Контракт с коротышкой - Элмор Леонард

— А он съел только половину.

— И того меньше. Весь обед обошелся в двести с четвертью, включая чаевые, а мы ведь даже вино не заказывали.

— Гарри поехал домой?

— Да, чуть не плача от жалости к себе. Я ему сказал: «Гарри, не я это придумал, не я назначил встречу. Почему ты не спросил о „Лавджое“, если хотел?» А он ответил: «Я что, должен был бежать за ним на стоянку?» Здесь он прав. Майкл не давал никому рта раскрыть, после чего ушел, даже не взглянув на чек. Не знаю, мог бы хотя бы предложить расплатиться. Увидимся завтра на встрече, и все. Теперь мне придется что-то придумывать, причем быстро — или забыть об этой затее. Или разрешить Майклу додумать сценарий. Все равно, он лучше меня разбирается в этом. Постоянно твердил, как следует поступить, чтобы кино получилось, как важна любовная линия, как ему не терпится сыграть ростовщика, только нужно сделать его положительным героем, как будто все люди сгорают от нетерпения заплатить ему сто пятьдесят процентов годовых. Понимаешь, о чем я?

— Майкл всегда так поступает, подделывает сценарий под себя, а потом уходит. Ростовщик становится нейрохирургом, владелец химчистки — не знаю кем.

— Я сам хотел сделать его агентом, а его жену Фей — рок-певицей. История немножко отличается от той, что я рассказывал тебе и Гарри. Она приезжает сюда с ростовщиком, и они влюбляются друг в друга, пока ищут Лео. К тому же их преследует гангстер.

Карен резко остановилась и повернулась к нему:

— Его зовут Рей Боунс?

— Да, но, думаю, имя надо изменить. Не хочу таскаться по судам. Хватит с меня настоящего Рея Боунса.

Они пошли к дому. Карен поежилась под толстым свитером, скрестила руки на груди и сунула ладони в рукава.

— А Кэтлетт? — спросила она.

— Его в фильме быть не должно.

— Уверен? Замысел фильма родился у тебя на основе реальных событий, но сейчас ты начинаешь добавлять вымысел. Усиливаешь роль Фей, что вполне неплохо…

— Я понял это, когда увидел, что в «Лавджое» тоже не хватает женской роли.

— Чудесно. Но что именно ты решил оставить, а что — выбросить?

— Ну, если у меня есть отрицательный герой Боунс, зачем мне Кэтлетт? Это фильм не о том, как делается кино, а о том, как получить деньги и остаться в живых. Или, как сказал Майкл, о моральной дилемме. Могут ли они оставить деньги себе? Майкл говорит, что не могут.

— Значит, решено. У тебя есть действие, приключения, любовная история, хорошие герои… Есть чудесная сцена с Боунсом в номере отеля. Он забирает ключ от ячейки, ты его подставляешь. — Она на мгновение замолчала. — Хорошее, дерзкое решение, но для концовки не годится. То, что происходит в аэропорту, остается за кадром. Ты не можешь участвовать в этой сцене.

— То есть ростовщик не может.

— Да, верно. — Карен думала о чем-то другом. — Может быть, в сцене в номере отеля заменить Боунса на Лео. Ее нельзя выбрасывать — слишком хороша. Лео находит ключ, едет в аэропорт за деньгами, а ты звонишь в Агентство по борьбе с наркотиками.

— Я бы так не поступил.

— Но поступил ведь.

— Да, с Боунсом, однако подставить Лео я бы не смог.

— Ну… не знаю. Кэтлетт как персонаж мне нравится. По-твоему, он совсем не вписывается в картину?

— Это проблема Гарри.

— А Гарри тоже нет в фильме?

— Ту часть, в которой ростовщик его ищет, я исключил.

Он подумал о Кэтлетте, потом о Медведе, вспомнил, как тот катился вниз по лестнице в ресторане, но не смог придумать, как использовать эту сцену.

— Я бы пока поостереглась выбрасывать сцены из сценария.

Они вернулись к патио, и она повернулась к нему лицом, зябко поеживаясь, обнимая себя ладонями, засунутыми в рукава.

— Как назовешь фильм? «Голливудское приключение Чили»?

— Это совсем другая история, впрочем, название мне нравится.

— Что будем делать?

— Я готов, если ты готова.

