Непобедимый эллин - Валентин Леженда

— Спальни дочерей Гериона! — с ходу определил Геракл, и они с Софоклюсом поспешили навстречу очередным опасным приключениям.

В ночном парке эллины действовали без излишней спешки.

Сын Зевса изучил все подходы к белоснежному мраморному зданию, оценил высоту окон, крепость крыши и колонн центрального входа. Не исключено, что при отступлении всё это придется разрушить.

— Значит, так. — Геракл ободряюще хлопнул по плечу вздрогнувшего Софоклюса. — Я захожу с черного хода, а ты отвлекаешь великана!

— Что-о-о-о?!

— Я так и думал, что ты согласишься! — быстро кивнул могучий герой. — Знай же, Софоклюс, ты был для меня настоящим другом.

Историк в очередной раз мертвенно побледнел.

— Н-н-н-надеюсь, эт-т-то шутка?

— Конечно, шутка! — рассмеялся Геракл. — Разве есть в Греции более жизнерадостное существо, чем великий сын Зевса?

— Гм… — Хронист сглотнул слюну. — В подобных обстоятельствах шутки, по-моему, неуместны.

— Уместны-уместны. — Герой снова хлопнул историка по тщедушному плечику. — Давай, Софоклюс, покажи всё, на что ты способен. Ступай, отвлеки великана!

— Но…

— А ну пошел, засранец… я кому сказал! — И Геракл слегка наподдал хронисту коленом. — Неужели ты думаешь, что я тебя не спасу?

Тихонько всхлипывая, историк вошел в темное мраморное здание.

Сын Зевса для приличия немного подождал, а затем во всю глотку заорал:

— Пожа-а-а-а-ар!

В спальном комплексе раздался оглушительный грохот, и через секунду из темного арочного входа стрелой вылетел Софоклюс, что-то сдавленно крича. Следом за историком из недр спален появился огромный великан, таща красное ведро, из которого сыпался песок.

Эвритион бежал чуть сутулясь, видно, давно привык к низким для него потолкам.

Пропустив бьющего все мыслимые рекорды по марафонскому бегу Софоклюса, Геракл решительно преградил могучему великану дорогу.

Эвритион растерянно остановился, тупо таращась на уперевшего руки в бока героя.

— Ты кто такой? — тоненьким детским голоском спросил могучий сторож.

— Теперь мне ясно, ты тот самый евнух, телохранитель дочерей царя Гериона! — рассмеялся сын Зевса.

— Ну да, это я! — пропищал великан. — А где пожар?

— Сейчас будут искры! — пообещал Геракл и, выхватив у оторопевшего Эвритиона ведро с песком, ударил этим самым ведром евнуха по голове.

Великан с грохотом повалился на землю.

Сын Зевса зевнул и, сняв с пояса заранее припасенный хлыст, устремился в спальни пышных красавиц.

Через некоторое время Геракл уже гнал по зеленой равнине острова дюжину полуголых визжащих девиц, гнал прямо к тому месту, где их ждала вместительная повозка бога Гелиоса.

Глава восемнадцатая

ПОДВИГ ОДИННАДЦАТЫЙ: ЦЕРБЕР

Громовержец тяжело вздохнул:

— Введите его сюда!

Присутствовавшие в тронном зале Олимпа боги с интересом уставились на бесшумно ушедшую вверх дверь. Послышалось радостное ржание, но нахмурившийся Зевс быстро пресек вспышки веселья.

В сопровождении на редкость озабоченного Асклепия в тронный зал вошел красный как рак Гелиос, крепко сжимавший в зубах небольшую восковую дощечку.

— Что, приятель, — сочувственно покивал Тучегонитель, — неудобно, наверное, так расхаживать?

— Ыу-ыу-ы-ы-ы… — согласно промычал бог солнца.

— Воск, полагаю, застыл намертво?

— Ы-гу…

— Это Геракл с тобой такое сделал?

— Ы-гу, ы-гу!

— М-да, весьма находчиво, весьма.

— М-мр, Гер-р-р-р… скот-т-т-т-ин-н-на… — яростно затряс головой Гелиос.

Громовержец повернулся к скорбно поджавшему губы Асклепию:

— Ну что, ты его уже осмотрел?

— Осмотрел.

— Твои выводы?

— Застыло намертво.

— Но что же делать?

— Ы-ы-ы-ы… грм… — запрыгал на месте Гелиос, жутко тараща слезящиеся глаза.

— Это не ко мне, это к Гефесту, — отрезал Асклепий.

— Гефест! — позвал Зевс.

— Я здесь, отец. — Из толпы олимпийцев выступил улыбающийся кузнец.

— Что скажешь?

Гефест придирчиво осмотрел Гелиоса, зачем-то проверил у бога солнца пульс, заглянул в уши, потянул за нос, подергал торчавшую изо рта дощечку.

— Я бы воспользовался молотом! — задумчиво пощипывая бороду, предложил кузнец.

— Ы-ы-ы… — громко взвыл Гелиос и бросился бежать.

