На пороге Тьмы - Андрей Круз

— Понятно…

Задержанных отвели в подкативший к самым воротам пепелац с решетками на окнах, он в «Горсвете» вроде как за автозак. В офисе шел обыск, к которому подключились комендачи, а вот мы прикидывали как наиболее безопасно открывать ящики. Определить есть ли где-нибудь тварь или нет получилось легко, достаточно было на стенку ящика руку положить. Ощущение описать трудно, но было оно настолько мерзким, что рука немедленно отдергивалась сама по себе, ее как током дергало, хотя на самом деле и не дергало… хрен его знает, не опишешь и все тут.

— Вы мне просто улики дайте, чтобы сфотографировать можно было, — приказал Дмитрий Витальевич, — а тварей живых мне не надо. Так что… сами знаете, рикошетов только опасайтесь. И машины выгоняйте на улицу, они тоже вещдоки. В них ничего нет?

— Нет, — ответил стоявший возле одного из «газонов» Трахомыч. — Но тут целая система открывания двери из кабины. Выпустил тварь, а сам смываешься.

Я подошел к той же машине, посмотрел куда он показал. И верно, все очень хитро, тросик, рычаг, замок серьезный и дверь притягивается герметично, похоже. И вправду настоящий «монстровоз» сделали.

В гараже загрохотал РПД, дырявивший ящики длинными очередями. Закончилось все довольно быстро, ящиков с «содержимым» было всего три. Потом их открыли и вытащили убитых тварей багром. Два «пионера» и «мартыхай». Не супермонстры, но на одного человека, да еще и неожиданно — вполне достаточно любого из них.

Из офиса между тем вытащили аж два дестяка пулеметов, РПД и РП-46, новеньких, в пушечном сале и обмотанных бумагой. Это уже криминал и, в общем, владелец бизнеса накрылся по-любому, его свои сдадут теперь. В другой действительности он бы отмазаться мог, свалил бы на подчиненных, но тут не получится — и методы дознания здесь не очень, и наказания за серьезные преступления, так что сдадут.

Только мне что с того? Это Тенго должен радоваться, теперь точно в почетную отставку может выйти, ну и все начальство, вроде как искоренили гнездо зла, а я к своей цели пока ни на шаг не приблизился. Хотя новые следы появились, тот же толстяк, что ходит в «Березку», тот же Расул на «жуке» — где-то ведь ездит. Но искать их будут. А если найдут, то результатами дознания делиться со мной не станут. Да и вопросы будут задавать совсем другие, для меня малополезные.

А это значит, что надо не расслабляться, а шевелить булками дальше. Ну и расслабиться можно немного.

После примерно часа бестолкового стояния мы отпросились у Власова, напомнив, что мы вообще сейчас в командировке. Главный начальник к тому времени уже обратно уехал, с обысками справлялись без него, так что на наше исчезновение никто внимания уже не обратил. Вышли и потопали пешком в сторону Советской, к «Горсвету», где осталась моя машина.

Было морозно, вышло солнце, такое яркое, что глядя на маленькие еще сугробы приходилось щуриться. Снег звонко скрипел под сапогами. На улицах становилось все оживленней, город работал.

Вышли на Советскую, где Федька забежал в маленький и грязный ликеро-водочный, расположившийся в тесном подвале, и вышул оттуда с десятком пачек папирос. Одну вскрыл и сразу начал прямо на ходу перекладывать ее содержимое в свой роскошный портсигар. Потом закурил с явным удовольствием.

— И чем дальше делать будем? — спросил он после первой затяжки.

— Дальше? — я сам задумался, потому что никаких конкретных планов у меня сейчас не было. — Дальше позавтракать да по домам можно, вздремнуть чуток. И почитать надо что с Паши снял.

— Хороший план, я чета вообще выдохся, — сознался он. — Всю ночь на нервах, а сейчас отпустило вроде как. Я бы даже пожрал в буфете в общаге, если честно. И баиньки.

— Да без проблем, завезу.

Когда прошли мимом Крупы, широкой, уже заваленной снегом в середине и с расчищенной проезжей часть, Федька показал на защитного цвета «олл-карри», стоявший в ряду других машин припаркованных возле центра власти Углегорска:

— Гля, Милославский здесь, не на Ферме.

— Уже в курсе всего, наверное, — предположил я. — Не знаю как насчет нас только.

— Насчет нас бы не надо…, - поморщился Федька.

— На это я бы рассчитывать не стал. А рассчитывал бы не то, что он уже в курсе всего.

— И чего делать будем?

— А ничего не будем, — пожал я плечами. — Мы выполнили гражданский долг — и все, кто нам что может сказать? Случайно раскрыли деятельность преступной организации, так сказать, нас вообще награждать надо.

— Может и надо, — задумчиво сказал Федька, — но вот как-то нет ощущения, что награждать будут. Вот нет его — и все тут.

