Заказные преступления: убийства, кражи, грабежи - Алексей Иванов

Читая рапорты, донесения, сообщения, протоколы и прочие документы, связанные с этим нашумевшим, но доселе еще «закрытым» делом, удивляешься, как много информации удалось набрать милиции и ФСК. В одном из документов упоминается, что такие же помповые ружья «Maverik» были в свое время подарены Руцкому и Жириновскому, в другом – что адвокатам двух из обвиняемых было заплачено шесть тысяч долларов… Из таких штрихов и состоит это дело, которое числится незаконченным и дойдет до суда с вероятностью процентов в пятьдесят.

И в заключение еще одна маленькая цитата, вроде бы не имеющая непосредственного отношения к убийству, но весьма показательная:

«8 июня с. г. осуществлен выход с арестованным Минаевым для проверки на месте его показаний о сокрытии оружия по распоряжению потерпевшего Айдзердзиса А. Д. В результате поисковых мероприятий при проведении следственных действий обнаружены в русле ручья и изъяты:

«АК» калибра 7,62 мм №АЗ-3292-1966 г. (принадлежность устанавливается);

Патроны к автомату калибра 5,45 мм – 95 штук;

Патроны калибра 9 мм к пистолету Макарова – 64 штуки;

Патроны к охотничьему оружию 12-го калибра – 30 штук;

Глушитель для неустановленного оружия;

Оптические прицелы – 2 штуки;

Тротиловые шашки – 7 штук;

Электро– и механические детонаторы – 12 штук;

Вещество, схожее по внешним признакам с пластиковой взрывчаткой, – 600 граммов».

Интересно, для кого готовился весь этот арсенал? Нас уже многое перестало удивлять: дружба банкиров с политиками и бандитами, драка кандидатов в депутаты с директором телестудии, пьяные гонки главы городской администрации с погоней и стрельбой, явные факты коррупции, вымогательства, финансовой нечистоплотности… Это плохо. Плохо потому, что ненормально, неестественно, неправильно. Такие вещи должны удивлять, волновать, беспокоить. Иначе лет эдак через сорок будут удивляться наши потомки, посмотрев новый фильм «Однажды в Химках». Если они только вновь приобретут способность удивляться…

(С. Иванов. //Совершенно секретно. – 1995. – №1)

Русский терминатор

Его имя – Павел Анатольевич Судоплатов. В течение 58 лет это имя являлось одним из самых больших секретов Советского Союза. Управление специальных операций, которое одно время возглавлял Павел Судоплатов, занималось организацией диверсий, похищений и уничтожения врагов страны за ее пределами. «Мы не верили, – пишет Судоплатов в своей книге, – что в проблеме убийства Троцкого или других наших бывших товарищей, превратившихся в противников, могут существовать какие-либо моральные аспекты. Мы вели борьбу не на жизнь, а на смерть за торжество великого эксперимента, создание новой социальной системы, которая уничтожит алчность капиталистической системы. Мы верили, что каждая западная страна ненавидит нас и желает нам гибели. Всякий, кто был не с нами, – был против нас…»

Встреча с лидером украинских националистов полковником Коновальцем была оговорена в ресторане «Атланта», недалеко от главного почтамта и вокзала. Тридцатилетний Паша Судоплатов покинул советское торговое судно «Шилка», на котором находился под прикрытием радиста, и 23 мая 1938 года ступил на ярко блестевшие после дождя улицы Роттердама. Было солнечно, и жарко становилось оттого, что в кармане пиджака лежала коробка шоколадных конфет: переверни ее в горизонтальное положение – и начнет работать часовой механизм. Специалист по взрывным устройствам Саша Тимашков, сопровождавший Судоплатова, зарядил бомбу лишь за десять минут до его ухода с судна. Коробка жгла бок, но больше всего волновала мысль: удастся ли выполнить важнейшее поручение партии и лично товарища Сталина.

По профессиональной привычке Павел явился на встречу чуть раньше: часы показывали 11.50.

Кафе хорошо просматривалось, и Павел сразу заметил полковника, безмятежно ожидавшего его за столиком. К счастью, тот был в одиночестве – а как развернулись бы события, если бы, черт возьми, он притащил с собой еще кого-нибудь из сподвижников? А вдруг бомба взорвется сейчас, на самом подходе? Павел отбросил эту дурацкую мысль и решительно вошел в кафе. Разговор старых друзей был короток, договорились встретиться снова в 5 часов в деловой части Роттердама. Павел говорил, а сам думал, что через тридцать минут после того, как он положит коробку на стол, естественно, в горизонтальное положение, от Коновальца останутся только клочья. А сейчас он улыбался и радовался встрече.

