Разящая стрела амура - Ирина Родионова

— Ты похож на моего племянника, — презрительно бросила Саллосу потомственная ведьма.

— Не может быть! — воскликнул демон мгновенной роковой любви. — У тебя племянник — кот?!

Госпожа Эйфор-Коровина хотела ответить: «Нет — полный идиот!», но сдержалась. Во-первых, потомственной ведьме вдолбили в голову, что рифмы в прозе — это моветон, а, во-вторых, незачем сообщать кому попало о своих семейных проблемах.

— Ничего ты не знаешь, — вернулась к обсуждаемой теме госпожа Эйфор-Коровина.

— Нет; знаю! — возмущенный Саллос вытащил из кармашка тарелку горячей лапши и начал демонстративно развешивать ее на ушах у потомственной ведьмы. — Герцог искал бриллиант «Питт»! Подарок короля! Но не нашел — я не найдет никогда.

Саллос хихикнул и посыпал лапшу на ушах Ариадны Парисовны тертым пармезаном.

— Ты мне скажешь правду! — потомственная ведьма вцепилась в демона мгновенной роковой любви и они оба с диким визгом покатились по полу.

Саллосу удалось вырваться, он выхватил из-за пазухи лук и розовую стрелу.

— Я выстрелю! Я выстрелю! — визжал он, но Ариадна Парисовна бесстрашно бросилась навстречу опасности влюбиться в демона мгновенной роковой любви в случае попадания его стрелы ей в сердце…

Маркиза де Помпадур вернулась в свой дворец в тяжелейшем расположении духа.

— У меня больше нет сил! — топнула она ногой, схватила ближайшую вазу и запустила в стену.

Переколотив несколько малоценных фарфоровых изделий собственной марки, которые держались в будуаре специально для подобных случаев, маркиза немного успокоилась и уселась на софу.

— Что делать? — задала она хрестоматийный вопрос самой себе.

В коридоре послышался грохот чьих-то быстрых шагов. Вздрагивание вычурной резной мебели подсказало мадам де Помпадур, что топот этот производит не кто-нибудь, а Максимилиан де Полиньяк.

— Добрый день, дорогая маркиза, — приветствовал ее спустя мгновение громкий, раскатистый голос, в котором мадам де Помпадур послышалось что-то пугающее.

Женская интуиция, предназначенная для угадывания желаний бессловесного и загадочного существа под названием «ребенок», безошибочно определила, что граф собирается сообщить о неком событии, которое наверняка не к месту и не кстати, и вообще, сулит прибавление неприятностей у мадам де Помпадур. Понятное дело, получив тревожный предупредительный сигнал от собственной интуиции, официальная фаворитка еще больше занервничала, приготовилась к обороне и повернулась к гостю с выражением лица «хорошего-не-жди».

— Что-то случилось? — спросил граф де Полиньяк, ухмыльнувшись во весь рот.

— Он назначил бал сегодня! Он объявит ее новой официальной фавориткой! — закричала мадам де Помпадур, скривившись от чувства происходящей жизненной несправедливости.

— Франсуазу? — правая щека Максимилиана чуть заметно дернулась. Отчего такая спешка?

— Это же король! — маркиза отвернулась и схватилась за голову, потом сдернула высокий, пышный парик и отшвырнула его в угол.

Граф де Полиньяк некоторое время созерцал коротко стриженный затылок опальной фаворитки и даже начал ей сочувствовать.

— Нужно заставить Его Величество передумать, — сказал он утвердительным тоном.

— И как, интересно, это сделать? — язвительно спросила маркиза и разразилась мелким нервным смехом. — Все! Адье! Финита ля комидиа! Нищей родилась — нищей и умру…

Плечи ее начали мелко вздрагивать.

— У меня есть план, — медленно произнес Максимилиан и лукаво посмотрел на мадам де Помпадур.

— Неужели вы надеетесь соблазнить эту… эту… в день ее торжества? Судя по всему, она не так уж глупа! Поговаривают, что ее мамаша одела вам на голову кастрюлю, — маркиза снова нервно рассмеялась, мелкая дрожь постепенно охватывала все ее тело, а кожа леденела, превращаясь в «гусиную».

— Я хочу жениться на ней, — медленно, с расстановкой вымолвил де Полиньяк. — И вы мне поможете получить от короля разрешение на брак.

Маркиза два раза хлопнула ресницами, превратившись на секунду в глухонемую и парализованную.

— Ч… ч… — издала она непонятный звук с вопросительной интонацией.

— Я женюсь на ней, — повторил граф громче и медленнее.

— О! — только и смогла выдохнуть маркиза. — О!

— Но вы должны мне помочь, — Максимилиан решил наступать, пока мадам де Помпадур не опомнилась. — Во-первых, отдайте мне закладную на мой родовой замок, а, во-вторых, слушайте план…

Герцог Шуазель сидел в своем кабинете.

На столе перед первым министром справа лежал фальшивый бриллиант, который при дневном свете выглядел совсем жалко, а слева набор «Отчаяние», куда, как известно, входят веревка и мыло.

Назвать выбор простым нельзя ни с какой натяжкой. Вариантов море: может быть, король передумает и отменит бал. Вполне вероятно, что Его Величество в пылу страсти вовсе не заметит бриллианта… Наконец, ближе к ночи англичане могут неожиданно переплыть Ла-Манш и напасть на Кале, тогда герцог Шуазель преспокойно смоется на войну и, таким образом, избежит королевского гнева.

Есть и другие варианты: брошь упадет и разобьется на глазах у всех и будет понятно, что с бриллиантами ничего подобного произойти не может. Другой малоприятный исход: король пожелает еще раз поглядеть на свой подарок через увеличительное стекло и тогда Его Величество ожидает сюрприз. Третий вариант — самый ужасный: Франсуаза сходу заявит королю, что никак не ожидала получить от него в подарок дешевую бижутерию и на этом основании откажет Его Величеству в нежности и ласке.

— Ваша светлость! — дверь распахнулась и в кабинет влетела старая графиня де Пуатье. — Моя дочь!

— Что?! Что случилось? Она выбросилась из окна? — неожиданно для самого себя выпалил герцог и смел одним движением в ящик веревку, мыло и поддельный бриллиант.

— Нет! — графиня приблизила свое морщинистое лицо к Шуазелю.

Тот начал отодвигаться, потому что от сгнивших зубов мамаши Пуатье исходил такой амбре, что когда она спала лицом вверх, над ней начинали виться мухи. Герцог отодвигался, графиня придвигалась, он снова отодвигался, она еще придвигалась. Наконец, голова Шуазеля оказалась прижата к спинке кресла и запрокинута назад.

— Что? — спросил он, стараясь не дышать.

— Это не Франсуаза! — сообщила старая графиня и безумно сверкнула глазами. — Это не моя дочь!

— О, Боже… — икнул Шуазель, а про себя подумал: «Старуха сошла с ума!».

— Я спросила ее, не хочет ли она крем-брюле, и она согласилась! заговорщицки прошептала старая графиня и подмигнула герцогу. — Вы понимаете, что это значит?