Заколдованный замок (сборник) - Эдгар По
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
К северу от Полярного круга, который можно считать крайней границей географических открытий в этих областях, расстилалось сплошное, или почти сплошное, ледовое поле. Поверхность его, вначале плоская, мало-помалу понижалась, приобретая заметно вогнутую форму, а у самого полюса виднелась круглая, резко очерченная и очень глубокая впадина. Она казалась гораздо темнее всего остального полушария и в глубине имела непроницаемо-черный цвет. Больше ничего мне не удалось рассмотреть. К двенадцати часам эта впадина значительно уменьшилась, а в семь пополудни я окончательно потерял ее из виду: шар миновал западную границу льдов и теперь несся по направлению к экватору, одновременно набирая высоту.
8 апреля. Видимый диаметр Земли заметно уменьшился, а ее окраска совершенно изменилась. Вся ее поверхность, доступная наблюдению, приобрела бледно-желтый цвет различных оттенков, местами она блестела так, что глазам было больно. Вдобавок, моим наблюдениям сильно мешала насыщенная испарениями плотная земная атмосфера; я лишь изредка видел земную поверхность в просветах между облаками. В последние двое суток эта помеха давала себя знать все сильнее, а при той высоте, которой теперь достиг мой шар, слои облаков сблизились, заполнив почти все поле зрения, и наблюдать становилось все труднее. Тем не менее, я определил, что шар сейчас находится над областью Великих озер в Северной Америке и продолжает смещаться к югу. Следовательно, я скоро достигну тропиков.
Это обстоятельство весьма обрадовало меня, так как обещало успех экспедиции. В самом деле: направление, в котором я мчался до сих пор, очень беспокоило меня, так как, продолжая двигаться тем же курсом, я бы никак не смог попасть на Луну, орбита которой наклонена к плоскости эклиптики[39] под углом в 5,1°. Странно, что я так поздно осознал свою ошибку: мне следовало бы начать свое путешествие из какого-нибудь пункта, лежащего в плоскости лунной орбиты.
9 апреля. Сегодня диаметр Земли значительно уменьшился, а ее окраска приобрела более яркий желтый оттенок. Мой шар держит курс на юг; в девять утра он достиг северных берегов Мексиканского залива.
10 апреля. Около пяти часов утра меня разбудил оглушительный треск, который я, как ни пытался, так и не смог объяснить. Он продолжался всего несколько мгновений и не походил ни на один из слышанных мною ранее звуков. Нечего и говорить, что я отчаянно перепугался: в первую минуту мне почудилось, что мой шар лопнул. Я осмотрел приборы, однако все они оказались в порядке. Бо́льшую часть дня я провел в размышлениях о причине этого странного треска, но не пришел ни к каким выводам. Лег спать крайне обеспокоенный.
11 апреля. Диаметр Земли поразительно уменьшился, и я впервые заметил значительное увеличение видимого диска Луны. Теперь мне приходится затрачивать гораздо больше усилий и времени, чтобы получить достаточно воздуха для дыхания.
12 апреля. Внезапно и странно изменилось направление движения шара; хоть я и предвидел это заранее, но все-таки неописуемо обрадовался. Достигнув двадцатой параллели Южного полушария, шар внезапно повернул под острым углом на восток и весь день летел в этом направлении, оставаясь в плоскости лунной орбиты.
Должен отметить, что следствием этой перемены стало довольно ощутимое колебание корзины, продолжавшееся в течение нескольких часов.
13 апреля. Снова тот же громкий треск, который так напугал меня 10 апреля. Долго размышлял об этом явлении, но по-прежнему не понимал, в чем тут дело. Значительно уменьшился диаметр Земли: теперь его угловая величина составляла лишь немногим больше двадцати пяти градусов. Луна находилась почти у меня над головой, так что я не мог ее видеть. Шар по-прежнему оставался в плоскости ее орбиты, несколько смещаясь на восток.
14 апреля. Стремительное уменьшение диаметра Земли. Шар, по-видимому, поднялся над линией апсид[40] по направлению к перигею[41] — то есть, иными словами, стремился прямо к Луне. Сама Луна находилась у меня над головой и была недоступна для наблюдения. Обновление воздуха в камере потребовало необычайно больших усилий.
