Европейский фашизм в сравнении 1922-1982 - Вольфганг Випперман

То же относится и к Франции, где также возникли неофашистские группы, хотя – а может быть, именно потому, что французы судили коллаборационистов и фашистов очень жестоко, доходя до суда Линча[16], все еще остававшиеся мелкие фашистские группировки не имели вначале никакого значения. Положение изменилось, когда алжирская война (1954-1962) втянула Францию в тяжелый политический кризис. Этот кризис прежде всего использовал основанный уже в 1953 году «Союз защиты коммерсантов и ремесленников» («Union de Defense des Commercants et Artisans»); члены этого движения, возникшего из протеста против высоких налогов, назывались пужадистами, по имени его основателя. Депутаты от этой партии, которых после выборов 1956 года было уже 52, происходили почти исключительно из мелкой буржуазии городов Южной Франции. Кроме специфически буржуазных требований, в партии были представлены националистические, антипарламентские, антимарксистские и антисемитские тенденции. Но в основном пужадизм остался антимодернистским движением, и вскоре это движение распалось.

В отличие от пужадистов, чаще всего отказывавшихся применять насилие, различные организации, возникшие в Алжире, с самого начала носили террористический характер. Это прежде всего касалось «Организации тайной армии» («Organisation Armee Secrete», ОАС), которая вскоре начала выступать не только против алжирского движения за независимость, но и против тех политиков, которые обвинялись в чрезмерных уступках этому движению. ОАС сохранила свой характер террористической организации, и ее крайне националистические, антисоциалистические и антидемократические установки свидетельствовали также о значительных совпадениях ее идеологии с фашистской. Ей не удалось добиться политического влияния в парламенте, потому что де Голль, пришедший к власти в 1958 году, решительно боролся с ней и в конце концов ее разгромил.

Пока трудно сказать, получится ли фашистская партия из кружка людей, образовавших в мае 1968 года «Группу исследований» («Groupement de Recherche d'Etudes»). Этот кружок, поддерживаемый владельцем газеты «Фигаро» Робером Эрсаном, проводит различные семинары и учебные курсы, пытаясь «научно обосновать» расистские идеологии фашизма и придать им пристойный вид.

В Англии опыт войны и холокоста, по-видимому, вначале полностью дезавуировал фашистские идеи Мосли[17]. Но и здесь были различные мелкие фашистские группировки, объединившиеся в 1967 году в «Национальный фронт» («National Front»). «Национальный фронт» предлагает модель общества, якобы не связанную ни с капитализмом, ни с социализмом и отчетливо ориентирующуюся на фашистский образец. В центре его агитации, окрашенной в националистические и расистские тона, находится требование немедленно прекратить въезд в страну цветных граждан Британского сообщества. Согласно этой аргументации, белую культуру Англии можно защитите лишь в том случае, если вынудить к реэмиграции как можно больше индийцев, пакистанцев и черных. На выборах 1969 года «Национальный фронт» получил 190 000 голосов, то есть лишь 0,6% всего числа поданных голосов. В некоторых промышленных регионах, особенно в лондонском Ист-Энде, его доля достигала, впрочем, почти 20%. За него голосовали и его поддерживали представители всех слоев населения, причем значительную долю их составляли рабочие и молодежь с низким уровнем образования. Хотя с 1979-1980 гг. «Национальный фронт», по-видимому, снова распался на мелкие группы, он заслуживает внимания по той причине, что его требования, враждебные иностранцам, были поддержаны до того уважаемым консервативным депутатом парламента Иноком Пауэллом, который тоже настаивал на немедленном прекращении въезда цветных. По-видимому, ксенофобия и в Англии представляет проблему, политическую опасность которой не следует недооценивать.

Наш краткий обзор истории и структуры так называемых неофашистских движений в Германии, Италии, Франции и Англии показывает, что до сих пор ни одной из этих фашистских партий не удалось создать себе массовую базу. Поскольку мы переживаем теперь тяжелый экономический кризис – число безработных в Англии уже превысило уровень 30-х годов,– можно услышать предупреждения с разных сторон, будто фашизм стоит у дверей. Но эти опасения неоправданны. Демократическая система в Англии, Франции, а также в Италии и Германии теперь намного устойчивее и прочнее, чем была или казалась в междувоенное время. И все же не следует недооценивать опасности, угрожающей со стороны этих «неофашистских» движений.

