Верный шаг (СИ) - Вернер Вида

Когда Бартоломью прицеливался ключом в замочную скважину своей квартиры, зазвонил его мобильник. На экране высветилось имя пожилой соседки с шестого этажа.

— Здравствуйте, миссис Браун… — Барт приложил телефон к уху и прижал его плечом. Женщина уехала из города и просила поливать ее оранжерею. — Не волнуйтесь, нематантус не засохнет, — пообещал Бартоломью, пораженный тем, как смог выговорить это слово после четырех бутылок пива.

Шерил Браун была вдовой, и в Нью-Йорке у нее никого не было. Дочь жила далеко. Через какое-то время после знакомства с Бартом, который не раз помог с доставкой продуктов, Шерил Браун оставила ему ключ от своей квартиры. Может, она боялась, что в один прекрасный день не сможет встать с кровати, и хотела знать, что кто-то откроет дверь и найдет ее.

Взяв ключи от квартиры соседки, Бартоломью спустился на шестой этаж. Квартира миссис Браун была слишком большой для одинокой женщины. Видимо, одна из комнат была ей вообще не нужна, и поэтому в ней не было ничего, кроме горшков с растениями. Засучив рукава рубашки, Барт принялся за дело.

Он закончил с поливом цветов где-то минут через двадцать, и даже почти не залил пол, несмотря на то, сколько принял на грудь. И чувствовал себя молодцом. Барту оставалось лишь снова наполнить пустые бутылки водой, как вдруг он услышал какой-то странный шум за окном. Как будто кто-то шаркал ногами по карнизу.

«Показалось, наверное», — решил он, даже не подумав проверить. Это уже походило на профессиональную деформацию. В голове одни самоубийцы, которых нужно спасать. Да и кто в здравом уме полезет на этот карниз? Он же на шестом этаже, после падения можно и не умереть вовсе, а остаться овощем.

— Бр-р-р, — Барт поежился от своих мыслей, подхватил четыре пластиковые бутылки и пошел на кухню. Бросив их в раковину, он заглянул в холодильник. Голодным Барт не был, но миссис Браун знала, как он любил ее пирожки с ветчиной и сыром, и всегда оставляла их для него. Грех было отказаться от угощения.

— А вот и моя прелесть… — Бартоломью взял первый пирожок и почти целиком засунул в рот. Но едва его зубы сомкнулись на румяном тесте, странный звук за окном повторился.

Опять старушка забыла закрыть окна. Устроила сквозняк. В квартире гуляли такие ветры — неудивительно, что все кругом скрипело, как несмазанная телега. В новостях вроде обещали дождь. Если он пойдет, то у Шерил Браун в квартире может и потоп начаться. Не стоит рисковать новыми паркетными досками. Жуя, Бартоломью подошел к окну и только собирался прикрыть створку, как увидел за окном ноги.

— Охренеть… — прошептал Барт себе под нос, отшатнувшись от окна и едва не подавившись пирожком. Тесто с ветчиной застряло в горле, он закашлялся. Ноги за окном прекратили движение и замерли.

— Спокойно, — сказал себе Бартоломью. Он не рассчитывал вот так сразу вернуться к профессиональной деятельности. Может, он еще не готов? Да к тому же нетрезв.

Но готовиться было некогда — кто-то решил сегодня отправиться к праотцам, и никого рядом не было, кроме горе-переговорщика Барта Дикинсона.

— Черт, ну почему так не вовремя? — простонал Барт.

Подойдя к окну, он медленно и аккуратно приоткрыл его, высунул наружу голову и обомлел. На карнизе стояла Кора. Неужели группа поддержки ей совсем не помогала? Или тут затесалась другая причина? Залетела, а парень бросил? Потеряла работу? Надо было это срочно выяснить.

Подождав, пока девушка сама его заметит, чтобы не пугать ее внезапными репликами, Барт помахал ей рукой.

— Привет, Кора, — он улыбнулся самой милой улыбкой, на которую был способен с крошками от пирожка на рубашке.

— Привет, Барт… — ответила она.

Бартоломью быстро оценил ее внешний вид. Длинные каштановые волосы аккуратно забраны в хвост, легкий макияж, короткие шорты. Для самоубийцы в депрессии она выглядела слишком ухоженной. Да и на первый взгляд была не пьяная и не под наркотой.

