Аллария навсегда! (СИ) - Ольга Сереброва
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Настала очередь Антония. Тот больше не пребывал в расслабленном состоянии, а поднялся на ноги и приготовил меч, дерзкая улыбка змеилась на его красивых губах.
Он не видел их, но чувствовал, девушки сразу это поняли, как и то, что скорее всего, Антоний купил навык бойца за большие деньги.
Настя кивнула Агнешке, чтобы заходила с тыла, а в чате написала — берём живым!
Сама стала отвлекать внимание Антония на себя, выпуская стрелы. То, что он их легко отобьёт, она не сомневалась. Стрелы летели одна за другой, Антоний так увлёкся, расправляясь с ними, что пропустил приближение Агнешки. Она полоснула его по рукам отравленным лезвием, и те безжизненно повисли. Антоний растерянно хлопал глазами, старался поднять руки, но ничего не получалось. Наглость и самоуверенность слетели с его лица.
Битва была выиграна. Девушки подошли к измученному Лелю.
— Спасибо, девочки, долго вы, — прошелестел он.
Его попробовали освободить, но это оказалось не так просто, а времени терять было нельзя, охрана должна была очнуться с минуты на минуту.
— Убиваем, — решила Настя, и сама его прирезала. Тот превратился в призрак, а после испарился, оставив после себя бижутерию, оружие и немного денег. Всё это исчезло в инвентаре у Насти.
И тут они услышали слабый женский голос, оглянулись по сторонам. Из-за кресла Антония, с огромным трудом, выползла израненная девушка, крепкая и смуглая, почти негритянка.
— Убейте меня! Пожалуйста! — цепь, к которой она была прикована, звякнула по полу.
Агнешка, без раздумий, вонзила свой меч пленнице в сердце.
— Спасибо, — прошептала девушка прежде, чем исчезнуть.
Настя брезгливо смотрела на Антония:
— Так вот где источник процветания твоего клана! Да, Антоний? Я же угадала? Девушка поди не вылезала из колизея?
— А вы то откуда знаете? Неужто сами там побывали? Ну-ну! — он сально усмехнулся.
— Ничего, мы отучим тебя от садистских привычек, — пообещала Настя.
Они с Агнешкой подхватили его под всё ещё беспомощно висящие руки и повели на выход. Охранники и Селена воскресали прямо во дворе.
— Добей их, — коротко приказала Настя. Агнешка перерезала им горло без всяких церемоний, как будто это были не люди, а курицы.
К воротам подъехал экипаж, Антонию снова оцарапали руки ядом, толкнули на скамью, сами расположились рядом и помчались домой, к Лелю.
Глава 27
По дороге Настя остыла и пребывала в благодушном настроении. Антоний пытался им угрожать, но Агнешка ловко резанула его по горлу отравленным клинком, не убила, но тот стал хрипеть и задыхаться.
— А ты думал, что один умеешь мучить людей? — глумилась на ним Настя, — так будет всегда, стоит тебе открыть рот не по плану!
Через пять минут действие яда прошло, но оно произвело на Антония неизгладимое впечатление, потому он сидел молча и нахохлившись.
Лель встречал их на пороге новой квартиры с брезгливым недоумением:
— Не понимаю, вроде у нас есть приличный номер! Зачем вы сняли этот бомжатник?
Настя обняла его и ответила:
— Лель, я так тебе рада, что готова простить любую наглость!
Агнешка тоже обняла его и с сочувствием поинтересовалась:
— Как ты себя чувствуешь?
— Пристыженно, — признался он и вздохнул.
Девушки захихикали.
— Да, Лель, — сказала Настя, — стоило лишь не на долго превратиться в козла, как тебя тут же отправили на вертел! А потом — Алёнушка! Сестрица! Помоги-и-и!
И Агнешка вставила свои пять копеек:
— Не то, чтобы мы были против твоего образа жизни, но игра вносит свои коррективы. Она сделает из тебя человека!
— Всё, девочки, я обещаю, больше к проституткам ни ногой! Охоту отбили напрочь!
Настя сменила тему, что ни говори, а Лелю и так досталось.
— Что потерял после смерти?
— Ерунда! Всего лишь опыт, который вы получили, когда меня освобождали.
— Не так уж и мало, — покачала головой Настя, — пять тысяч очков.
Всего было шестнадцать тысяч, Агнешке и Лелю досталось по пять, а Насте прилетело шесть тысяч. Все неправильные числа делились в её пользу.
— О, и ты тут, дружище! — Лель похлопал Антония по плечу.
Антоний хмуро спросил:
— Мне уже пора чувствительность ставить на ноль?
— Зачем? — ответила Настя, — мы не садисты какие-нибудь, но и отпускать тебя, считаю, неблагоразумно. Будешь теперь у нас жить, привязанный в углу, чтобы не отсвечивать. По большому счёту, ты нам не интересен, вот только пакостный, и мстительный. А мы хотим получать от игры удовольствие!
— А ты забыла, кто меня в первый раз подстрелил? Что я вам плохого сделал? — возмутился Антоний.
Настя слегка смутилась, он был прав, первой нападение совершила именно она, и подстрелила его некрасиво и болезненно, но извиняться не собиралась:
— Неужели ты думаешь, что мы напали на вас просто так, потому что захотели?
— Не понял? — насторожился Антоний.
— Заказ на тебя пришёл! — огорошила его Настя.
Антоний нахмурился:
— Скажешь, от кого?
— Сам догадайся! — и повергла его в глубокую задумчивость.
Настя уже не понимала, что им делать с пленником? Таскать постоянно за собой и следить, чтобы его конечности были постоянно парализованы утомительно, но и оставить просто так было нельзя.
— Что нам с ним делать? — спросила она у друзей.
Лель ответил:
— В магазине есть прекрасные приспособления для таких, как он. Пока вы, девочки, примеряли платьюшки, я быстро прошвырнулся и всё рассмотрел, жаль только, что сразу не купил. Я быстро сгоняю, ставьте пока чайник!
Не успели девушки ответить, как дверь за Лелем захлопнулась.
Настя пожала плечами:
— Зачем нам тут чайник? Сейчас поедем и отметим нашу победу в ресторане, по-человечески.
Вернулся он и правда очень быстро, и принёс тяжёлые цепи, крепящиеся на наручниках.
— И куда мы его привяжем? — недоумевала Агнешка.
— Всё просто! — ответил Лель. Он показал тюбик с клеем и продемонстрировал, как намертво тот приклеил основание цепи к стене.
— Есть и антиклей, — он вытащил другой тюбик, там так и было написано — "Антиклей". Мазнул вязкой жидкостью на приклеенную поверхность, и она отвалилась как ни в чём не бывало.
— Отлично, — одобрила Настя.
Антония посадили на цепь.
— Может, договоримся? — робко спросил он, — отпустите меня, а я заплачу!
Лель посмотрел на него заинтересованно, девушки не мешали, присели на диван и наблюдали.
— И сколько ты способен выложить за свою
