Последняя антиутопия (СИ) - Мор Харли

Они ехали по равнине — последнее слово техники, гонимое ордой, сделанной на коленке. Андрей то увеличивал разрыв, выбираясь на относительно ровную поверхность, то позволял сократить дистанцию, маневрируя между возникающими перед носом немногочисленными скалами. В среднем расстояние держалось неизменным. Сколько это будет продолжаться, пока преследователям не надоест следовать за ускользающей жертвой? И что тогда — они отстанут или начнут стрелять? Ответ пришел довольно быстро. К своему ужасу Андрей увидел ответ на этот невысказанный вопрос. Впереди из тонкой полоски выросли цепочки скал, порезанные гигантским ножом. Они занимали весь горизонт и быстро приближались, увеличиваясь в размерах. Бескрайнее море застывших волн простиралось впереди, не давая себя обойти. Равнина замещалась каньонами, складками, уступами и изгибами. Молодость и скорость потеряли свою главенствующую роль, уступив место маневренности и опыту. Теперь стало понятно, почему дикари не стреляли — они загоняли ничего не подозревающую добычу в западню, как первобытные люди, загонявшие бизонов и мамонтов в заранее подготовленные ловушки.

Опасность возрастала. Андрей напряженно всматривался в изменившийся ландшафт, выискивая оптимальные пути проезда между скалами. Скорость заметно упала, и кавалькада преследователей оказалась совсем рядом. Почуяв запах скорой добычи, молчаливые прежде дикари стали издавать воинственные звуки, некоторые из которых с легкостью можно было спутать с ревом их моторов. Эхо, отраженное от скал еще усиливало этот эффект и Андрею казалось, что его преследует целая моторизированная армия. Хотелось спрятаться, оказаться невидимым среди камней, только бы этот кровожадный хор проехал мимо и оставил его в покое. Но он уже наступал на пятки, загоняя свою жертву все глубже в большой каменный хаос. Прорези в скалах то разъединялись, даря свободу выбора пути, то вновь соединялись, изгибались, пересекались, как изрезанное устье большой реки. Машины преследователей из узкой колонны развернулись в широкую лавину, маневрируя по сети проездов в скалах, стремясь догнать Андрея, обступить, обогнать и окружить, отрезая пути для маневрирования. Они уже мелькали не только сзади, но и с боков, пытаясь подрезать вездеход или подобраться к нему поближе. Пока это у них не получалось. Но это только пока. Скоро Андрей окажется в тесной коробочке, окруженный недружественными воительными людьми, изрыгающими грозные звуки. Может они настолько одичали, что разучились говорить? Тогда с ними нельзя будет договориться. Холодок пробежал по спине Андрея. Нужно придумать план, но в голову, оглушенную рычанием людей и машин, не приходило ничего дельного. Рано или поздно его догонят или он сам разобьется среди этого нагромождения скал. Паника подступала к горлу, мешая сосредоточиться. Все больше ошибок во время вождения. Все ближе преследователи. Все чаще бьется сердце. Все меньше шансов.

— Соберись. Это еще не конец. Еще повоюем. Не время думать, пора довериться инстинктам, — Андрей расстегнул кобуру и приготовился подороже продать свою жизнь. Пришло осознание внезапной конечности жизни. — Уж несколько человек я точно заберу на тот свет. — Фатальная безнадежность успокаивала. Она обрубила все страхи, погасила панику. Андрей был готов. Загнанный в безысходность, он разом потерял все чувства. Он не боялся. Но и не хотел убивать. Не хотел жить. Не хотел умирать. Не хотел ничего. Он просто составил план и придерживался его. В нем не было страха, ярости, ненависти, спокойствия. В нем не было ничего, кроме безразличия. В таком состоянии люди с легкостью совершают подвиги. Или не совершают и спокойно идут на заклание.

