Алекси Лайхо. Гитара, хаос и контроль в жизни лидера Children of Bodom - Петри Силас

протяжении многих лет усердно работать, то в карман тоже будет что-то падать. И если учесть, что стоимость одного тура нашей группы по Европе составляет шестизначную сумму, то все понимают, что ради этих концертов нужно вкалывать изо всех сил.

* * *

К счастью, Яску, Янне, Хенкку и меня объединяет трудолюбие. Никто из нас четверых никогда не боялся тяжелой работы. Также нам нравится, что мы можем заниматься любимым делом и ни на чем не экономить. Некоторым достаточно и меньшего, и это совершенно нормально. Но мы в этом вопросе – абсолютные единомышленники. И это хорошо. Потому что если участники группы не находятся на одной волне относительно некоторых ключевых вопросов, то в какой-то момент коллектив просто перестанет существовать.

То ли в 2009-м, то ли в 2010-м году мы обосновались в просторном и, что самое главное, очень вместительном ангаре. Это решило проблемы с хранением. В том же самом дворе находилась компания, у которой был вилочный погрузчик, а как им пользоваться, знал работающий там заядлый фанат Bodom. И на условиях небольшого бартера нам помогли установить высокие металлические стеллажи и перетащить весь наш хлам на хранение. Обстоятельства тогда сложились наилучшим образом. Затем мы также организовали там кухню, туалет и душ.

Яска – опытный и увлеченный строитель, поэтому он взял на себя как проектирование, так и обустройство комнаты у одной из стен ангара, которая и стала нашей репетиционной точкой. Над ней, под самой крышей, оставалось еще много места, и там мы разместили удобную и просторную лаунж-зону, в которой недавно сделали отдельную комнатку. В ней можно с удобством переночевать, если нет сил ехать домой между сессиями записи диска. Для работы над несколькими альбомами я, по сути, переезжал в эту студию, потому что хотел контролировать каждый этап записи. Это решение экономит время: если нужно быстро внести какую-то корректировку или какая-нибудь деталь окажется непонятной, то я буду там, готовый поделиться своими комментариями.

На то, чтобы использовать новую репетиционную точку еще и как студию, нас благословил Микко Кармила. Он привез свое звукозаписывающее оборудование, и мы сделали демозаписи нескольких песен. Поначалу все сомневались в пригодности совершенно акустически «сухой» комнаты («сухим» называется помещение, акустика которого позволяет микрофону улавливать лишь прямые, а не отраженные от стен или других преград звуковые волны, – прим. пер.) для записи ударных, но результат оказался очень хорошим. По задумке Кармилы у задней стены ангара был построен специальный изолированный бокс для записи гитар.

На рубеже 2012–2013 годов мы в нашей собственной студии записали восьмой альбом Children of Bodom. Группа творила вместе с Кармилой, а Петер Тэгтгрен, как всегда, прилетел, чтобы записать мой вокал.

И вследствие этого я все-таки выпытал у Кармилы ответ на вопрос, который не давал мне покоя всё то время, пока мы работали над записью: «В чем заключается роль продюсера?» Он дал чертовски точное определение: «Продюсер несет ответственность за то, чтобы записать альбом как можно лучше, и за то, чтобы он был готов к установленному сроку. То есть, в песни и в остальное содержание диска он вмешивается только в случае необходимости».

До сих пор студия была исключительно в нашем распоряжении. Кроме Bodom в ней также работали Warmen и The Local Band, но, возможно, когда-нибудь в будущем мы могли бы позволить записаться там какой-нибудь группе, в которой играют наши друзья.

Для выпускных данных альбома мы должны были придумать нашей студии какое-то название, и у нас в головах возникла смутная ассоциация: аэродром – песня Кенни Логгинса „Danger Zone“ (песня „Danger Zone“ была саундтреком к фильму об авиации «Лучший стрелок», – прим. пер.), – и мы остановились на варианте Danger Johnny. Кроме того, у одного нашего тур-менеджера когда-то было альтер эго по имени Опасный Джонни, вот и вся история. Название студии пришлось выбирать, как обычно, в безумной спешке, так что долго раздумывать тогда не было ни желания, ни времени.

Вместе с уже упомянутыми ранее каверами на композиции от групп Amorphis, Plasmatics и Bananarama мы в качестве бонус-трека для нашего следующего альбома записали песню родом из 1980-х – это была „Danger Zone“ из фильма «Лучший стрелок» (1986). В виде дополнения к этому диску был представлен кавер на песню „Sleeping in My Car“ от Roxette, а в Японии мы также добавили свою версию трека „Crazy Nights“ от Loudness.

После выхода альбома Halo of Blood летом 2013 года мы отправились в тур по Европе, который длился десять с половиной недель и спланирован был как-то чересчур продуктивно. Насколько я помню, нам в график тогда затолкали аж 57 концертов. Та еще передряга, мать вашу.

* * *

На обратной стороне пропуска за кулисы, как всегда, были перечислены все концерты тура. Иногда я смотрел на этот список с неподдельным ужасом. Сначала мы направлялись с севера на запад, оттуда – на юг, а потом через восток возвращались домой. Нам не оставалось ничего другого, кроме как стиснуть зубы и двигаться вперед. Но под конец тура было уже отчетливо видно, что вся группа находятся на пределе. В Европе с нами выступало несколько финских коллективов, и особенно хорошо со своей задачей справились Medeia из Тампере. У них на вокале был Кейо Ниинимаа, с которым мы познакомились еще в 1990-х годах благодаря группе Vomiturition.

Если есть возможность, то я предпочитаю брать с нами в туры именно финские группы, потому что у нас тут чертовски круто исполняют металл, и возможность заявить об этом всему миру действительно очень важна. Хотя иногда, конечно, это приводит к жестоким разочарованиям.

Несколькими годами ранее мы гастролировали вместе с Cannibal Corpse по Америке и Европе, и Diablo тоже были с нами. Какая же, мать вашу, хорошая группа. Но при этом чертовски разочаровывающая. Они – будто пример из учебника на тему того, как не надо работать. Их барабанщик Хейкки Мальмберг – великолепный музыкант, но он впустую тратит свое время в коллективе, для которого турне – это лишь хобби.

Я не их тех, кто дает советы, но в целом, – если крутой и амбициозный музыкант застревает в группе, где другим участникам комфортнее находиться дома, чем в тур-автобусе, то первое, что ему нужно сделать, – это начать искать активно гастролирующую группу. В лучшем или в худшем случае это означает, что 250 дней в году пройдут в дороге, но, с другой стороны, сидеть дома и ждать чего-то – это тупик. Хейкки с его профессионализмом даже необязательно должен играть в финской группе. Черт возьми, барабанит ведь сейчас Валттери Вяюрюнен в Paradise Lost.

Впечатления от