История Франции т. 2 - Альберт Манфред(Отв.редактор)

Идеологам дворянско-монархической реакции противостояли идеологи буржуазного либерализма. Среди них различались две группы — конституционалисты-роялисты и либералы-парламентаристы. Главой конституционалистов-роялистов, выражавших интересы крупной буржуазии и либеральной части дворянства, был профессор философии и адвокат Ройе-Коллар. «Время аристократии, — доказывал он, — миновало безвозвратно, она стала только „историческим воспоминанием“. Привилегии сошли в могилу, и никакие человеческие усилия не воскресят их» [282]. Политическое преобладание, утверждал Ройе-Коллар, должно принадлежать «средним классам», т. е. буржуазии, в которой он усматривал естественного представителя всей новой Франции.

Более радикальных взглядов придерживался писатель и публицист Бенжамен Констан — видный теоретик французского либерализма первой трети XIX в., выражавший интересы широких слоев торгово-промышленной буржуазии и буржуазной интеллигенции. В своем главном труде — «Курс конституционной политики» (1818–1820) — он выдвигал учение о пяти основных органах государственной власти: королевской власти, исполнительной власти (министры), постоянной представительной власти (палата пэров), власти, представляющей общественное мнение (палата депутатов), и судебной власти. При этом Констан считал, что королевская власть стоит над четырьмя другими властями как «высший и посреднический» орган. Большое значение придавал он местному и областному самоуправлению, в котором готов был видеть особый, шестой орган власти[283].

Большой популярностью пользовалось в кругах либеральной буржуазии и либеральной интеллигенции учение Бенжамена Констана об «индивидуальных правах» человека, под которыми он подразумевал свободу личности, суд присяжных, свободу совести, свободу промышленности, неприкосновенность собственности, свободу печати. Однако, ратуя за свободу личности, за права человека, он имел в виду свободу и права только для имущих классов. Под лживым предлогом, будто трудящиеся ничего не смыслят в политике, Бенжамен Констан отказывал низшим классам в политических правах.

Идеологическая борьба между либеральной буржуазией и реакционным дворянством отражалась и в историографии. Период Реставрации был временем всеобщего увлечения историей. Книжный рынок был завален историческими сочинениями. Исторические концепции использовались борющимися партиями для обоснования своих политических программ. Так, например, ультрароялистский публицист граф Монлозье в своем трактате «О французской монархии» оспаривал притязания французской буржуазии на участие в политической власти на том основании, что буржуазия этой страны ведет будто бы свое происхождение от прежних рабов французской аристократии — галлов, покоренных франками. Идеализируя дореволюционный режим, Монлозье называл революцию XVIII в. «великим социальным преступлением»[284]. Оспаривая мнения тех, кто видел в этой революции «преходящее потрясение», он с тревогой указывал на возможность новых революций. Чтобы предотвратить их, писал он, необходимо укрепить положение земельной аристократии, усилить права палаты пэров, обеспечить политическое преобладание дворянства также и в палате депутатов, ограничить избирательные права буржуазии. Отвергая претензии буржуазии на политическое господство, Монлозье с большой проницательностью предсказывал, что с того момента, как «средний класс» (т. е. буржуазия) станет у власти и превратится в новый «высший класс», против него тотчас же восстанут «низшие классы» и свергнут его так же, как он сверг прежний «высший класс»[285].

Крупнейшим представителем буржуазной историографии являлся в этот период Франсуа Гизо. В первые годы Реставрации он стоял довольно близко к правительственным кругам, но с усилением реакции был лишен административных постов и примкнул к умеренному крылу либеральной оппозиции. Свои политические взгляды и свою историческую концепцию Гизо впервые изложил в книге «О правительстве Франции со времени Реставрации и о нынешнем министерстве» (1820). История Франции изображалась в этой работе как история борьбы между завоевателями Галлии — франками и ее коренным населением — галлами. «Франки и галлы, сеньеры и крестьяне, дворяне и разночинцы», — так определял Гизо борющиеся стороны, подчеркивая, что потомком «народа-победителя» (франков) является дворянство, а потомком «народа побежденного» (галлов) — третье сословие. «В наши дни, — писал Гизо, — разыгралась решающая схватка между ними. Она называется революцией»[286]. Революция изменила, по его словам, взаимоотношения обоих лагерей. Правительство Реставрации, дав конституционную хартию, стало на сторону «народа побежденного». Обличая контрреволюционные происки старой знати и высшего духовенства, Гизо призывал к сотрудничеству буржуазии и дворянства и считал, что монархия Бурбонов является удобной формой для такого сотрудничества.

