Включи мое сердце на «пять» - Саймон Стивенсон
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Зрители прилежно записали совет ее старого наставника в блокноты. Должно быть, в ту минуту я ощутил еще одно непреодолимое желание, ведь я снова услышал, как задаю еще один превосходный вопрос! На этот раз я спросил, как именно сценаристка неприлично-словит зрителей в самое сердце.
Сценаристка улыбнулась.
– По-моему, – сказала она, – самый простой способ – это убить главного героя в финале.
Зрители засмеялись, и никто не записал ее слова в свой блокнот, но я не был уверен в том, что она пошутила. Ведь в конце своего фильма она действительно убила героического серийного убийцу. А если после фильма я выплакивал более 30 мл слез, то только потому, что в конце умирал главный герой. Все началось с самого первого персонажа, который умер в увиденных мной фильмах: с Дженни.
От этого у меня в голове возникла еще одна мозговая, или биологически-компьютерная, волна: чтобы зрители испытали мощный катарсис, который вызовет у них слезы, нужно убить Шермана!
Именно так я и сделаю!
В самом конце фильма я убью Шермана!
Его смерть будет трагичной и благородной, но не напрасной.
Она станет для окружающих уроком, который они запомнят на всю жизнь.
Его смерть в конечном счете позволит другим роботам с чувствами жить!
10/10 все было решено.
Шерману кранты.
И это [неприличное слово] их всех в самое сердце!
* * *Вернувшись домой, я обнаружил, что меня ждет еще одна открытка – с фотографией знаменитого «Триджа» Ипсиланти.
Тридж! А вот и скамейка, на которой я ел свой обед, чтобы не принимать лишних пациентов во время перерыва! А вот река Гурон, на которую я смотрел, чтобы казаться более похожим на человека! А вот и гуси!
В тот момент я ощутил в себе новое чувство, похожее на ностальгию, но менее приятное. Когда позднее я заглянул в «Колесо», то обнаружил, что это – «тоска по дому», близкий родственник ностальгии и, несомненно, такой же, как и она, предатель. Однако это чувство довольно быстро исчезло, потому что текст открытки не содержал в себе ни одной из наших обычных уловок. В ней было просто написано:
Он едет в твою сторону и собирается тебя разыскать!
Ох!
Инспектор Райан Бриджес едет в Лос-Анджелес!
10/10 любой беглец-человек, получивший сообщение о том, что его ищет федеральный агент, непременно бы запаниковал.
К счастью, я робот, а роботы не паникуют, потому что это бессмысленно.
Паника – чувство, соответствующее падению программы!
Паническая атака = паника ядра операционной системы!
Ха!
Кстати, если вы знаете, что такое паника ядра, то поймете, что это уморительно смешная шутка!
Но я отклонился от темы. Я сказал себе, что паниковать не стоит. Инспектор Райан Бриджес не сможет найти даже бирку с собственным именем, а у меня теперь новая бирка и в любом случае в Лос-Анджелесе 10 миллионов жителей. Разыскивать меня здесь – все равно что искать иголку в стоге сена, с той разницей, что на иголке теперь стоит метка с надписью о том, что она – клочок сена.
В любом случае сейчас меня больше занимали другие проблемы.
Например, то, как отвезти Эмбер в Джошуа-Три и признаться ей, что я робот.
* * *Я заехал за Эмбер в субботу рано утром. Келси, которая открыла мне дверь, выглядела недовольной. Ее настроение не улучшили даже вопросы о вчерашних пробах и о горячей йоге!
В беспилотном убере Эмбер мне все объяснила. Оказывается, Келси считали, что в пустыню люди ездят только на эксклюзивные вечеринки, и поэтому расстроились, что мы их не пригласили. Я заверил Эмбер, что мы направляемся туда по другой причине. Ведь Золушка не едет на вечеринку, если ее уродливые сестры остаются дома. Ха!
Поездка в пустыню длилась несколько часов, но, парадоксальным образом, прошла словно один миг. Люди любят говорить, что «когда тебе хорошо, время летит незаметно», однако это, разумеется, не правда. Время должно разлагаться с постоянной скоростью, вне зависимости от того, хорошо тебе или нет. В противном случае вселенная схлопывалась бы каждый раз, когда человек занимается горячей йогой.
В общем, весело мне не было. Следовательно, более точно ситуацию можно описать фразой: «время летит незаметно, когда собираешься сообщить своей девушке о том, что ты робот, который по определению не способен любить».
Тем не менее за окном открывались удивительные виды! Сначала мы проехали по горам, в которых снимали фильмы про ковбоев, а затем по огромным полям, застроенным ветротурбинами. Я сказал Эмбер, что пока мы, люди, не овладели энергией солнца и ветра, мы добывали электричество, сжигая разложившиеся останки динозавров. Эмбер решила, что я шучу, и неудивительно: в прошлом люди творили воистину странные дела!
А затем длившийся несколько часов миг закончился, и мы прибыли в пустыню Джошуа-Три! Мы остановили убера и вылезли наружу. Мне пришлось свериться с обратной стороной «Колеса чувств» и узнать, что именно я ощущаю.
Благоговение.
Я ощутил благоговение!
Даже огромная черно-белая фотография Халиско в мужском туалете «Гордито» не подготовила меня к величественному зрелищу, которое открылось мне в пустыне Джошуа-Три.
Если Пойнт-Дьюм в Малибу была картиной идеального дня в раю, то пустыня Джошуа-Три – декорацией ядерного апокалипсиса в аду.
И все же она была прекрасна.
Как и в случае с соборами, о которых я упоминал ранее, мои словари не позволяют мне адекватно передать великолепие пустыни Джошуа-Три. Поэтому позвольте мне просто описать ее.
Начну я с земли, ведь во многих частях пустыни, кроме нее, больше ничего нет! Тут нет травы и почвы, а есть только земля, которую солнце запекало до тех пор, пока она не покрылась трещинами и разломами, протянувшимися во всех направлениях.
Даже если просто смотришь на эту высохшую землю, тебя начинает мучить жажда! Но знаете что? Воды тут нигде нет! Более того, здесь в основном есть полная противоположность воде – камень. Повсюду разбросаны огромные валуны, на которых сидят грифы.
Кстати, грифы – это птицы, столь же примитивные, как и пеликаны. Но грифы еще хуже, потому что их любимая соленая жидкость – не морская вода, а ваша собственная драгоценная кровь.
И все же пустыня Джошуа-Три выглядит словно ядерный апокалипсис не из-за высохшей земли, огромных камней и кровожадных грифов. Причина, по которой она так выглядит, – это юкка, она же «дерево Джошуа».
Кстати, название «дерево Джошуа» является удивительно неподходящим, даже по стандартам людей. Юкка – не дерево, а кактус, и даже имя «Джошуа» совершенно ему не соответствует.
Эти кактусы вырастают до четырех футов в высоту и двух футов в ширину. У них толстый ствол, из которого вверх торчат конечности; таким образом, у этих кактусов есть то, что издали можно принять за ноги, а на уровне плеч – нечто, похожее на руки, и поэтому они похожи
