Империя крови - Крис Уэйнрайт

— Опомнись, Акила! — крикнул он, но женщина, издав яростный боевой клич, нанесла резкий удар мечом справа налево, стремясь достать противника.

Крики на площадке подсказали варвару: он получил первую рану. В пылу схватки он не почувствовал боли, царапина оказалась совсем небольшой, но на его бедре тем не менее выступила кровь, и зрительницы завопили пуще прежнего:

— Давай, Акила! Покажи этому грязному самцу, что такое настоящая амазонка!

Киммериец увернулся от следующего удара и понял: в пылу безумного гнева женщина не может вести схватку разумно. Ей надо было использовать верхний, острый конец меча, наносить уколы, от которых трудно защититься обломком дерева. Тогда Конану пришлось бы гораздо труднее.

Но Акила, утратив обычное хладнокровие, старалась разрубить его на куски и сделать это как можно быстрее, поэтому у варвара, пожалуй, появлялась надежда уцелеть. К счастью, дубина оказалась крепкой, и удары меча, хоть и отбивали щепки, не могли ее перерубить. Пока киммериец довольно-таки успешно противостоял яростным атакам амазонки. Она вновь сделала выпад, выписывая клинком замысловатые узоры, нанося удары, справа налево и слева направо.

Конан спасся только благодаря невероятному проворству, уклонившись от первого удара и вовремя подставив дубину, когда меч со свистом пронесся обратно. Затем он сделал резкий бросок вперед и поймал запястье Акилы левой рукой, отбросив свое оружие. Она попыталась вывернуться, но варвар все же был сильнее. Женщина вцепилась свободной рукой в его локоть, и они застыли друг перед другом, глаза в глаза. Их тяжелое дыхание было слышно даже наверху. Зрительницы притихли, понимая, что сейчас решается исход схватки. Если киммерийцу не удастся вырвать меч из рук Акилы, то отступить он уже вряд ли сможет и погибнет.

Амазонка, зарычав, словно львица, попыталась коленом ударить варвара, но он подставил ногу и тут же сделал резкий рывок вниз, увлекая за собой женщину. Он упал на спину, и клинок пронесся в пальце от его лба. Хватка противницы чуть ослабла. Конан крутанул ее запястье, и Акила выпустила эфес. Тут же киммериец резко дернулся в сторону и, перевернувшись, подмял амазонку под себя. Их тела сплелись, но не в страстном любовном объятии, а в смертельной схватке двух хищников, в которой варвар оказался чуть сильнее.

— Акила! — успел выдохнуть он, но тут же получил удар по затылку от одной из выбежавших на арену стражниц и потерял сознание.

Энида не хотела, чтобы в этом поединке выжил киммериец. Акила была нужна для церемониального жертвоприношения в день коронации, поэтому правительница, увидев, что Конан побеждает, подала знак прекратить схватку. Варвар, конечно, не собирался убивать свою бывшую возлюбленную, но Энида этого не знала.

— Уберите их! — крикнула Мэгенн.

Акилу с трудом одолели полдюжины стражниц, но она, уже схваченная десятком рук, все порывалась в ярости броситься на Конана, который, очнувшись, приподнялся и с трудом сел. В голове гудело, и он словно издалека услышал команду колдуньи:

— Киммерийца в цепи и обратно в камеру. Представление окончено!

Гвардейцы Эниды, ее отборные и преданные отряды, расположившиеся лагерем около Ульменского храма, конечно, не присутствовали на гладиаторских поединках, но зато прочесали все окрестности леса, о которых упомянул в беспамятстве Конан. Однако нашли они только следы стоянки нескольких сотен человек и больше ничего: опытная Паина отвела войска от Ульменского озера.

На следующий же день, когда киммериец не вернулся из похода в крепость, амазонка выставила дозоры значительно дальше от лагеря, чем обычно, и разведчицы обнаружили, что к храму движется большое войско. Тогда Паина, собрав своих командиров и пригласив предводителя гирканцев Тайрада, предложила спешно сняться с места, чтобы не рисковать последними верными Акиле войсками.

Так и решили. К вечеру от отряда остались только следы, которые и обнаружили посланные Мэгенн амазонки.

— Скорее всего, киммериец попался в лапы к Эниде, — объявила Паина, когда на новом месте собрала совет командиров. — Вытащить его и Акилу из крепости мы не сможем, поэтому будем следить за дорогами: рано или поздно их повезут в столицу.

— Да, — вздохнул Тайрад, — наверное, ты права. Нет ли у кого-нибудь из твоих женщин верных людей в храме? Может быть, они смогут нам рассказать что-нибудь полезное.

— Есть, — ответила Паина. — Несколько наших девушек воспитывались в Ульмене, и наверняка у них остались там подруги.

Вызвали Майке и отправили ее и еще одну женщину на разведку. Через день они вернулись и рассказали про поединок варвара с Этельвульфом и Акилой.

— Вот до чего доводит блуд! — в сердцах воскликнула Паина, выслушав шпионок. — Что Конан ухлопал рыжего, горевать особенно не приходится, они друг друга стоили. Мне все равно, кто из них остался в живых. В конце концов, это дело богов. Но от руки варвара вполне могла пасть и наша правительница. Расскажите в отряде о происшедшем. Пусть все знают, что влечет за собой нарушение наших обычаев. В последнее время мне кажется, что у вас установились слишком хорошие отношения с этими гирканцами.

Женщины побледнели, но, взяв себя в руки, принялись наперебой уверять Паину в своем пренебрежительном отношении к самцам.

— Идите, — махнув рукой, отослала их Паина. — Но смотрите у меня!

Ее подчиненные вышли, а женщина надолго задумалась. Даже если ей не показалось и в отряде на самом деле что-то происходит, она не может ничего изменить. Не то время! Не пошлешь ведь всех девушек в храм, чтобы их наказали! Кто тогда будет спасать плененную Акилу? Она одна? Верная подруга правительницы горестно вздохнула и бессильно уронила руки. Каждый человек на счету, сейчас не до того, чтобы выискивать смутьянок.

«Когда победим, всех отступниц, если они действительно есть, примерно покараем, — успокоила она себя. — Сейчас надо думать, как спасти Акилу, да и этого киммерийца в придачу. Такой воин нам бы сейчас очень пригодился».

А Конан в это время трусил мелкой рысцой за лошадью, привязанный длинной веревкой за скованные запястья к луке седла. Обычно амазонки пользовались попонами, которые набрасывали на спину коней, и лишь немногие всадницы сидели в седлах.

Кроме варвара и Акилы в столицу амазонок Барун-Урт везли еще нескольких пленников: двоих мужчин, которые, по всей видимости, выполнили свое предназначение в Зале Таинства, а стало быть, более не имело смысла сохранять им жизнь, и трех амазонок, наверное, в чем-то сильно провинившихся.