Свет во тьме - Аманда Эшли

Это все из-за Габриеля. Он тому виной. Вечно этот Габриель. Он ушел из ее жизни, но она не может прогнать его из своего сердца; как бы она ни старалась, ей это никогда не удастся.

— Габриель. — Его имя сорвалось с ее губ вместе с рыданиями.

— Дорогая.

Она быстро осмотрелась по сторонам, сердце забилось чуть ли не в горле, грозя выскочить наружу при звуках этого слова, произнесенного с такой нежностью.

— Габриель! — Она уставилась на него, не в силах поверить, что это он, а не плод ее воображения.

На нем были черные брюки, черные ботинки и темно-зеленая рубашка. Плечи, укрытые вечным черным плащом, показались ей еще шире, чем были когда-то. Волосы цвета ночи, и глаза свинцовые, как небо перед грозой.

Оба застыли, молча глядя друг на друга.

Она хотела бы упасть в его объятия, прижать голову к его груди и выплакать всю свою боль, не отпускавшую ее эти три месяца разлуки с ним.

Он хотел бы прижать ее к себе, убедиться, что с ней все в порядке.

Но она боялась быть отвергнутой.

А он опасался того, что если снова притронется к ней, то никогда уже не сможет отпустить от себя.

И тут она увидела муку одиночества в глубине его серых глаз и поняла, что готова преодолеть все, даже боль быть отвергнутой, лишь бы утешить, успокоить его хотя бы на миг.

И он понял, что проиграл эту бесполезную битву с собой, он принадлежал ей с первого момента, как увидел, и ничто не могло изменить это.

— Дорогая.

Одно только слово. Но оно прорвало барьер между ними. Не успело его сердце ударить следующий раз, как он уже держал ее, прижимая к себе, и слезы радости катились по ее щекам. А он снова и снова повторял ее имя. Его одиночество испарилось навсегда при виде этих слез любви, радости и счастья.

Он надолго застыл, прижимая Сару к себе, вбирая ее тепло и сладость.

— Ах, дорогая, — пробормотал он, — если бы ты только знала, как я страдал оттого, что потерял тебя!

— Не больше, чем я. Если бы ты только знал, как страдала без тебя я. — Она взглянула в его глаза. — Но я так старалась вычеркнуть тебя из моей памяти!

Габриель кивнул:

— Я слышал тебя.

— Почему же тогда не отвечал?

— Ты знаешь почему.

— Потому что ты…

— Вампир.

Сара кивнула, думая, почему ей так тяжело слышать это. Разумеется, она знала, что это правда, но если не говорить и не вспоминать об этом, то это и не будет казаться такой уж правдой.

— Сара. — Он прижался подбородком к ее волосам.

— Почему ты вернулся? — встревоженно спросила она.

— Ты хочешь, чтобы я ушел?

Для себя он решил, что, если Сара утратила влечение к нему, он вернется к Нине и выполнит ее желание, чтобы уберечь этим Сару от кровожадной вампирши.

— Нет! О Габриель! Без тебя мне ничто не мило, умоляю, не оставляй меня снова.

— Не оставлю, — пообещал он. — Если ты так уверена в своем желании, я останусь.

— Я уверена.

— А Морис Делакруа?

Морис! Чувство вины вспыхнуло в ней. Она обещала выйти за него замуж весной.

Наступило молчание, и он отстранился слегка, чтобы видеть ее лицо.

— Что с тобой, дорогая?

— Я…

Габриель опустил плечи, словно придавленный тяжестью. Она полюбила другого, пока его не было с ней.

— Сара?

— Я… я просто думала, что никогда больше не увижу тебя, — запинаясь, проговорила она, — и поэтому… я… — Она проглотила вставший в горле комок. — Я сказала Морису, что выйду за него.

— Я понимаю.

— Но я не хочу Мориса, мне нужен лишь ты!

— Ты уверена?

— Да! Ты должен верить мне. То, что я обещала ему, теперь не имеет силы. Раз ты со мной, то причем здесь он? Ты понимаешь?

— Но ведь он был с тобой, — спросил он спокойно, как если бы ему не так уж и важен был ответ, хотя и понимал, что задушил бы Делакруа голыми руками, если бы только знал, что тот позволил себе большее, чем просто целовать Сару на прощание у дверей.

— Конечно нет! — с негодованием откликнулась Сара. Она тревожно вглядывалась в лицо Габриеля. — Ты ведь веришь мне, да?

Он кивнул, и нежная улыбка изогнула его губы.

— Я бы сразу понял, если бы ты солгала, дорогая.

Он снова привлек ее к себе, вбирая тепло кожи, жизнь, пульсирующую в ней, слушая биение ее сердца. Она была так молода, красива и так хотела любить.

— Габриель? Ты ведь так и не сказал мне, что заставило тебя вернуться.

Он тяжело вздохнул, зная, что она обязана знать правду.

— Боюсь, из-за меня ты оказалась в опасности, Сара.

— Я? Но как это может быть?

— Это долгая история. Давай присядем, так нам будет удобнее.

Взяв Сару за руку, он подвел ее к дивану и усадил рядом с собой, оглядываясь и собираясь с мыслями, рассеянно замечая новую мебель, обивку, драпировки.

— Ты помнишь историю, в которой я рассказывал тебе, как стал вимпиром? Сара кивнула.

— Женщина, которая сделала это со мной, встретилась мне в Испании. Она захотела, чтобы мы снова стали любовниками.

Сара молча уставилась на него глазами, полными ревности от мысли, что Габриель мог ласкать другую женщину.

— Ты никогда не говорила мне, что вы были любовниками.

— Это было слишком давно, сотни лет миновали с тех пор. Тогда она казалась мне самой прекрасной женщиной на свете.

— И ты… она…

— Нет, дорогая, — спокойно ответил Габриель. — У нас ничего не было. Но когда я отказал ей, она пришла в ярость и стала угрожать моей жизни… — Он помедлил. — И твоей.

— Моей? Но почему?

— Она тоже умеет ревновать, дорогая. Сара нахмурилась:

— Но как она узнала обо мне? Габриель пожал плечами:

— Не знаю. Возможно, она следила за мной.

— Она угрожала убить меня?

— Не совсем так.

Сара замерла, чувствуя, как холодеет.

— Так что же?

— Она грозила сделать тебя одной из нас.

— Нет! — Это был крик страха и отвращения.

— Поэтому я и вернулся, Сара. Чтобы защитить тебя, если смогу.

— Если сможешь? Габриель кивнул:

— Она очень древний и могущественный вампир. Я не уверен, что смогу противостоять ей.

Сара уставилась на него, напуганная сильнее, чем когда-либо в своей жизни. Если Габриель, обладавший сверхъестественной силой, не был уверен, что сможет защитить ее, на что ей остается надеяться?

Стать вампиром. Она любила Габриеля всем сердцем и душой, но знала, что предпочтет смерть превращению в существо, подобное ему, отрезанное от всего человеческого мира, от Бога. Она не хотела жить кровью других людей, проводить солнечный день в мрачном подземелье. Ей нужны были дом, дети, семья…

Она конвульсивно вздрагивала, и Габриель осторожно привлек ее к себе. Ему не стоило усилий прочитать мысли Сары, и он молча проклинал себя за то, что был так заносчив с Ниной, уж лучше бы он согласился или пообещал встретиться с ней потом. Нужно было как-то успокоить ее гнев, а он не сделал этого. Но, возможно, еще не поздно, и он успеет…