Как кошка с собакой - Андрей Жвалевский

— Нина Аркадьевна, — сказала она своей непосредственной начальнице, — вас директор вызывает.

Главбух подхватилась и сунула под мышку первую попавшуюся картонную папку. Ира не удержалась и доверительно добавила:

— Там что-то с программой нужно сделать.

Тетя Нина стремительно побледнела и вышла походкой опытного слепого — на предметы не натыкалась, но только в самый последний момент.

Совесть на дне души Петровой укоризненно покачала головой.

В конце концов, могу я влюбиться? Ну и что, что опять в Володю, который сначала не оправдал надежды! Я решила, что могу. Камень с души упал, и она воспарила к высотам творчества.

Правда, тут меня обломали: дальше тянуть с буклетами и прочей чепухой было нельзя. До презентации оставалась неделя, и снова любимый директор силой вырвал дизайн у меня из рук. Вырвал, насладился, восхитился и утвердил. Полчаса я побродила по офису, присмотрелась к стенам и поняла, к чему приложить свой недюжинный творческий потенциал. Мимо как раз пробегал Андрюша Витальевич. Я, не глядя, ухватила его за рукав и заявила:

— Так продолжаться больше не может.

Рукав попытался вырваться ценой утери своей части. Я перевела взгляд на жертву. Коммерческий пребывал в состоянии угара. Кажется, он тащил директору какую-то срочную бумагу. Глаза его были мутны и бессмысленны.

— Ага, — сказал он, — сейчас. Пусти. Надо.

— Интерьер офиса, — сказала очень четко, — не соответствует статусу. Я разработаю…

— Завтра! Лучше после. Нет, после презентации. Пусти, а? Убьет ведь.

— Причем обоих! — Владимир стоял в раскрытой двери своего кабинета, уперев руки в боки.

Он тоже был в угаре, но глаза имел ясные и словно подсвеченные изнутри. Я отпустила Андрюшу, и тот одним прыжком оказался возле шефа. Вторым прыжком он забился за директорскую спину.

— Надо интерьер переделать, — сказала я, — а то не соответствует…

Уверенность в голосе улетучивалась пропорционально приливающей к лицу крови.

— Хорошо, — кивнул директор, — через… десять дней чтобы были готовы эскизы. И поменьше красного, пожалуйста.

Шеф скрылся в недрах кабинета в компании с коммерческим, а я помчалась в туалет — умываться холодной водой.

Следующие два дня я болталась по городу. В офисе всем не до меня, а сидеть на месте не было сил. Я металась по улицам, и мысли мои метались вместе со мной. Изложить их последовательность не представляется возможным, получилось бы что-то вроде: «Какая я дура! — Салатовый и лимонный. — Цветы на стенах. — Он улыбнулся или посмеялся? — С такими ногами могла бы и в юбке…» И так далее, но не последовательно, а параллельно, вернее, вперемешку. В общем, сложно думала.

Результаты размышлений вышли такие.

Первое. Он мужчина, пусть он и решает.

Второе… Не помню. Что-то там про цвет стен. Я чувствовала, что придумала его, но описать не смогла бы. Ничего, сяду за комп — все само всплывет.

Решения успокоили меня. Примерно на полчаса. Я почувствовала, что сейчас голову разорвет от переживаний, и приступила к общению с подругами. К некоторым даже поперлась на край города.

Так прошло… какое-то время. Я пару раз заходила в офис, и каждый раз сразу натыкалась на Володю. Он был все в том же лихорадочном возбуждении, но оно ему шло. Есть такие люди, которые расцветают только в экстремальной ситуации. Нашему директору хорошо бы командовать какой-нибудь армией. Я живо представила Владимира Петровича на холме, при шпаге и шляпе с шикарным пером, с подзорной трубой. Даже услышала, как он орет, перекрывая грохот пушек:

— Почему до сих пор не разосланы приглашения?! В зубах разносить будешь! Лично!

Но самое главное — даже в этом ажиотаже он умудрялся замечать меня. Притормозив, директор чмокал меня в щеку и говорил что-нибудь ободряющее. Например:

— Отличные получились пригласительные. Не зря я тебе зарплату повысил.

Или:

— Классно выглядишь. Приходи в этом на презентацию.

Последнее предложение вывело меня из состояния влюбленного ошеломления и брякнуло о землю. Действительно, а в чем я буду? Все мои наряды уже примелькались и надоели. По крайней мере, мне точно надоели. Ни в одном из них я не буду чувствовать себя самой красивой женщиной в мире. А чувствовать это необходимо, иначе упущу…

Я сердито оборвала себя. Сейчас следовало сосредоточиться на главном. Я помчалась по магазинам. В конце-то концов, нужно тратить будущую повышенную зарплату.