Ультрароялисты встретили книгу Гизо в штыки. Реакционные газеты обвиняли автора этого сочинения в проповеди гражданской войны[287]. В либеральных кругах книга имела огромный успех: два издания разошлись в две недели, вскоре вышло третье, за ним четвертое издание. В другой работе — «О средствах управления и об оппозиции в нынешнем состоянии Франции» — Гизо осуждал стремление правительства опираться только на аристократию, убеждал его перестать бояться растущего влияния «среднего класса» и отдать ему часть государственной власти. Только таким путем, доказывал автор, можно оградить страну от притязаний сторонников «старого режима», упрочить конституционную монархию и предотвратить новую революцию[288].

Одновременно с публицистикой Гизо занимался и преподаванием. Темой своего первого курса в Сорбонне в 1820 г. он избрал весьма актуальный для либеральной оппозиции того времени вопрос «Происхождение представительного строя в Европе». В своих «Опытах по истории Франции» (1823) Гизо заявлял, что «слово феодализм возбуждает в сердцах народов только чувство страха, отвращения и презрения», что «во все времена всякий, кто наносил ему (феодализму) удары, был популярен во Франции»[289]. Такие взгляды встретили осуждение в правительственных кругах, и в 1822 г. курс Гизо в Сорбонне был запрещен. Лишенный кафедры, Гизо не прекратил своей научной работы в области истории. Много внимания уделял он при этом изучению истории английской революции XVII в., закончившейся компромиссом между буржуазией и аристократией. В 1823–1825 гг. он выпустил в свет 25-томное издание «Мемуаров, относящихся к английской революции», в 1826–1827 гг. — первые два тома своей «Истории английской революции».

В 1828 г., после того как ультрароялистов сменили у власти конституционные роялисты, Гизо снова был допущен к преподаванию в Сорбонне. Он прочел тогда два курса — «История цивилизации в Европе» и «История цивилизации во Франции» (оба курса были затем изданы). В этих лекциях он продолжал развивать свои взгляды на роль классовой борьбы в истории. Так, например, подчеркивая крупное значение освобождения буржуазии городских коммун от власти феодальных сеньеров, он доказывал, что «современная Европа родилась из борьбы различных классов общества»[290]. Говоря о причинах крушения абсолютизма во Франции. Гизо доказывал неизбежность революции, разразившейся в конце XVIII в., которая, смела режим, не имевший иной опоры в стране, кроме неограниченной власти короля [291]. Этот вывод имел не только научное, но и политическое значение, служил предостережением правительству Реставрации. Курсы Гизо имели огромный успех в кругах буржуазной интеллигенции. «Целые толпы собирались в громадной аудитории, вмещавшей 1800 человек, лектору устраивали овации, газеты печатали содержание лекций»[292].

Гизо явился одним из создателей теории классовой борьбы — теории, которая имела прогрессивное значение в развитии исторической мысли, так как была направлена против реакционной аристократической историографии. В дальнейшем исторические взгляды Гизо пережили определенную эволюцию. Если первоначально он связывал возникновение классов с завоеванием, то впоследствии он стал выводить их из дифференциации земельной собственности, а потом — из отношений собственности вообще.

Революция 1830 г., приведшая к установлению во Франции буржуазной монархии, открыла перед Гизо широкое поприще как в области научной, так и в области политической деятельности. Но, став у власти, он превратился в ярого реакционера, непримиримого врага народных движений. После революции 1848 г., отбросившей его от политической власти, Гизо резко повернул вправо, отказался от теории классовой борьбы, стал осуждать казнь английского короля Карла I, которую раньше оправдывал.