Первая юркая машина, собранная как из лоскутов, поравнялась с вездеходом. Она была совсем крошечной, но мощный мотор позволил ей быстрее других догнать Андрея. В ней находился одинокий водитель — щуплый парень, обмотанный чем-то вроде длинного полотенца, из складок которого торчали худые руки, удерживающие гнутое рулевое колесо. Голова была обернута целлофановым пакетом, удерживаемым куском тряпки. Мумия, восставшая из могилы. Комичный вид служил контрастом угрожающему рыку, доносящемуся откуда-то из-под тканевой повязки. Он попытался подрезать вездеход, резко повернув руль в его сторону. Моська врезалась в слона и заскулила. Ее левое крыло, полностью изъеденное ржавчиной, осталось лежать на дороге. Андрей почувствовал удар, но легко справился с управлением и не позволил дикарю сбить себя с курса. Мумия решила обогнать вездеход и встать на пути. Она опередила вездеход уже на полкорпуса, когда Андрей разгадал план. Теперь пришла его очередь водить. Он повел свою машину в сторону наглого маленького преследователя. Несколько тонн металла столкнулись едва ли с пятьюстами килограммами, которые, получив колоссальный импульс, отлетели на скалу и стали легче еще на несколько килограммов, потеряв теперь уже правое крыло. Потеряв крыло, но, чудом не потеряв управление, машинка все еще пыталась помешать Андрею, сбавить его скорость, заставить его увязнуть и остановиться. Он сделал еще одну попытку избавиться от преследователя, повторно протаранив того в бок. В этот раз повреждения от встречи с вездеходом, а затем со скалой были внушительнее. Лупоглазый фонарь, выпирающий за пределы капота и уже частично поврежденный после предыдущего столкновения с твердой породой, окончательно отвалился и отлетел на приличное расстояние. Следом всю тяжесть удара испытало колесо, заметно погнувшись, а затем и вовсе отделившись от несомой им конструкции. Машинка завалилась на правый бок, ее развернуло, опрокинуло и закувыркало. Мумия выбыла из игры. Но пока Андрей воевал с одним преследователем, подтянулись и другие. Уже несколько машин кружили стервятниками, вынуждая сделать ошибку и остановиться. Эти машины были солиднее, и избавиться от них будет проблематичнее. Они зажимали вездеход, направляли его по нужной им траектории, но делали это аккуратно. Все-таки им нужно было это чудо инженерной мысли. Андрей пытался их подрезать, протаранить в бок, но они грамотно уходили от столкновений, не позволяя впечатать себя в скалы. Эта игра в кошки-мышки изматывала. Никто не предпринимал активных действий по выведению противника из строя — силы были равны. Они вяло бодались друг с другом, стремясь не выбить оппонента, а не вылететь самим, когда Андрей услышал сзади громкий низкий голос:

— Вильгельм, Пабло, Ярик. Достаньте мне эту колесницу. — Голос принадлежал чему-то огромному. Он не кричал, но звучал громче и рева моторов, и рева дикарей. Значит, они могут и говорить, а не только издавать нечленораздельный рев. Сразу после этого несколько человек запрыгнуло на крышу вездехода. Они перепрыгнули с чего-то огромного, едущего сзади. Андрей это не увидел, а почувствовал. Он стал резко вилять из стороны в сторону, пытаясь стряхнуть дикарей с крыши, но они слишком хорошо держались — они всю жизнь только этим и занимались и привыкли к маневрам. Тогда он взял в правую руку пистолет, готовясь выстрелить в ближайшего захватчика, как только он окажется в зоне досягаемости — нельзя выработать привычку к летящей пуле. Первый человек спрыгнул на подножку с правой стороны двери и попытался открыть ее рукой, одетой в полосатую рубашку. Андрей заметил широкополую шляпу на его голове. — Чертов ковбой, — подумал он, выцеливая фигуру снаружи вездехода. — Ты умрешь аутентичной смертью. — Прицел скакал вслед за машиной, реагирующей на каждую кочку, камень, или другую неровность. Андрей глубоко вдохнул воздух, дождался очередного подскока на очередной кочке, быстро навел прицел и выстрелил. Ковбой этого не ожидал.

