Возвращение Прославленных. Книга 2 - Си Цы
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Проявились ремесленники только на половине пути домой. Дольше всех проявлялась Янмэй. Почему-то сначала все увидели её сапожки, которые подгоняли серую лошадку, мягко хлопая её по круглым бокам. И лишь потом постепенно появилось всё остальное.
Ремесленники отчаянно подстёгивали лошадей и смогли доехать обратно за четыре часа. К концу пути от лошадей шёл пар, только Вульф под Питом перебирал ногами и выгибал шею, как в начале пути. Вымотались и сами ремесленники. И когда над ними медленно пролетела какая-то бабулька на метле, подцепившая на конец рукоятки большую корзину, да ещё тащившая за собой небольшой летучий островок, Леонар сказал, показав на неё:
— Я уже думаю, что летать на такой штуке не такая уж и плохая идея. У меня от тряски в голове всё перемешалось.
— Тише, — остановив Вульфа, обратился к другим Пит.
Он пригнулся, подъехал к тому самому месту на холме, где стояла вывеска, показывавшая дорогу на Медикат, мимо которой они проезжали утром. Питер аккуратно выглянул из-за кустов и внимательно осмотрел местность. Внизу, у входа в Стоунбон, расположился отряд дружины. Ремесленники так же заметили, что за зубцами крыши у Верхних ворот прячутся Гарбхан и Носик.
У входа в Стоунбон стоял Максимилиан. Тот самый, которого они видели на совете визидаров. Он задумчиво смотрел на закрытые створки дверей и дёргал ус.
— Откройте сейчас же! — глядя вверх, грозно рычал его помощник, — у меня в руках документ с круглой печатью Августа!
— Нет, — кричал в ответ Гарбхан, — мы подчиняемся только Прославленным, которым служим. А от них у вас никаких печатей нет и быть не может.
— Неслыханная дерзость, — отвечал помощник командира, — откройте. Вы что, не понимаете, что вас ждёт страшнейшее наказание?
— О, вы ещё не знаете строгого Пита! Вот от кого ждёт страшнейшее наказание, если мы откроем, — закричал Носик.
Но тут он увидел на холме самого Пита, а потом и всех остальных ремесленников. Носик толкнул Гарбхана. Они отошли подальше от края крыши, чтобы их не было видно солдатам снизу и стали что-то знаками показывать Прославленным.
— Они говорят, — приглядевшись, перевёл их махания руками Леонар, — что нам нужно зайти через тайный ход из сада.
Ремесленники украдкой спустили лошадей с холма и объехали священный дуб, который, склонив до земли ветви, закрыл их рыжей листвой от стражи. А Гарбхан и Носик, наоборот, оживились и устроили шумные переговоры, отвлекая солдат от дороги.
Но ремесленников это не спасло. Оказывается, большая часть отряда стражников спряталась недалеко в леске. Когда Тафари, наконец, заметил в стене отметину над тайной дверью, а её не так-то просто было разглядеть — так хорошо она была замаскирована, внезапно их группу окружили воины дружины.
— Вы арестованы, — сказал подъехавший помощник Максимилиана.
Ремесленники переглянулись. Стурла с Питером потянулись к мечам, но Тафари дал им знак, чтобы они остановились. Следопыт выехал вперёд и невинно спросил:
— На каком основании вы нас хотите взять под стражу?
Солдат немного опешил. Потом достал свиток и, развернув его, гордо показал Тафари:
— Вот, бумага с подписью Августа. И его именной печатью. Здесь написано, что все вы должны быть арестованы и доставлены в Медикат.
Тафари улыбнулся и засунул за пазуху руку.
Дружинники напряглись и достали мушкеты. Подъехавший Максимилиан резко дал приказ:
— Опустить дула… Сначала надо разобраться!
Следопыт вытащил из кармана свиток и протянул его Максимилиану.
— А что вы скажете, по поводу этого документа? — спросил Тафари.
Максимилиан быстро пробежал по пергаменту глазами. Там чёрным по белому было выведено, что Прославленным должны быть открыты все пути и входы. И ниже стояли все виды печатей.
— Насколько я понимаю, у нас печатей на документе всё же больше, чем на вашем? Значит, судя по вашим правилам, он главнее, не так ли? — уточнил Питер у помощника Максимилиана.
Тот промолчал, но желваки на его скулах заходили ходуном. А у Максимилиана отчего-то на душе стало легче.
— Их всё равно надо арестовать, — наклонился к нему помощник.
— Здесь сказано, — Максимилиан повернул к помощнику бумагу, — что мы обязаны оказывать ремесленникам всяческое содействие.
Помощник быстро глянул на документ и сказал:
— Плевать на него!
— Плевать? Ты что! Пока он не отменён, мы не имеем такого права — плевать на слова Августа, — покачал головой командир.
— Так вы проводите нас до главных ворот? — вклинился в их диалог Тафари.
Дружинники окружили их команду и сопроводили до входа. Под суровый взгляд стражи, сдерживающей коней, под их холодное молчание, ремесленники въехали в ворота и закрыли за собой засовы.
Когда они скрылись, помощник Максимилиана от досады стеганул лошадь и спросил командира:
— Послать запрос Августу на его комментарии к данному документу?
Максимилиан помедлил, а потом кивнул головой.
…В это время к ремесленникам спустился Гарбхан. Он помог им спешиться, а Тафари попросил его сейчас же созвать всех, кто был нанят на работы в Стоунбоне.
— У нас есть для вас объявление, — объяснил он Гарбхану.
Через пару минут испуганные визидары собрались у центрального фонтана. К ним вышли все ремесленники. Вперёд выступил Леонар и кратко рассказал собравшимся, как обстоят дела.
— И поэтому, — закончил он свою речь, — любой из вас может покинуть сейчас территорию, чтобы не навлекать на себя гнев властей. Спасибо вам за помощь и за вашу службу.
В толпе никто не шелохнулся.
Полная визидарка из фениксов — Сисилия, главная повариха на кухне, растолкала других, вышла, подбоченившись, на середину и, нарочито сердито сказала, обращаясь к Леонару:
— Да разве ж можно по таким глупостям отвлекать честных визидаров от работы? У меня булочки, наверное, подгорели.
Потом подошла ближе и, уже по-матерински, погладив по руке Тафари, сказала:
— Сынок, не забудь, что в пять я подаю чай. Сегодня к нему булочки с тыквенными сливками, мёдом и корицей. А тыква в этом сезоне сладкая уродилась. Так что булки — объеденье.
Она развернулась и направилась к харчевне. Остальные тоже молча разбрелись доделывать работу. На площади с ремесленниками остались только Гарбхан и Носик. Тафари позвал их на совещание.
Когда все устроились в зале заседаний, Носик вышел вперёд, расправил плащ, которым гордился, вытянулся, чтобы казаться выше и отрапортовал:
— К стражникам только что прилетел почтовый попугай, принес какое-то известие, и они спешно покинули ворота Стоунбона.