— Стой, куда?! — подскочил на троне Громовержец.

Но выскочить из главного зала Олимпа Гелиосу не удалось. Слегка ухмыляющийся Арес очень ловко поставил богу солнца подножку. Гелиос нелепо взмахнул руками и с грохотом распластался на мраморном полу.

Восковая дощечка отлетела к ногам тихонько хихикающего Гермеса.

— Ну вот, — облегченно вздохнул Зевс, — проблема решилась сама собой.

Богу солнца помогли подняться. Ощупав свой слегка расквашенный нос, Гелиос сокрушенно прошепелявил:

— Два зюба, целых два зюба выбил! Я этого так не оштавлю, я буду шаловаться!

— Это, интересно, кому? — хохотнул на троне Громовержец. — Может быть, томящемуся в Тартаре Крону?

Гелиос не ответил.

— А с зубами, — добавил Тучегонитель, — это у нас к Асклепию, он живо тебе новые вставит, лучше чем были, так ведь?

— Ну конечно же, — радостно подхватил врачеватель и, бережно взяв бога солнца под локоть, вывел из тронного зала.

— Вот, Зевс, — Гермес протянул Эгидодержавному роковую дощечку, —думаю, тебе будет любопытно взглянуть.

Помимо мощных месяцеобразных отпечатков, оставленных челюстями Гелиоса, на застывшем воске присутствовал и некий текст. Задумчиво нахмурив брови, Зевс с интересом изучил дощечку.

Похоже, это был фрагмент какого-то колоссального эпического труда.

…После охоты на быстроногую лань, — слегка неровным почерком было выведено на дощечке, — продолжавшейся чуть больше года, Геракл получил от Эврисфея новое поручение, а именно: сын Зевса должен был истребить эриманфскую свиноматку…

— Что там написано? — полюбопытствовал Эрот. — Что-нибудь стоящее?

— Юмористическая фантастика! — отозвался Зевс и, прочтя про трех поросят, оглушительно рассмеялся.

Дочерей царя Гериона гнали небольшим табуном.

Ловко орудуя длинным хлыстом, Геракл не позволял пышнотелым феминам отбиваться от общей недовольно ругающейся компании.

Идти в Тиринф пришлось пешком, но недалеко, благо огненная повозка бога Гелиоса опускалась на землю невдалеке от Микен, где находилась старая аварийная, давно не использовавшаяся тормозная платформа. После остановки бога солнца развязали, а пышнотелых девиц погнали в близкий Тиринф.

Могучий сын Зевса произвел на дочерей царя Гериона должное впечатление, и многие из них специально подставляли свои аппетитные телеса под беспощадный хлыст героя, сладострастно при этом стеная. То-то порадовался бы при виде этой идиллической картины знаменитый Зигмундис Фрейдиус, узрев на практике осуществление своей сексуально-сумасбродной теории Великого Либидо со всеми вытекающими отсюда последствиями.

Пыль на дороге стояла столбом.

Фемины нещадно потели и несколько плотоядно поглядывали на бесстрастно погоняющего их атлета. Геракл же был невозмутим, как каменная статуя Ареса в священной роще Колхиды.

— Скажи-ка мне одну вещь, — бурчал Софоклюс, едва поспевая за размашисто шагающим героем. — Какой был смысл в этом моем отвлекающем маневре?

— Каком таком маневре? — переспросил сын Зевса, ловко охаживая хлыстом слегка отставшую от своих сестер рыжую девицу.

Девида похотливо взвизгнула и многозначительно зыркнула на хмурого Геракла.

— Ну, когда ты попросил меня отвлечь того кастрированного великана! — обиженно пояснил историк. — Ума не приложу, зачем ты послал меня внутрь здания… когда тут же истошно прокричал «Пожар!» и тем самым выманил сумасшедшего врага наружу.

— Так вот ты о чем! — догадался могучий герой. — Гм… знаешь что… борись-ка ты со своей патологической трусостью, Софоклюс, пока не стало поздно.

— И именно из-за этого ты послал меня на верную гибель? — возмущенно заголосил хронист.

— Именно! — торжественно подтвердил сын Зевса. — Я решил помочь тебе побороть свои жалкие страхи… Эй, куда, коровища, прешь?..

Хлыст с шипением рассек воздух, оставив на розовой попке одной из девиц длинный алеющий след. Фемина была в восторге.

— Сатир побери эти подвиги! — с чувством выругался Геракл. — А моя колесница-то осталась на западе Греции!

И, сокрушенно качая героической головушкой, могучий герой позвонил божественному Гефесту.

— О боги, и что же я с ними со всеми буду делать? — с искренним ужасом воскликнул Копрей, опасливо глядя на сбившихся в кучу пышнотелых девиц.

— Доставишь их в Микены к Эврисфею, — безразлично бросил Геракл.

Тут у героя зазвонил сотиус.

Сын Зевса поспешно приложил трубку к уху.

— Стань чуть левее, — раздался в трубке хрипловатый голос Гефеста.