Любить - это больно - Екатерина Зиновьева

— А тебе они зачем? — Олег не был удивлен, что к нему подошли устраивать разборки, но он никак не ожидал, что это будет Костя.

— Тебе не кажется что это мерзко?

— Что именно — шантаж? Нет, не кажется, — спокойно и даже как-то лениво ответил Вадер.

— Черт с ним с шантажом, — хмурился Костя, — как ты можешь на всеобщее обозрение выставлять фотографии такого содержания? Это вроде бы как интимная жизнь и, кстати, не только ее, но и твоя.

— Эй-эй-эй, — рассмеялся Вадер, чем удивил парня, — ты о чем сейчас говоришь?

— Лика сказала, что у тебя есть фото, как она делает тебе…

Олег резко оборвал Костю:

— Ваша Лика дура.

— Прости, что?

Олег усмехнулся.

— Запомни одно — я говорю с тобой только потому, что из всей вашей троицы ты кажешься наиболее разумным существом.

— Продолжай.

Вадер повернул голову в сторону окна и заговорил:

— Слушай внимательно: я сказал вашей Лике, что у меня есть интересные фотографии с ее участием, — Олег замолчал.

— И? — Костя никак не мог понять, куда клонит парень.

— Но я не говорил что именно на них запечатлено.

— То есть…

Вадер серьезно посмотрел на Костю.

— Я никому и никогда не позволю совать свой нос в мою личную и уж тем более интимную жизнь.

— Хорошо, — кивнул осторожно Константин, — тогда что там?

— Там отлично видно как прилежная студентка, гордость родителей и некоторых преподавателей — курит дурь.

Костя прислонился спиной к стене и насмешливо поинтересовался:

— А с чего ты взял, что это была трава? Может это обычные сигареты.

— Прекрати, — в тон ему отозвался Олег, — у меня все пошагово запечатлено и как забивался это косяк и как впоследствии раскуривался.

— Тогда с чего она решила, что… — и снова Сотников был перебит, его это уже начинало бесить.

— Еще раз повторюсь, потому что Лика — дура. Из мною сказанного она сделала свои выводы, после чего исполнила просьбу.

— Зачем тебе это?

— Что именно? Если ты спрашиваешь про своего друга, то это не твое дело, а если про Лику, то, — Вадер задумался и со смешком продолжил, — скажем, так, я переживаю за ее здоровье.

— Но это не наркотик, — попытался оправдать знакомую Костя.

— Это затуманивает мозг, и ничем хорошим, в дальнейшем, это не закончится.

— Олег мы студенты и каждый из нас это пробовал или попробует.

— Она уже попробовала и я надеюсь, что при наличии фотографий имеющихся у меня, у нее больше не будет желания повторять это снова.

Костя не был уверен, но все-таки попытался:

— Отдай мне их.

— Зачем?

— Я сам прослежу, чтобы такого больше не повторилось. Мне будет сделать это легче, мы много времени проводим вместе.

Внимательно выслушав Сотникова, Олег задал последний интересующий его вопрос:

— А если все же повторится?

— Тогда эти фотографии получат ее предки, — не задумываясь, ни на секунду ответил Костя.

Просканировав парня взглядом, Вадер открыл рюкзак и достал оттуда белый увесистый конверт.

— Держи, — протянув его Косте, сказал он, — они мне больше ни к чему.

Олег развернулся и ушел. Сотников не мог понять своего отношения к этому странному парню. Вроде бы и не настолько "гнилой", с другой же стороны — непонятное маниакальное желание конфликта с Димой.

— Странный ты, — тихо почти шепотом проговорил Костя в удаляющуюся спину молодого человека.

Найдя девушку на улице, около университета, он еще раз поговорил с Ликой, а точнее "настучал" по голове за глупость с курением травки. Константин предупредил о том, что сделает, если еще раз увидит девушку за этим занятием. Она понятливо кивнула и, расцеловав парня в щеки, упорхнула по своим делам.

Махнув на прощание однокурснице рукой, Костя подошел к друзьям и наткнулся на обиженный, колючий взгляд Ларисы.

— Вот же бестолочь, — протягивая ключи сестре ворчал Андрей. — Ты где умудрилась их потерять?

— Не знаю, — смотря только на Костю, тихо ответила девушка.

— Привет, — поздоровался он, подходя ближе.

Лара кивнула и, развернувшись, пошла в сторону остановки.

— Я буду сегодня часов в восемь, будь дома, — прокричал ей вслед Михалев, а она подняла руку, "отвечая", что услышала.

Сотников хотел побежать за ней, но не знал что сказать. Оправдываться? Так их ничего не связывает. Но упрек в ее глазах, морально причинял боль.

— Настя мы с отцом уже уходим, так что давай вставай и собирайся в институт, — предупредила Климову заглянувшая в комнату мама.

Настя потянулась и со стоном неудовольствия выползла из-под теплого одеяла.

— Пятница, — взглянув на календарь, висевший на стене, поморщилась девушка.

Все это время Андрей не обращал на Климову никакого внимания, и если сначала, она была этому рада, то к концу недели Настя готова была кусать локти, лишь бы он хоть что-то ей сказал.

Услышав, как хлопнула входная дверь, оповещающая об уходе родителей, она прошла в ванну не потрудившись накинуть на себя хоть халат.

Приняв душ и надев кружевное нижнее белье, Настя открыла дверь и завизжала.

Напротив нее стоял Михалев Андрей. Сложив руки на груди и прислонившись плечом к косяку двери он "пожирал" Климову взглядом. Из-за гулко стучавшего сердца, отдающегося шумом в ушах, он даже не слышал визга девушки. Сделав шаг вперед, он остановился и засунул руки в карманы широких брюк

"Я сейчас взорвусь. Ей надо уйти"- пробилась здравая мысль сквозь возбуждение.

Повернувшись к стене, он прислонился к ней лбом, прикрыл глаза и тихим, хриплым голосом попросил:

— Насть сходи, оденься, пожалуйста.

Климова начала медленно приближаться к нему, но полностью обойти и не задеть Андрея не позволяли размеры помещения. Протискиваясь мимо него, она прислонилась грудью к его спине, а он застонал словно раненый зверь.

Со скоростью света Климова рванула к себе в комнату.

Быстро натянув джинсы и водолазку, она вышла в коридор и увидела что Михалева все в той же позе.

— Андрей, — позвала Настя.

Он повернул в ее сторону голову, заметив, что больше его психическому состоянию ничего не угрожает он стремительно подошел к девушке и впился в ее губы не самым нежным, но страстным, всепоглощающим поцелуем.

Почувствовав как Настя потянула вверх край его футболки, Андрей перехватил ее руки и отстранившись срывающимся голосом сказал:

— Не здесь и не сейчас, — прижав к себе дрожащее от желания тело Насти, он начал успокаивающе гладить ее по голове и спине.

Почувствовав, что девушка расслабилась и перестала тяжело дышать, Михалев заглянул ей в глаза.