Ну, я бы так однозначно не рассматривал случившееся, все же поляна для дальнейших наших действий подрасчистилась, но что будет дальше — никак не просчитывается. Что плохо.

Когда сели в «кюбель», поделили пополам деньги, что я вытащил из сумки самоубившегося Паши. Действительно очень немало на каждого пришлось, Паша совсем не бедствовал, хоть и изображал из себя сироту и трудягу на две ставки. Умел образ выдержать, получается. А вот с чего он эти деньги получал, интересно? Откуда доход? Даже злодейства должны кем-то оплачиваться.

— А не слабо, не слабо, — покачал головой Федька, убирая свою долю во внутренний карман дубленого полушубка.

— Вот и я о том же. Ладно, поехали.

Высадив Федьку у общаги и убедившись, что с ним ничего не случилось, я посмотрел на часы. Насти уже дома нет, погода летная, насколько я понимаю. Так что лучше сначала где-то позавтракать. Где? Пока все закрыто, раньше двенадцати ни один кабак не открывается. Хотя нет, вру, бар в гостинице Шалвы работает чуть ли не с восьми утра, насколько я помню, там накормят.

Развернувшись с заносом на скользком укатанном снегу, поехал обратно, к центру города. И вправду жрать хочется, куда больше чем спать. Выехал а Советскую, остановился у самого входа в гостиницу. Прямо передо мной стоял «газончик» с кузовом-ящиком, по которому я едва сразу стрельбу не открыл, прямо через лобовое стекло «кюбеля», и лишь тогда успокоился, когда увидел, что кузов кое-как сделан, там щели в палец и никакая тварь там ни за что и никогда не заведется. Просто развозка товара. И действительно, стоило об это подумать, как из подъезда гостиницы вышел мужик в спецовке, несущий три поставленных друг на друга пустых ящика. Не обращая на меня ни малейшего внимания, он открыл дверцы кузова и забросил ящики внутрь.

Я перевел дух, потом убрал американский карабин под заднее сидение. Все, нечего с ним в городе мельтешить. Толкнув легкую металлическую дверку, вспомнил, что утеплить машину мне вроде как и не светит уже, сервис-то разгромлен. Или сам сервис останется, что ему накрываться? Разве что владельцев наверняка сменит. Хорошо бы, я от мысли об утеплении своего немецкого автомобильчика пока не отказался.

В баре было пусто, постояльцы уже позавтракали да разошлись по своим делам. Недаром даже стоянка перед гостиницей была практически пустой, хотя к вечеру машины целой вереницей вдоль тротуара выстраиваются. Буфетчица была незнакомая, тоже в теле, но темноволосая, смуглая, что-то южное в крови явно. Ира, я так понимаю, ближе к вечеру на работу выходила. Или не каждый день.

— Яичницу с беконом, гренки, клубничное варенье, чай, — сделал я заказ, присаживаясь в самую дальнюю кабинку.

— Сейчас принесу.

Достал карту, взятую с Паши, развернул. Карта подробная, военная, с пометками. Что означают пометки — черт его знает, никакой легенды не видать. Может в блокноте что есть, разве что… Так, где моя «точка входа» в Отстойник? Прямо по дороге поехали, от КПП… Я достал карандаш и повел его острием по коричневой полоске дороги. Вот поворот на город… вот отсюда мы ехали. Даже развалины есть, где я от дождя прятался. Так… и вот отсюда я вышел. Точно. И вот развалины, возле которых мой сарайчик материализовался. И пометка есть. Просто косой крестик красным карандашом, заключенный в кружок. Есть еще такие?

Один нашелся, совсем рядом с Митино. Что это может быть? Местом убийства или места, через которые кто-то провалился, откуда-то срисовали? Кстати, если последнее, то опять свидетельствует о том, что у злодеев есть доступ к информации на Ферме. Или была. Или все же есть. Был же Валиев, который как раз секреты и хранить должен был. Был или есть, к слову? И вообще кто на самом деле «ушел»? Тоже еще вопрос. Это в начале поисков все было ясно и просто, вот кучка людей, кто-то умер, кто-то ушел, а тут целая организация, похоже.

Кстати, у Паши денег больше сальцевских оказалось чем углегорских. Это случайность или под этим что-то лежит? Паша как-то к Сальцеву вроде бы никакого отношения не имел. Надо бы в его книжечке покопаться.

Так, что еще по пометкам? А много пометок, но что это… никаких объяснений придумать не получается. Но карту Паша носил с собой и в свой последний рывок прихватил, нужна она, значит. Ему нужна или еще кому-то? Дума, что и еще кому-то. Ладно, надо бы над картой еще с Иваном посидеть, может его на мысль какую-то натолкнет? Вспомнит что-то из деятельности Фермы и сравнит. Или с какой-нибудь тамошней картой сличит, к какой у меня доступа нет. Мало ли? Ладно, навестим Ваньку. Ругаться будет, кстати, за то что вообще пропали и на всю работу положили. Ну, бывает.