— Ты случайно не хочешь пойти в кофейню через дорогу? — спросил он. — Там готовят самые лучшие пироги с вишней, что я пробовал. Не считая пирогов моей мамы, конечно…

Кора улыбнулась. Похоже, он смог рассмешить ее, а значит, все было не так плохо. Шутки с упоминанием мамы — плюс пятьсот очков к чувству юмора. Он был готов поклясться, девушка обдумывала предложение выпить кофе — она бросила мимолетный взгляд в сторону кофейни. Но с шаткого карниза уходить не спешила.

— Я не думала, что тут так высоко и страшно… — призналась она, прижавшись спиной к стене.

— Да уж. Давай руку, помогу спуститься, — Барт протянул девушке открытую ладонь. — Расскажешь мне про того засранца, из-за которого ты здесь?

Кора сжала его пальцы, и он тут же воспользовался этим, чтобы ухватить ее за руку покрепче. Карниз под ней заскрипел, и сердце Барта на мгновение замерло от страха. Когда этот карниз в последний раз ремонтировали? Он же сыпется, как рождественское песочное печенье мамы.

— Это бабушкин засранец… И я не могу его потерять! — в голосе Коры прозвучали ноты отчаяния.

— Чего? — переспросил Барт, мгновенно отбросив мысль о том, что после смерти любимой бабули Кора получила в наследство не только квартиру, но и ее любовника.

Кора показала рукой в конец карниза, и Барт увидел темно-коричневый хвост, вильнувший и скрывшийся за поворотом. До него дошло.

— Твой кот…

— Таффи, — сказала она, всхлипнув.

В этот момент шерстяной засранец выглянул из-за угла и, сверкнув в их сторону голубыми глазами, потерся об угол дома.

— Я позвоню в службу спасения, и они снимут кота с карниза, — пообещал Бартоломью.

Кора кивнула. Барт протянул девушке ладонь, и она переставила одну ногу, чтобы придвинуться ближе к окну…

В этот самый миг затея Бартоломью по спасению девушки едва не полетела к чертям вместе с этой самой девушкой. В жизни порой бывают моменты, когда время как будто замирает. Мозг выхватывает максимум ощущений и эмоций из какой-то мизерной доли секунды. Из той, что обычно незаметно пролетает, стоит лишь раз моргнуть. Вот и сейчас все происходящее вокруг словно отпечаталось у Барта на подкорке: солнечный луч, отразившийся от оконной рамы и ударивший ему прямо в лицо, прохожий, разинув рот уставившийся на них, едва не роняя бумажный пакет с эмблемой бургерной, вздрогнувший из-за перепада электричества холодильник, сорвавшаяся с карниза девушка и ехидная кошачья морда, наблюдающая за происходящим из-за угла. Подобные мгновения остаются в памяти навсегда. И даже много лет спустя человек помнит и свои ощущения, и расположение всех предметов в комнате, и все цвета, звуки, запахи — все, как было. Еще бы чуть-чуть — и все, что запомнилось бы Барту, а потом снилось ночами в кошмарах — это распластанное на земле тело Коры. Если бы его или ее руки были скользкими, если бы он отвлекся на все те миллион раздражителей, если бы не успел бы вовремя среагировать… Но, к счастью, он успел. Барт потянул Кору на себя, бросившись в открытую раму, словно выпрыгивающий на берег тюлень, и сам едва не вывалился следом. Но все же смог обрести равновесие.

— Бог ты мой! Сколько же ты весишь? — прохрипел Барт, вцепляясь в Кору и второй рукой, чтобы поднять ее наверх.

— Что ты сказал? — приглушенно прошипела Кора, отчаянно карабкаясь ногами по стене.

— Ничего… — Барту показалась, что девушка бросила на него снизу гневный взгляд. Но она была совсем не в том положении, чтобы обидеться и уйти. — Просто лезь наверх, — подытожил Барт.

Ситуация вышла, как в сказке. Нет, не в той, где Золушка роняет туфельку, а в не очень известной английской народной, где фермер репу тянул, а вытянуть не мог (1). Только Барту было некого позвать вместе репу тянуть, пришлось самому справляться. К счастью, у его репы были руки и ноги, которыми она воспользовалась, чтобы влезть на подоконник. Когда кризис миновал и Кора оказалась внутри, единственное, что чувствовал Бартоломью, так это огромнейшее облегчение. Ну, а еще боль в руках. Они словно налились свинцом. Пожалуй, надо тратить больше времени на спорт, чем на выпивку.