Он открывал глаза и видел, что она наблюдает за ним. Сначала с улыбкой. И он сразу вспомнил, что, по ее словам, Майкл в постели любил отпускать всякие шуточки. А затем она закрывала глаза, и он закрывал тоже, двигаясь вместе с ней в унисон, все время двигаясь. Потом он открывал глаза и замечал, что она смотрит на него, ее глаза были совсем рядом. Она не притворялась, ей действительно было приятно, он определил это по тому, как раскрылись ее губы, но видел он и широко открытые глаза, как будто она едет на велосипеде, отпустив руль и рассматривая какую-то вещь, которую держит в руках. Делала два дела одновременно, наслаждалась телом и заставляла мозг работать, наблюдать, пока ее глаза не подернулись пеленой, как бывало со всеми в последние, лишенные всяких мыслей, моменты наслаждения. Потом она снова открыла глаза — взгляд ее был мечтательным и почему-то задумчивым — и сказала, что как будто провалилась в пропасть, но не испытала страха, зная, что ей ничего не грозит. Ему показалось, что она постоянно анализирует свои поступки, следит за ним, чтобы понять, как действует на него. Карен вышла в ванную, но через несколько минут вернулась, и он успел разглядеть и запомнить на всю жизнь ее тело, прежде чем она выключила свет и легла в постель.

Чили уже приготовился к тому, что она захочет прижаться к нему, как всегда поступали другие женщины после акта любви, однако она осталась на своей половине кровати и некоторое время лежала молча. Даже темнота вокруг них изменилась, стала темнотой для сна, а не для любви. «Ну и замечательно», — подумал он, хотя ожидал чего-то большего. И он совсем удивился, услышав ее голос:

— Я наблюдала за тобой.

— Я заметил.

— Из тебя получился бы неплохой актер. Знаю, иногда ты играешь, но стараешься делать это незаметно.

— Думаешь, я притворялся?

— Только не сейчас.

— Значит, меня пробовали на роль?

— Мы занимались любовью, потому что так хотели. И это единственная причина.

— Да, но ты наблюдала за мной.

— Всего одну минутку.

— Минутку? А по-моему, гораздо дольше.

— Почему ты злишься? Я только сказала, что из тебя получился бы неплохой актер. Ты все неправильно понял.

— Не люблю, когда за мной наблюдают.

— Тогда у тебя могут возникнуть проблемы.

— Почему?

— В случае если ты захочешь стать актером.

— А я говорил, что хочу?

— Не хочешь, не надо.

Они помолчали.

— Вряд ли я способен стать кинозвездой, скорее — характерным актером.

— Давай поговорим утром, я так устала.

— Знаешь, кто пойдет смотреть фильм с моим участием? Мать и пара тетушек. Может, еще Томми заявится, чтобы посмеяться.

Карен ничего не ответила, давая понять, что разговор окончен.

Он видел себя в некоторых фильмах с Де Ниро. Возможно, мог бы сыграть крутого парня, как Аль Пачино… Но совершенно не представлял себя, например, в том фильме, где троим оболтусам оставили ребенка. Эти великовозрастные придурки понятия не имеют, как за ним ухаживать, поэтому только и делают, что пытаются выглядеть остроумными. Только и могут, что глаза таращить. Но зрителям подобное дерьмо нравится, они валом валят на такие фильмы. Впрочем, наверное, сыграть этакого милашку весьма непросто.

Какую роль он еще может исполнить? Самого себя? Ростовщика?

Нет, если он попытается сыграть самого себя, у него ничего не получится, потому что играть не так просто, как кажется. Это он уже понял. Нет, ему нужно…

— Я совсем забыла, тебе звонил Медведь, — раздался голос Карен из темноты.

— Да? — Чили почему-то не удивился. — Что он хотел?

— Оставил номер.

— Позвоню ему утром.

Медведь подождет. Сейчас нужно думать о концовке и о названии. «Контракт с Майклом»? Нет, это реальная жизнь, а не кино. Последнее время он все время их путает — «Голливудские приключения Чили» и эту, настоящую…

Наверно, он тоже услышал шум — ведь что-то разбудило его еще до того, как Карен сказала: «Господи, нет, только не это». Чили повернулся на спину и стал смотреть на тусклый прямоугольник на потолке. «Это Гарри», — заявила Карен. Он слышал едва различимые голоса, как будто по телевизору в кабинете показывают кино. «Гарри решил выкинуть тот же фокус. Нажрался, и ему в голову пришла эта чудесная мысль». Карен села, он увидел ее лицо и грудь в профиль. Это тоже следовало запомнить. Часы за ее спиной показывали время: «4.36».

— Если он пил всю ночь… — Чили помедлил, прежде чем договорить. — Значит, должен был уже вырубиться. За руль бы он не полез.

— Можешь сам спросить, как он там развлекается. Он тебя ждет.

Она повернулась, взбила подушки и легла.

— Насколько я знаю Гарри, увидев тебя, он изобразит удивление: «О, я тебя разбудил? Прости, прости…» То, что произошло во время обеда, не забыто, лишь отложено на время. Гарри пытается остаться на плаву. Пять часов назад он наконец понял, что его проект мертв. Значит, стоит попытаться заполучить кусок твоего пирога, да побыстрее. Он предложит себя в качестве продюсера…