Мажор на побегушках, или Жестокая дворянка (СИ) - Мила Ваниль

«Все к лучшему, — думал Егор, осматривая опустевшие комнаты усадьбы. — Все к лучшему…»

Дня три понадобилось врачу, чтобы вывести пациента из запоя. Егор не обольщался, просветление у Жоржа наступило временное. И действовать нужно было быстро. Потому, когда Жорж потребовал управляющего, Егор не забыл прихватить с собой карту сокровищ. Он засунул ее в карман так, чтобы легко выронить при удобном случае.

— Где все? — спросил Жорж, едва Егор переступил порог его комнаты.

— В гостях у Громовых, — ответил Егор.

Жорж поморщился. Он уже встал с кровати, но вид имел бледный, с синюшным оттенком. В целом же исхудал, осунулся и потерял внешнюю привлекательность.

— Все так плохо? — И голос его звучал глухо, бесцветно. — Ничего не помню.

— Плохо будет, если вы продолжите в том же духе, — произнес Егор.

— Ты как разговариваешь, холоп! — Жорж треснул кулаком по подлокотнику кресла.

— Жаль, что не помните, — ничуть не испугался Егор. — Разбитая посуда и мебель — пустяки. Но вы чуть женщину не ударили. И это забыли?

— Я был не в себе…

— Вы чего хотели, Георгий Дмитриевич? Зачем звали?

— Когда Ульяна вернется?

— Не знаю.

— А это? — Жорж коснулся синяка на лице. — Чьих рук дело?

— Моих, — не без удовольствия ответил Егор. — Хозяйку защищал.

— Да я тебя…

— Ваши приказы никто выполнять не будет, — перебил его Егор. — Распоряжение Ульяны Дмитриевны. Так что оставьте ваши угрозы.

Жорж замолчал, вытаращившись на него, как на чудо-юдо.

— Если это все, я пойду. Дел, знаете ли, много, — сказал Егор.

Развернувшись, он поддел карту рукой так, чтобы она упала на пол.

— Что это? — немедленно потребовал ответа Жорж.

— Да так, ерунда…

Егор поспешно подобрал карту, смял в руке.

— Покажи! — потребовал Жорж. — Сейчас же!

Со скорбным видом Егор протянул ему карту.

Глава сорок третья, в которой героиня предает любовь

Как ни любила Ульяна Стожары, но уехала в дом Громовых с радостью. После скандала с погромом, что устроил Жорж, она пугалась каждого шороха. К тому же, было стыдно за его поведение — и перед дворовыми, и перед Егором.

Уезжая, она его оставила за главного, и строго-настрого запретила всем слушаться приказов Жоржа. С того станется сечь ее людей за то, что вязали его, буйного. Такого она никак не могла допустить.

Лев, к счастью, не присутствовал при скандале. Ульяна взяла с него слово, что он ничего не расскажет своим родителям. И тетушку Марфу попросила молчать. Впрочем, та корила себя, что не смогла утихомирить буяна. И послушно делала все, о чем просила ее Ульяна. Вот и к Громовым поехала вместе с ней, хотя не любила ночевать в чужих домах.

Егор уверил Ульяну, что с ним ничего плохого не случится. И все же она понимала, что бросила своих людей из-за страха. И печалилась от этого еще сильнее.

Лев развлекал Ульяну, как мог. Приглашал на пешие прогулки, музицировал только для нее, вслух читал новый роман, выписанный из города. Его родителей Ульяна почти не видела, разве что за стол садились все вместе.

Мстислав Константинович сам «прогонял» молодых, не позволяя засиживаться за «стариковскими разговорами».

— Идите гулять, дети, — обычно говорил он после совместной трапезы.

Это звучало очень мило, по-домашнему. Ульяна и радовалась такому отношению, и расстраивалась, что никогда не сможет стать достойным членом такой семьи. Лучше бы она и дальше жила в неведении, кто ее родители!

Лев не спешил делать ей предложение, но все к этому шло. Он смелее брал Ульяну за руку, обнимал, когда они уединялись в саду. И даже поцеловал, воспользовавшись удобным случаем.

Ульяна не знала, понравился ей поцелуй или нет. Отвращения она не испытала, это точно. Но и сердце не ухнуло в пятки, дух не перехватило. Скорее, она испытала любопытство. Тем более, Лев поцеловал ее как-то робко, словно опасаясь пощечины.

Но именно после поцелуя Ульяна решилась рассказать ему о матери.

— Левушка, я тебе… нравлюсь? — спросила Ульяна, обмирая от собственной смелости.

Они гуляли и забрели далеко от дома, куда-то в поля. Там их застал летний дождь, и они только и успели добежать до постройки, где крестьяне хранили сено. Тогда Лев и поцеловал ее… впервые.

— Разве не очевидно? — удивился он. — Конечно, да.

— Тогда ты должен знать…

Она остановилась, чтобы перевести дыхание. А Лев вдруг произнес:

— Должен знать, что ты любишь другого? Ты это хотела сказать?

— Что? — ахнула Ульяна.

Она сразу поняла, что речь о Егоре. И теперь чувствовала, что ее поймали с поличным.

— Разве нет? — Лев внимательно смотрел на нее. Его лицо было так близко, что Ульяна видела пульсирующую жилку у него на виске. — Он целовал тебя… слаще?

— Это мой первый поцелуй! — вспыхнула Ульяна. — С тобой…

Она отвернулась, кусая губы.

— Первый… — эхом повторил Лев. И встрепенулся. — Ульяша, душа моя, прости! Ты не виновата. Это я… с ума схожу от ревности.

— Думаешь, я смогла бы… любить одного, а время проводить… с другим? — едва выговаривая слова, произнесла Ульяна.

— Ты холодна со мной, — внезапно пожаловался Лев. — Сперва я грешил на последствия того скандала с Жоржем. Но прошло уже много времени, а ты все так же холодна и отстраненна.

— Ты прав, наверное, — вздохнула Ульяна. — Ты так добр ко мне, а я… не отвечаю тебе взаимностью. Но это не из-за другого мужчины.

В тот момент ей казалось, что она ни капли не кривит душой. О Егоре она, и правда, вспоминала нечасто. А вот встречу с матерью никак не могла забыть.

— Это из-за женщины, — продолжила Ульяна. — Лев, ты должен знать… что я нашла свою мать.

— Правда? — обрадовался он.

Как-то чересчур рьяно обрадовался…

— Думаю, да, — кивнула Ульяна. — Она из крестьянского сословия. И уже очень давно приняла иночество.

— Познакомишь меня с ней?

— Нет… Она… Думаю, она не сможет признаться, что она — моя мать. Как же я вас познакомлю? И вообще… Левушка, ты же слышал! Она крестьянка.

Лев тяжело вздохнул… и обнял Ульяну.

— Когда же ты меня услышишь, милая? — прошептал он ей на ухо. — Это не имеет никакого значения.

Дождь закончился, и они вернулись в дом. А вечером того же дня Лев сделал Ульяне предложение и попросил ее руки у тетушки Марфы.

«А как же Егор?» — шепнуло глупое сердце.

А что… Егор? Разве она не должна поступить… разумно? То, что Егор крепостной, Ульяну не пугало. Но ей хватало мудрости, чтобы понимать: ее прихоть может обернуться проблемой для самого Егора. Возможно, он будет