Петрова перечитала фрагмент и осталась довольна. Хотя ей явно не хватало знания материала.

Например: мечется ли директор крупной фирмы по офису за неделю до презентации? Черт его знает. Ее, Петровой, директор никогда по офису не метался. В критических ситуациях он становился нарочито вялым и скупым на слова. А презентаций они сроду не проводили. Правда, через неделю намечался юбилей фирмы, но ничего сверхъестественного не ожидалось. Если директор не зажмет денег, то в пятницу вечером соберет подчиненных в каком-нибудь кафе подешевле. Штатный тамада с сомнительным чувством юмора будет развлекать тупыми остротами. Если денег не будет — соберутся в офисе и выпьют вино, которое сами же и принесут.

Не совсем понятно было, с какого перепугу Марина снова влюбилась в Володю. И будет ли он чмокать ее в коридоре? И о чем она беседовала с подругами?

Головой Ирина понимала резонность всех этих вопросов, но интуиция подсказывала: все правильно, так и должно происходить. Пусть не происходит, но ведь должно! Значит, так тому и быть.

Петрова встала, потянулась и повращала головой. В шее что-то хрустнуло.

«А Марина, — подумала Ира, — себя до остеохондроза не доводит. Она, небось, массажиста регулярно посещает. Жаль, что я…»

Она перестала крутить головой и прищурилась.

— А почему бы и нет? — сказала Петрова и покосилась на часы.

Было еще не поздно, половина девятого. Ира быстренько собралась, сунула в карман заначку из-под белья и отправилась на разведку. Кажется, где-то недалеко имелся массажный салон.

Салон оказался солярием, но Петрову это не расстроило. Наоборот, отложение солей у нее внутри никто и не заметит, а загар оценят все. Не давая себе опомниться, Ира маршевой походкой подошла к девушке за стойкой.

— Здравствуйте, я в солярий, — Петрова изобразила на лице улыбку завсегдатая подобных заведений.

— Записывались?

Бедную Петрову прошиб холодный пот. Сразу представились очереди на запись, талончики в семь утра…

— Вы на какое время? — переспросила девушка.

— А на какое надо? — выпалила Петрова.

Девушка наконец-таки подняла глаза от журнала, который читала, и уставилась на странную посетительницу. Взгляд ее был быстр и безжалостен. Снизу вверх — грязные туфли, мятые брюки, старая куртка, немытая голова, без следов косметики на лице.

— Э-э-э… — потянула девушка, мучительно подбирая слова, — самый дешевый сеанс 150 рублей.

У Петровой заполыхало лицо. «Неужели я выгляжу так, что не могу заплатить даже за какой-то солярий?!» — мысленно ужаснулась она.

Ирина деланно засмеялась и сказала:

— Ой, я из соседнего дома, выскочила в чем была.

Самое обидное, что это была правда.

— А-а-а, — девушка смягчилась, но смотрела все еще настороженно, — ну, вообще-то записываться нужно, но сейчас как раз турбо свободен. Пойдете?

От ответа Петрову спасла женщина, весело впорхнувшая в салон.

— Привет! Как жизнь? Я на девять. Так неслась с работы, еле поесть успела. Уже можно идти? Свободно?

Девушка-регистраторша разулыбалась и махнула рукой в сторону двери.

— Да, идите. Конечно, свободно.

Женщина весело упорхала, а Петрова убито смотрела ей вслед. Вот она тоже выскочила из дома «в чем была». Только спортивный костюм был такой чистый, что казался отглаженным, а кроссовки блестели, как будто их начистили белой ваксой. И полоска на костюме совпадала по цвету с резинкой в волосах. Никакой косметики, волосы в беспорядке — ничего в ней нет особенного, ровным счетом ничего. А глаз не отвести.

— Так пойдете в турбо?

— Да…

Теперь Петрова с горя готова была пойти куда угодно.

— Проходите, я сейчас заскочу, расскажу, как включать.

Петрова зашла в комнату, разделась, юркнула в солярий и затаилась там. Потом глянула на стул, где свалила вещи, ужаснулась, выскочила, запихала трусы и лифчик под свитер, чтобы никто их не заметил, и тут вошла девушка. Петрова схватила свитер, судорожно прикрываясь.

— А вы уже готовы? Раз вы первый раз, ставлю на пять минут.

Девушка ушла, Петрова пыталась расслабиться и получить удовольствие, представляя, какая она теперь будет стройная и загорелая.

Щелк! Свет погас, солярий выключился.

И ради этих несчастных пять минут столько позора?