15 апреля. На Земле невозможно рассмотреть даже самые общие очертания материков и океанов. Около полудня снова послышался загадочный треск, столь напугавший меня раньше. На этот раз он продолжался несколько секунд, постепенно усиливаясь. Оцепенев от ужаса, я ждал какой-то страшной катастрофы, но корзину только сильно встряхнуло, и мимо моего шара с ревом, свистом и грохотом пронеслась громадная огненная масса. Оправившись от ужаса и изумления, я сообразил, что это, должно быть, вулканический обломок, выброшенный с небесного тела, к которому я так стремительно приближался. По всей вероятности, это один из тех странных камней, которые иногда выпадают на Землю и называются метеорами.
16 апреля. Заглянув в боковые иллюминаторы, я с удовлетворением обнаружил, что лунный диск превысил в размерах мой шар. Я был очень взволнован: скоро конец моему опасному путешествию! Я жду этого с нетерпением, так как сжатие воздуха для дыхания теперь занимает все мое время и поспать мне почти не удается.
Я страшно устал и совсем обессилел. Человеческий организм не способен долго выдерживать такие нагрузки. Во время короткой ночи мимо опять пронесся метеор. Они появляются все чаще, и это не на шутку пугает меня.
17 апреля. Сегодня — особенный день моего путешествия. Если вы помните, 13 апреля угловая величина Земли достигала 25°, 14 апреля она существенно уменьшилась, а 16 апреля, ложась спать, я отметил угол в 7°15´.
Каково же было мое удивление, когда утром 17 апреля, очнувшись после короткого и тревожного сна, я увидел, что поверхность, находящаяся подо мной, вопреки всяким ожиданиям увеличилась и достигла 39° в угловом измерении! Меня словно обухом по голове хватили. Ужас и изумление, которые не передашь словами, ошеломили и буквально раздавили меня. Колени мои задрожали, зубы начали выбивать дробь, волосы зашевелились. «Значит, шар лопнул! — мелькнуло у меня в голове. — Да, он, несомненно, лопнул! Я падаю, и падаю с невероятной, невиданной скоростью! Судя по тому громадному расстоянию, которое я уже преодолел, не пройдет и десяти минут, как я врежусь в поверхность Земли и разобьюсь в лепешку».
Тут ко мне вернулась способность мыслить; я опомнился, поразмыслил и начал сомневаться. Нет, это совершенно невероятно. Я не мог так быстро преодолеть столь громадное расстояние. Я действительно приближался к расстилавшейся внизу поверхности, но далеко не так быстро, как почудилось мне сначала.
Эти размышления несколько успокоили меня, и я наконец-то понял, в чем дело. Если бы страх и растерянность не лишили меня способности соображать, я бы уже с первого взгляда заметил, что поверхность, находившаяся подо мной, ни в чем не похожа на поверхность Земли. Именно Земля теперь находилась вверху, скрытая шаром, а внизу, под дном корзины, расстилалась Луна во всем ее великолепии!
Сейчас я уже не понимаю, почему случившееся вызвало у меня такую панику. Ведь этот переворот, это «сальто-мортале» было не только совершенно естественным и необходимым, но я заранее знал, что оно неизбежно произойдет, когда шар достигнет той точки, где земное притяжение уступит притяжению Луны, — или, вернее, притяжение шара к Земле окажется слабее его притяжения к Луне. Оправдать меня может только то, что я едва проснулся и еще не успел прийти в себя, когда неожиданно обнаружил нечто поразительное. Очевидно, этот поворот шара на 180° произошел так спокойно и плавно, что если бы я даже в это время проснулся, то вряд ли сумел бы его заметить.
Стоит ли говорить, что, опомнившись и ясно сообразив, в чем дело, я с жадностью припал к иллюминаторам и принялся рассматривать поверхность Луны. Она расстилалась подо мной, точно карта, и, хотя находилась еще очень далеко, все ее очертания проступали совершенно ясно. Первое же, что бросилось мне в глаза: полное отсутствие океанов, морей, а равно озер и рек — словом, каких бы то ни было водоемов.
При этом, как ни странно, я различал обширные равнины явно наносного характера, хотя бо́льшая часть их поверхности была усеяна бесчисленными вулканическими конусами, которые имели такую правильную форму, что казались скорее рукотворными, чем естественными возвышениями. Самый большой из этих конусов возвышался более чем на три мили над равниной. Впрочем, карта лунной области, носящей название «Флегрейские поля», даст вам, господа, более полное представление об этом ландшафте, чем какое-либо описание. Бо́льшая часть вулканов оказалась действующей, и я мог судить о бешеной силе их извержений по обилию принятых мной за метеоры камней, все чаще с грохотом пролетавших мимо шара.