Заключение. Сравнительная история европейского фашизма.

Во введении мы задались вопросом, имеет ли смысл общее понятие фашизма. Как показывает изложенный обзор истории и структуры различных фашистских движений, на этот вопрос можно ответить утвердительно, хотя и не без некоторых ограничений. Их внешний облик, их идеология, цели и политическая тактика обнаруживают глубокое сходство.

Рассмотренные фашистские партии имели похожий внешний облик. Они были иерархически расчленены по принципу фюрерства, имели обмундированные и вооруженные подразделения и применяли необычный в то время специфический политический стиль. Сюда относились массовые манифестации, массовые марши, подчеркивание мужского и юношеского характера партии, формы некоторой секуляризированной религиозности, проявлявшиеся, например, в освящении знамен, в почитании мертвых, в песнях и празднествах, и наконец, не в последнюю очередь, бескомпромиссное одобрение и применение насилия в политических конфликтах, понимаемых как борьба в буквальном смысле этого слова.

У фашистских партий были сравнимые идеологии и цели, отличительным признаком которых была заложенная в их основу амбивалентность. Фашистская идеология, бывшая чем-то большим, чем замаскированная и целенаправленная пропаганда и манипуляция, обнаруживает одновременно антисоциалистические и антикапиталистические, антимодернистские и специфически современные, крайне националистические и тенденциозно транснациональные моменты. Но эти амбивалентные отношения не во всех видах фашизма выступают в одинаковой форме. Между отдельными видами фашизма и в истории каждой отдельной фашистской партии имеются количественные, но не качественные различия.

Антикапиталистические пункты программы, большей частью сформулированные намеренно расплывчатым образом, в ходе развития итальянской НФП и НСДАП все больше отступали на задний план. Они были относительно сильно выражены у венгерских «Скрещенных стрел», у румынской «Железной гвардии», в некоторых частях фаланги, во французской ФНП Дорио и у австрийских национал-социалистов до аншлюса. Напротив, они относительно слабо проявлялись у австрийских хеймверовцев, норвежского «Национального единения», бельгийских рексистов, у некоторых частей остальных французских фашистских партий и у голландской НСС.

Аналогичное отношение было между антимодернистскими и специфически современными элементами внутри фашистской идеологии. Крайне антимодернистские установки обнаруживаются у НСДАП, у «Железной гвардии» и усташей. Но и эти движения никоим образом не отказывались применять специфически современные орудия и методы в пропаганде, политике, военном деле и экономике. Поэтому фашизм вообще нельзя описать ни как исключительный антимодернизм, ни как «порыв к современному» или, тем более, как «социальную революцию».

Наконец, все фашистские партии были ориентированы крайне националистически; большей частью они ориентировались на определенные «славные» периоды соответствующей национальной истории. Но мелкие фашистские движения, вольно или невольно, должны были в некоторой степени считаться с национальными интересами других фашистских движений, и прежде всего фашистских режимов. Именно вследствие такой ориентации на иностранный фашистский образец с этими партиями боролись не только левые, но и правые силы крайне национального направления. Это существенно затрудняло их рост. В особенности это касалось малых фашистских партий, возникших в то время, когда фашистские режимы в Италии и в Германии уже укрепились и проводили главным образом собственную национальную политику: солидарность с этими «братскими» фашистскими партиями причиняла им большой вред. Вообще можно сказать, что напряженность между национальной ориентацией и тенденциозно транснациональной (фашистской) ориентацией и связями фашистских партий невозможно было разрядить. Не случайно усилия устроить по образцу международного коммунистического движения некий «фашистский интернационал» почти ни к чему не привели. Но с другой стороны, именно «третий рейх» умел изображать свою борьбу против большевизма как транснациональную задачу. Многие фашисты из разных стран Европы, вступив в ряды СС, приняли участие в войне за уничтожение Советского Союза. Точно так же именно национал-социализм, интенсивно подчеркивая расовую компоненту своей идеологии, придал ей некую транснациональную окраску, вследствие чего некоторые фашисты из Франции, Бельгии, Голландии и скандинавских стран поддерживали установки «третьего рейха», стараясь установить в Европе «новый порядок» на расовой основе. Однако такое пропагандистское подчеркивание «европейской задачи» «третьего рейха» не могло скрыть того факта, что вся эта борьба под знаком антикоммунизма и транснационального расизма по существу служила целям немецкого империализма.