Судоплатов достал конфеты – слабость Коновальца – и положил презент рядом с ним на стол. Полковник был тронут вниманием, они крепко пожали друг другу руки. Выходя из кафе, Павел еле-еле сдержал желание дать деру, подальше от этого адского места. Но он, наоборот, замедлил шаг, чтобы ничем не выдать своего волнения, повернул направо и зашагал, набирая скорость, по торговой улице. Наконец заскочил в магазин, долго выбирал, что купить, – тридцать минут тянулись мучительно медленно, казалось, что они уже прошли и вся операция позорно совралась. Что скажет начальство? Какую мину сделает товарищ Сталин, попыхивая своей легендарной трубкой? Рассеянно купил шляпу и легкий плащ. – все скромно и не слишком модно: в ОГПУ весьма недолюбливали сотрудников Иностранного отдела, считая их пижонами, гонявшимися за заграничными шмотками. Обыкновенная зависть внутренников, только и способных вербовать дворников. Тридцать минут. В чем же дело? Он вдруг почувствовал, что совершенно спокоен. Что ж, если «экс» провалится, сделаем вторую попытку. Расплатился. Снова. толкаться в магазине было глупо. Только раскрыл дверь – и услышал хлопок, напоминавший взрыв шины. В сторону «Атланты» бежал народ – надо было смываться, и как можно дальше, благо вокзал находится рядом. Завтра утром явка в Париже, встреча со связником. Он сел на поезд Роттердам – Париж, но, проехав час, решил выйти: вдруг его запомнили железнодорожники? Случайность – это бич разведки, об этом он хорошо знал. Сошел почти у самой бельгийской границы, заскочил в ресторан. Дико болела голова, и совсем не хотелось есть. (Впрочем, у каждого террориста после убийства своя реакция, некоторые, наоборот, едят и пьют на полную катушку. Павел Судоплатов не выносил алкоголь).

В Москве Ежов снова взял Судоплатова на прием к Сталину, где оказался и Петровский. План проникновения был доложен за пять минут. Сталин дал слово Петровскому, который торжественно заявил, что украинское правительство приговорило Коновальца к смертной казни за тяжкие преступление против украинского пролетариата. Сталин прервал его: «Это не просто акт возмездия, хотя Коновалец является агентом германского фашизма. Наша цель – обезглавить украинское фашистское движение накануне войны и заставить этих бандитов убивать друг друга в борьбе за власть». (Примечательно, что разговор шел в 1938 году, когда вся страна была залита кровью). Судоплатов с восторгом слушал указания вождя, который вдруг спросил: «Каковы личные пристрастия Коновальца? Их нужно использовать…» Тут Судоплатов и рассказал вождю, что Коновалец любит шоколадные конфеты и не упускает случая, чтобы купить коробку-другую. Сталин предложил обдумать это и спросил на прощание, понимает ли разведчик всю политическую важность возложенной на него миссии. «Да! – ответил Судоплатов. – Ради этого я не пояса лею своей жизни». «Желаю успеха», – просто сказал Сталин.

Началась разработка операции, изготовление бомбы в камуфляже. Судоплатов получил фальшивый чешский паспорт и огромную по тем временам сумму – 3000 долларов. Напутствовал его Шпигельглас (его вскоре расстреляли): «Вот тебе „вальтер“. Если накроют, ты должен вести себя как мужчина».

Однако очень подробно обсуждались все варианты ухода после «экса». Павлу был вручен железнодорожный билет, годный для проезда в любой город Западной Европы в течение мая – июня (еще одна предосторожность, зачем зря «светиться», покупая каждый раз билеты?), после проведения операции шеф рекомендовал чуть видоизменить внешний вид, купив плащ и шляпу.

На пароходе боевик читал пространные статьи о врагах народа, в том числе и в «главном оружии партии» – кровопускание отец народов устроил мощное, и из кадров внешней разведки уцелели лишь единицы. Он верил и не верил в то, что его товарищи по оружию могли быть вражескими шпионами, но он был молод, не очень образован, не слишком искушен в делах политических. И свято верил в коммунистическое будущее, в правоту дела партии и мудрость товарища Сталина. Сейчас, с высот конца двадцатого века, после крушения коммунистических режимов (но не идей, как многие полагают), легко судить и вешать ярлыки. А ведь дело Ленина – Сталина поддерживал не только Коминтерн, к коммунистам с симпатией относились и Герберт Уэллс, и Бернард Шоу, и Андре Мальро, и Андре Жид, и левое крыло социалистов и лейбористов, и многие другие… Никто не сомневался в фатальном кризисе капитализма, над Европой витал призрак фашизма.