасно. Ведь каждый день может нагрянуть из Арлетты тетушка Пэнси. Приедет, узнает в них грабителей, и что тогда? За решетку?

Чарли грустно вздохнул и перевел взгляд на Одри.

Она стояла под яблоней, сложив руки на груди. Из-под юбки выглядывали кончики туфель, которые она не снимала теперь весь день. Увы, те дни, когда она, босоногая, сидела напротив Чарли на изгороди, похоже, прошли навсегда. Жаль. Ему так хотелось бы вновь увидеть ее обнаженные щиколотки, покачивающиеся на уровне его глаз. Конечно, картина та была опасна для его сердца, но зато сколько радости доставляла она!

– Эта пьеса называется “Лесной квикстеп”, мисс Адриенна, – сказал Чарли. – Я любил играть ее еще тогда, в прежние времена.

– Она просто изумительна, мистер Уайлд. Просто изумительна.

Чарли так и подмывало спросить у Одри, не закружилась ли ее голова, когда она слушала эту мелодию, но он сдержался и ответил дежурной фразой:

– Я рад, что она вам понравилась.

– О, да. Я просто без ума от этой музыки.

– А почему бы вам не присесть, мэм? Ноги-то, наверное, устали.

Одри слегка нахмурилась и поспешно ответила:

– Нет-нет, благодарю вас, мистер Уайлд. К тому же здесь не на чем сидеть, кроме как на изгороди.

– Ну уж на изгородь-то вы никогда не станете садиться, мисс Адриенна, это понятно, – сказал Чарли и тут же пожалел об этом, потому что щеки Одри вспыхнули.

– Я сидела на этой изгороди, мистер Уайлд, и вам это хорошо известно, – ответила Одри. – Но это больше не повторится. Это неприлично, когда леди сидит на изгороди, словно курица на насесте.

“Лучше бы ей и не слышать никогда о правилах приличия”, – подумал Чарли. Ведь как хорошо было раньше, когда Одри вела себя просто и естественно и была самой собой”.

– Мисс Адриенна, мне кажется, что в последнее время вы слишком много внимания уделяете так называемому этикету, – осторожно заметил Чарли.

– Вы так полагаете?

– Да, – кивнул Чарли и продолжил, тщательно подбирая слова: – Давайте посмотрим на вещи трезво, мисс Адриенна. Ну что хорошего, скажите вы мне, если девушка только и знает, что вышивать какую-нибудь чушь да сушить цветы? И что такой девушке делать здесь, в этих суровых краях? Разве такой должна быть девушка, живущая на Диком Западе? Нет. Мне гораздо приятнее смотреть на вас, когда вы занимаетесь настоящим делом – лечите раны, например, или варите варенье, или, на худой конец, торгуете с индейцами.

– Что это значит – сушить цветы? – с любопытством взглянула на него Одри.

– Сушить цветы? – вздохнул Чарли. – Еще раз говорю, не для вас это глупое занятие, мисс Адриенна. Пусть их сушат те девушки, которым больше нечем заняться. Сушить цветы – идиотское занятие, поверьте мне.

– И все-таки, что же это значит – сушить цветы? – продолжала допытываться Одри. – И чем их сушат? Если утюгом, то он же просто раздавит их в порошок.

Чарли с трудом подавил усмешку.

– Нет, мэм, не утюгом. Леди, которым время девать некуда, срывают цветочки, а потом засушивают их между страницами в какой-нибудь книжке. Цветы высыхают, но при этом сохраняют и форму, и цвет.

Его рассказ явно заинтересовал Одри.

– В книжках, говорите? – переспросила она. – Хм-м… Любопытно.

“Дернул же меня черт за язык!» – в сердцах подумал Чарли. Не хватало еще, чтобы Одри всерьез занялась этой дамской чепухой! Делать ей больше нечего, как только засушивать цветочки.

– Боюсь, что цветок кактуса засушить не удастся. Они такие хрупкие, эти кактусы. А вот цветы яблони… Пожалуй, пожалуй. И еще вербена. И маргаритки. М-да, интересно.

Чарли еще раз пожалел о том, что ляпнул про засушенные цветочки. Он поднялся, положил руку ей на плечо.