— АААААаах! — Вскричал он, схватился за грудь и исчез из поля зрения, упав на землю. С одним покончено, но другие теперь предупреждены об опасности и будут осторожнее. Второй дикарь спрыгнул на капот прямо перед сиденьем водителя. С него свисали просто груды цепей, под которыми с трудом можно было разглядеть некое подобие одежды. Цепи даже свисали с головы сотней косичек. Андрей поднял пистолет, целясь в противника сквозь лобовое стекло (отверстие в стекле ухудшит видимость, но сейчас не время выбирать), как неожиданно получил удар с левой стороны и выронил пистолет на пол. Одновременно он рефлекторно крутанул руль вправо. Цепной человек не удержался на капоте и покатился влево, и упал бы, если бы не его многочисленные цепи. Они зацепились за немногочисленные выпирающие части кузова, и человек повис на них, как марионетка, покачиваясь в такт движению вездехода. Андрей обоими руками схватил руль и стал вращать его в обратную сторону, пытаясь уйти от столкновения с отвесной каменной стеной и вернуться на прежний курс. Нужно еще сообразить, откуда пришел удар и что с этим делать. А вот и ответ на первый вопрос. Сверху через боковое окно влетела голая загорелая рука, заканчивающаяся мощным кулаком. Андрей в этот раз был уже более подготовлен. Уводя грузовик от столкновения, он одновременно маневрировал головой, уклоняясь от удара. Ему это на удивление удалось. По-видимому, дикарь лежал на крыше вездехода, прямо над водительским местом, и наносил удары вслепую. Пистолет его не достанет, нужно действовать иначе. Подгадав следующий удар, Андрей уже нарочно вывернул руль вправо. Дикарь с крыши по инерции полетел в сторону и, не успев нанести урон, упал на землю. Со вторым покончено. Остался последний — цепной человек. Оставленный без внимания он уже почти выбрался, но повторный резкий маневр вновь скинул его с капота. К ниточкам, державшим его на весу, прибавились новые. Цепи прочно привязали правую руку к корпусу вездехода. Еще несколько таких заходов и он окажется надежно вплетенным конструктивным элементом капота. Он зарычал в ярости, пытаясь освободиться из ловушки, созданной собственным прикидом. Пока что он не представлял опасности и можно оставить его в покое в сражении со своей одеждой. Виляя между скалами, вездеход оказался в достаточно узком и длинном пространстве. Сбоку никто не подъедет. Путь прямой. Самое время достать упавший пистолет. Андрей нагнулся, нащупывая его на трясущемся полу, и не отрывая глаз от дороги. — Ну где же он? — Пистолет никак не нащупывался. Андрей перевел взгляд на пол вездехода в поисках утерянного пистолета и сразу его увидел — вот он, он поднял пистолет, а когда вернул взгляд на дорогу, перед его взором предстал еще один дикарь. Он сидел на капоте, скалясь своими немногочисленными зубами. В пылу сражения Андрей не заметил, что на его вездеход взобралось еще несколько преследователей. Дикарь на капоте был одет в военное пальто, застегнутое на два ряда когда-то блестящих пуговиц. Остроконечная шапка-ушанка защищала голову. Колорита его образу добавляла гнутая шашка, висящая на боку. Он схватил ее и стал колошматить вездеход по крыше. Видимо он не отличался умом. Тут же с правой стороны, там, где встретил свою смерть ковбой, появился еще один нападающий. Он попытался ударить Андрея, но не достал и принялся открывать пассажирскую дверь. Андрей не глядя в его сторону, выстрелил из пистолета. Нападавший издав громкий крик отвалился от вездехода и закувыркался по земле. — Никак вы не научитесь, — процедил сквозь зубы Андрей и тут же получил удар слева. — И я тоже, — подумал он про себя. Очередной дикарь действовал по накатанной схеме. Он лежал на крыше и пытался достать водителя кулаком. А что если повторить удачный маневр и скинуть его с крыши? Резкий поворот вправо во время удара. Но этот последователь предыдущего агрессора оказался проворнее и удержался на крыше, успев даже, хоть и слабо, ударить Андрея по лицу, отчего тот, не ожидая такого поворота, опять выронил пистолет. Зато ниндзя в военном пальто на капоте не удержал равновесия и вместе с шашкой покатился в сторону цепного человека, преодолел его и рухнул на землю, повторяя судьбу своих предшественников. Цепной человек все еще барахтался в паутине своих цепей, то распутываясь, то еще более запутываясь от вибраций, передаваемых мотором и неровной дорогой. Он по-прежнему не представлял опасности, в отличие от человека на крыше. От него летели удар за ударом, от которых было сложно уклоняться. Некоторые из них достигали цели, голова начинала болеть. При этом еще и нужно было следить за дорогой. Еще с десяток ударов и следить будет некому. Андрей придумал новый план по избавлению от преследователя с крыши. В следующий раз, когда он попытался нанести очередной удар, его руку полоснул острый нож. Дикарь завизжал от боли. Воспользовавшись его временным замешательством, Андрей резко крутанул руль и скинул подранка на землю. Это уже пятый. Шестой все еще болтался на крыле. Голова раскалывалась от напряжения и пропущенных ударов. Но сейчас не время расслабляться. Нужно приготовиться к следующей волне захватчиков, идущих на абордаж. Они пойдут теми же путями, или изберут новые? Андрей осматривался по сторонам в ожидании новой атаки, готовясь дать отпор. Но новой тройки не последовало. Преследователи его как будто отпустили. Нет, они все еще ехали следом, все еще воинственно кричали. Но никто не пытался запрыгнуть на вездеход. Ни одна машина не пыталась таранить или подрезать его. Наступило затишье. Самое время проанализировать ситуацию. Андрей поймал себя на мысли, что стал очень легко убивать. Даже без гипнотизирующей винтовки. Гораздо легче, чем в той квартире на окраине Гарграда. Наверное, проще убивать человека, когда он идет убивать тебя. А мужчина в красно-фиолетовой комнате был безвреден. Он совершал ужасные поступки и должен был быть наказан, но не Андреем. Стоп! Не об этом сейчас нужно думать. А о том, почему они подотстали. Им надоело терять людей? Кстати. Цепной человек. Он все еще висел на левом крыле, предпринимая тщетные попытки освободиться. Нужно ему помочь. Виляния из стороны в сторону не дали никакого результата. Он намертво застрял и стал частью вездехода. И в таком состоянии рука не поднимется выстрелить в него. — А что если впереди опасность или засада, — внезапно подумал Андрей.